Истинными героями я признаю только двух людей: это Петр Алексеевич Корбутовский, который последним снарядом выстрелил почти в упор наступающим красным, и поручик Бахмач 11-го гренадерского генералиссимуса Суворова полка, который во время Великой войны обходил с тыла и брал в плен немцев. Это действительно были героические личности. А так вообще все атаки, в которых мне пришлось участвовать, проходили в каком-то полу сознании: не отдаешь себе отчета в том, что ты делаешь. Потому что, я повторяю и нахожу это вполне правильным, только выполнение своего долга заставляло человека идти почти на верную смерть. Но мы так были воспитаны.
После Щигров мы двинулись дальше на север по так называемой Большой Московской дороге. Мы ждали, что к наступлению зимы падет Москва и кончится большевизм. Был предпринят очень удачно начатый, но почему-то отмененный главным командованием рейд генерала Мамонтова, который собрал несколько кавалерийских дивизий и, пройдя через фронт красных, двигался по направлению к Москве. Почему не могу понять, но думаю, что в окружении генерала Деникина тоже были красные ставленники, которые отозвали назад части генерала Мамонтова, и он, опять перейдя через красный фронт, вернулся обратно. Не то было бы, если бы вместо Деникина в это время командовал нашей армией генерал Врангель.
Итак, мы продолжали после Щигров наше движение на север, поближе к Москве, и без всякого боя заняли город Ливны. В Ливнах мы остановились для того, чтобы отдохнуть, подкормить лошадей и двигаться вперед, как мы думали, на Москву. Увы, это не оправдалось. Вместо Москвы мы покатились на юг.
Хочу подчеркнуть разницу между Императорской армией и Добровольческой. Императорская армия снабжалась интендантством, получала продукты и все необходимое. А Добровольческая армия, как мы сами над собой горько смеялись, кормилась от «благодарного населения», так как никакого налаженного снабжения со стороны интендантства не было. Ведь в Первую (Великую) войну за офицерскую квартиру платили деньгами, даже если ночевали на сеновале. А в Гражданскую войну об этом никакой речи не могло быть. Да и, кроме того, все эти деньги, которые циркулировали в Добровольческой армии, не стоили гроша ломаного.
Из Айвен мы были вызваны на близлежащую станцию Касторная. Там мы расположились в привокзальных строениях. Как сейчас помню, выпал первый снег. В том году, в 1919-м, очень рано во второй половине октября уже все было покрыто снегом.
В. Кравченко{192}Дроздовцы в летне-осенних боях 1919 года{193}
Красные части во многих местах оказывали упорное сопротивление. Упорные бои с переменным успехом в течение июня и начала июля велись в районе города Константинограда. 4 июля красное командование, сосредоточив в этом районе до 30 000 пехоты и конницы, приказало начать наступление с целью занять город Константиноград. Вначале красные имели успех и им удалось в 10 часов 4 июля занять город Константиноград. В боях под городом особенно отличились своей меткой и хладнокровной стрельбой осетинские стрелки, а также отлично действовала 3-я Дроздовская батарея.
Немедленно в район города Константинограда наше командование подтягивает свежие части и отправляет несколько бронепоездов. После этого наши части стремительно атакуют красных, разбивают их, берут много пленных и 12 июля город Константиноград. Ошеломленные столь стремительным наступлением белых, разбитые части красных, не оказывая почти никакого сопротивления, стали отступать, и на их плечах, не встретив и перед Полтавой ожидаемого упорного сопротивления, в ночь на 16 июля с одной стороны в город ворвались терские казаки и почти одновременно и гвардейские части белых. Из Полтавы все в панике бежало. Все мосты остались целыми, что дало возможность в бою участвовать все время нашим бронепоездам, сыгравшим громадную роль при наступлении и лихо работавшим. В Полтаве вновь в руки белых попала громадная военная добыча. Всюду на улицах города брошенные повозки со снарядами и патронами, очень много брошенных автомобилей, походных кухонь и всякого добра. Захвачено: 20 орудий, пулеметы, 4 эшелона со снарядами, санитарный эшелон с ранеными красноармейцами, несколько броневых площадок, много разных складов с разным имуществом и среди них склады с летними рубахами и палатками.
За несколько дней перед этим в Полтаве побывал сам Троцкий, устроил парад войскам на Шведской могиле и поклялся городу, что красные войска Полтаву не сдадут, что белые могут войти в город только через его труп. Белые в город все-таки вошли, но трупа Троцкого нигде не нашли.
