В тот же день Данила Ильин с Васяткой, заме́нщики атамана — Иван Кольцо, Матвей Мещеряк отправились по окрестным селениям созывать в дружину охочих до ратного дела людей.
Самый разный люд пришёл в дружину Ермака Тимофеевича. Были тут и солевары, и рудокопы, и хлебопашцы, и лесорубы, и углежоги, и дёготники, и кузнецы, и плотники…
Всё лето обучал их Ермак ратному делу. И, наконец, решил, что теперь можно смело в поход на Кучума отправляться.
Проводить дружину собрался весь люд Чусовского городка и вся округа. Васятке кузнецы подарили лёгкий меч, шлем да кольчужку. Специально смастерили для него за то, что вовремя Ермака предупредил и Чусовской городок от беды спас.
Дружина в восемьсот человек расселась по стругам. Грянул пушечный выстрел, загремели барабаны, запели жалейки… Атаман подал знак, и суда отчалили от пристани.
Ермак думал перевалить Урал до первых заморозков. Но не тут-то было. На двадцатый день похода по реке Чусовой пропали оба проводника — сбежали. Долго стояла дружина на месте, не зная, что делать. Выручил вогул-охотник. Проводил до Серебрянки-реки, показал, где волок до Жаровли-реки.
Но перетаскивать струги на Жаровлю-реку было уже поздно. Грянула ранняя зима и льдом сковала реки.
Пришлось дружине зазимовать в тайге.
Почти каждый день над Серебрянкой звенели мечи и сабли. Казаки продолжали обучать ратному делу новобранцев.
Прошла зима. Настала пора продолжать поход. Дружина перетащила волоком струги до Жаровли и двинулась по бойкой весенней воде навстречу солнцу — на восток.
РАЗГРОМ ЕПАНЧИ
Пятую неделю дружина Ермака плыла вниз по Туре-реке. И пятую неделю видели казаки по берегам лишь тайгу да тайгу. Была она безлюдной, дикой и бескрайней, как океан-море. Дивились казаки, сроду не видавшие столько глухого леса. Особенно те, кто были с Дона-реки. Порой им становилось даже жутковато — накатывала тоска по широким степным просторам.
Но вот тайга начала редеть, появились поляны, заливные луга. Паслись табуны лошадей, стада коров, верблюдов и отары овец. Но кто живёт на этой земле? Кто хозяин здесь?..
Ермак приказал остановиться стругам.
На берег пошли трое: Никита Пан, Данила Ильин и Васятка. Они скоро заприметили старика татарина и привели его к атаману.
— Земля эта хана Кучума, а правит ею ханский слуга, князь Епанча. Князь силён и храбр. У него воинов тьма. И городок его Чинигиды — самая крепкая крепость. Берегитесь, русы!
Пленного Ермак решил отпустить.
— Не каждый татарин нам враг, — сказал атаман разведчикам. — Враг тот нам, кто с мечом…
Поплыли дальше, соблюдая осторожность. Скоро заметили по берегам всадников в островерхих шапках. И с каждым днём их становилось всё больше и больше. Это Епанча, прослышав о русских, спешно сгонял из улусов на берег Туры своих воинов.
Не хотел биться с Епанчой Ермак, думал мирно пройти его владения и сохранить порох для встречи с самим ханом Кучумом. Но неподалёку от своей крепости Чинигиды Епанча устроил дружине на реке засаду.
…Тысячи стрел, пущенных с крутого берега в сторону Ермаковых стругов, поранили несколько казаков.
— Пушкари! Огонь! — скомандовал разгневанный Ермак. Загрохотали, сверкнули огнём пушки.
Епанча, вздрогнув, зажал уши, закричал:
— Стрел нет, а смерть есть! О рус-шайтан!..
Со стругов снова грянул залп. Ядро выбило из сёдел трёх всадников и переломило древко княжеского знамени. Епанча от страха поворотил коня в Чинигиды. За ним в панике бросились прочь все его воины.
— В погоню! — скомандовал Ермак.
Казаки вскочили на брошенных татарами лошадей и во главе с лихим рубакой Иваном Кольцо кинулись догонять Епанчу. В городок Чинигиды казаки ворвались с налёту. Но пусто было в городке: скрылись кучумцы, спасаясь от огненной смерти.
С ДОБРЫМ СЕРДЦЕМ
Всё лето Ермак с дружиной спускался на стругах по Туре-реке. И в августе 1580 года окружили казаки крепость Чигитуру. Правил крепостью жестокий ханский мурза Чингыз. Он безжалостно обирал свой народ. Ермак узнал про это от пленных татар. И велел дружине добыть мурзу Чингыза живым.
В недолгой схватке казаки уничтожили войско мурзы, а его самого привели к Ермаку. Мурза был толст и важен.
— Я мурза! Меня может судить только хан Кучум.
— Есть суд повыше ханского, — сказал Ермак Тимофеевич и велел вывести Чингыза на городскую площадь.
— Вот кто нынче тебе судья, мурза! — сказал Ермак. — Народ!
И, обратившись к толпе, сказал:
— Татары! Я созвал вас спросить: люб вам мурза?
— Грабитель он! Убить его надо! — зароптали в ответ.
— Слышишь? — спросил Ермак Чингыза, позеленевшего от злости.
— Татары! — обернулся атаман к местным жителям. — Вы платили ясак-дань хану Кучуму и его мурзе. Волей Руси я освобождаю вас от этой дани. Не чините зла мне и моей дружине, помогайте нам, и Русь отплатит вам добром. Разнесите мои слова по всем улусам. И пусть знают все, что мы зла на простой народ не имеем… А этого, — Ермак указал на мурзу, — судите сами…
— Батыр Ермак, справедливый ты! Живи у нас!
Снова наступала зима. И решил Ермак с дружиной зазимовать в Чингитуре.
ХАН КУЧУМ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
В далёкий Искер, в главный город Сибирского ханства, прискакал князёк Епанча. Он рухнул на пол и виноватым псом пополз к Кучуму:
— О, великий хан! Беда! Меня разбил русский атаман Ермак!
— Ермак? — насторожился Кучум.
— Да, светлейший хан.
— И много у него воинов?
— Восемьсот почти…
— Восемьсот… Всего лишь! — отлегло у хана от сердца. И его враз охватил гнев на мурзу. — Как же ты, у которого две тысячи всадников, позволил разбить себя этой горстке русских?
— О мудрейший! Мои джигиты дрались, как барсы! — взмолился Епанча. — Но у русских есть невидимые огненные стрелы! Они разят, как молнии. Ими Ермак и победил меня…
— Поди прочь, жалкий трус! — пинком прогнал его Кучум и велел позвать к себе сановника Кутугая.
Вошёл юркий толстячок с хитрющими глазками и низко поклонился хану. Кучум велел ему разведать, так ли страшны огненные стрелы русских, как говорит о них трусливый Епанча.
Когда казаки привели к Ермаку захваченного в плен знатного татарина — это был Кутугай, — атаман показал ему, как стреляют из пищалей и пушек, одарил доброй одеждой, передал богатые подарки для хана и отпустил в Искер.
— Огненные стрелы Ермака сильны, — явившись к Кучуму, сообщил Кутугай, подал хану щит, пробитый пулями, и рассказал, как после обильного угощения вывели его, Кутугая, под открытое небо. Там стояли в ряд пятеро казаков с пищалями. В руках у них дымились фитили.
Татарский щит, который не брала никакая сталь, отнесли на тридцать сажень и водрузили на копьё. Грохнуло пять выстрелов одновременно, и щит оказался на земле. Когда его подняли — в щите было пять дыр…
«Придётся от Ермака откупаться», — побледнев, тоскливо подумал хан.
— Стрелы Ермака сильны, но сам-то он боится тебя, светлейший хан, — сказал Кутугай. — Так боится, что прислал тебе дорогие подарки.
При этих словах слуги внесли сундук с дарами Ермака. Кучум глянул и окаменел: сундук был полон мехов, тканей, жемчуга, золота и камней-самоцветов.
— Много ли у Ермака богатства? — тихо спросил он.
— Много-много…
— Проклятие! — вскричал хан. — Лучше бы он прислал мне твою безмозглую голову! Ведь Ермак не боится меня!
Кучум запустил в Кутугая продырявленным щитом и срочно позвал царевича Маметкула.
— Ермак предлагает нам выбор: либо покориться Руси, либо погибнуть от его огненных стрел, — сказал хан своему наследнику. — Что скажешь на это?
— Не бывать тому! — выхватил саблю царевич.
— Тогда созывай туринских и тобольских князьков и вели им дать Ермаку отпор на реке Туре!
Ермак разгромил отряды царевича Маметкула. Потом вернулся к реке Тобол.
В устье Тобола стояла татарская крепость Карачин. Она препятствовала выходу к реке Иртыш.
Атаман со своей дружиной в два дня взял с боем Карачин и с крепостной стены увидел широкий Иртыш, а на правом его берегу Чувашью гору, за которой находился город-крепость Искер, главный город ханского царства.
Но сразу двинуться на Кучума помешала ранняя зима. Да и войска у Ермака после боёв с ордынцами поубавилось. И послал атаман своего заменщика Ивана Кольца к царю и Строгановым за подкреплением, продовольствием, порохом и свинцом. Сам же в ожидании подмоги зазимовал с дружиною в Карачине.
Гонцы вернулись и привезли от Строгановых свинца и пороху. Иван Кольцо передал атаману панцирь с золотыми орлами — дар царя Ивана Грозного Ермаку за победы.
Атаман принял дар и спросил:
— А где же подкрепление?
— Царь пообещал пятьсот стрельцов, — сказал Иван. — А когда пришлёт, про то лишь ему ведомо…
И сказал Ермак Тимофеевич дружине:
— Браты! На носу опять зима, а еды у нас нету! И добыть её мы сможем только в Искере у Кучума. Но прежде надобно разбить Кучума…
— Мало нас! — зароптали казаки. — А Кучум, говорят, собрал под Искером десять тысяч! Шутка ли — по двадцать сабель на каждого из нас!..
И сказал тогда атаман:
— Понимаю, браты! Но мы — казаки. Где сил не хватает, там казацкой хитростью должны взять…
СЕКРЕТ ЕРМАКА ТИМОФЕЕВИЧА
Над Иртышом лиловая мгла октябрьской ночи.
Васятка сидел в дозоре и глядел в ту сторону, откуда несла свои чёрные воды река. За нею, вдали, виднелось зарево тысячи костров. Они пылали на Чувашьей горе. Там расположился стан Кучума.
Нынче вечером Ермак предупредил дозорных:
— Если на реке появится кучумец в лодке, не стреляйте в него. Этот человек нам сегодня нужнее пороха.
«Что же это за человек такой?» — сидя в дозоре, думал Васятка.
За время похода парнишка сильно подрос, и атаман вручил ему пищаль. С нею Васятка и сидел сейчас в дозоре, пряча от ветра и чужих глаз тлеющий фитиль-вековик. Такой фитиль мог гореть очень долго.