Интересный эпизод был уже во взятой белыми Полтаве. У одного склада, когда наши части уже были верст за 20 от города, а может быть и больше, в 4 часа дня 16 июля заметили стоящего на посту с винтовкой часового-китайца. Как это могло получиться, что никто до того не обратил на него внимания и его не снял с поста, просто непонятно. Китаец преспокойно продолжал стоять на посту у склада, не обращая ни на кого внимания. Принимая во внимание, что этого чудака, наверно, поставили задолго до взятия белыми Полтавы в ночь на 16 июля, выходит, что он простоял на посту без смены около суток. Очевидно, на него бой и уход красных из города не произвели должного впечатления, а посему он и оставался на своем посту. Возможно, что он стоял бы еще и дальше, если бы не появился перед складом один казак, пожелавший проникнуть в склад. Остановленный часовым-китайцем, удивленный неожиданным препятствием казак спросил:
— А ты что здесь стоишь?
Не пропуская казака в склад, китаец преспокойно ответил:
— Совет меня поставил, и только совет может меня снять, — и в то же самое время винтовку направил на казака.
Казак выхватил револьвер и убил китайца-часового.
19 июля на позициях 3-я Дроздовская батарея была сменена гвардейской батареей и утром 20 июля направилась на Полтаву. Отдохнув в городе, батарея погрузилась в поданный для нее эшелон и отбыла в Харьков в корпусной резерв. После занятия Харькова наступление Вооруженных сил Юга России, и в частности Добровольческой армии, велось в разных направлениях.
Дроздовцы вели наступление на город Сумы. После взятия станции Смородине и села Тростинец батальон полковника Туркула продолжал наступать на Сумы правее железной дороги, а вдоль нее наступал 2-й Дроздовский полк{194}, сформированный в Харькове, все время сдерживаемый огнем бронепоезда красных.
В конце июля броневой отряд полковника Нилова, в составе броневиков «Верный», «Кубанец» и пушечного «Артиллерист», был переброшен в район села Готня, в районе которого вел бой Белозерский полк под командой полковника Штейфона. Во время Второй мировой войны полковник Штейфон{195}, в чине генерала, командовал Русским Корпусом, сформированным в Сербии.
Броневики лихо работали и содействовали белозерцам при занятии станции Свекловичная, Харитоновки и Красной Яруги. Дорога на Сумы, к тому времени уже занятые дроздовцами, была пробита, а красные отброшены на правый берег реки Псел у села Мирополья. Ввиду отсутствия переправ в этом районе через реку Псел, броневикам пришлось двинуться в город Сумы и оттуда только присоединиться к нашим частям, ведущим наступление на город Суджу.
Учитывая значение конницы в борьбе с красными, в конце июля было приступлено к формированию 5-го Конного корпуса под командой генерала Юзефовича. В состав корпуса вошли: 1-я кавалерийская дивизия{196} генерала Чекотовского{197} и Кавалерийская дивизия{198} полковника Миклашевского{199}, переброшенная с южного участка и знакомая нам по боям в Крыму, в район Люботина. В составе последней находился и 2-й Офицерский конный полк{200}, получивший впоследствии шефство и ставший именоваться Дроздовским конным полком. 2-й Конный полк прибыл на станцию Люботин 12 июля и расположился в поселке вблизи станции. 17 июля полк принял новый командир полка гвардии полковник Шапрон дю Ларре{201}, бывший личный адъютант генерала Деникина.
Сформированному Конному корпусу была дана задача вести наступление и овладеть городом Бахмачом, чтобы прервать связь города Киева с Москвой.
Дивизия полковника Миклашевского выступает в поход 21 июля. 22 июля 2-й Конный полк вышел на деревню Коломах и после небольшой перестрелки занял 23 июля большое село Глинск. Дивизия форсировала реки Ворскла и Мерля, и вскоре, кроме села Глинск, были заняты местечко Опошня, городок Котельва.
О селе Глинск необходимо сказать несколько слов, так как оно в те смутные времена довольно долго было даже «столицей царя Глинского и всея правобережной Ворсклы». Царем же этого «царства» себя объявил, устроив даже своего рода коронацию, зажиточный крестьянин села Глинск, некий Иван Гордиенко.
В те времена во всем этом округе бесчинствовали многие банды, которые грабили население и производили всякого рода реквизиции и насилия. Местные советские власти не были в силе, чтобы бороться с ними, а может быть, даже и не хотели, так как в составе банд были близкие к ним по духу элементы. От набегов банд особенно страдали хуторяне и зажиточные крестьяне. Наконец терпение их лопнуло и Иван Гордиенко собрал доведенных до отчаяния хуторян и сформировал отряд для борьбы с бандами. Отряд стал оказывать вооруженное сопротивление бандам весьма успешно. Услыхав об этом и видя, что Иван Гордиенко успешно борется с бандами, к нему стали стекаться жители окрестных сел и деревень. Отряд рос с каждым днем, и очень скоро у Ивана Гордиенко получилась своя «армия». Вначале он себя именовал верховным комиссаром, но потом решил переименоваться в цари. Вскоре все окрестные села были под его владением, и тогда он решил «короноваться на царство». Он приказал священнику села Опошня, под угрозой расстрела его и всей семьи, если он откажется, устроить торжественное коронование его на царстве в занятом районе. И коронация состоялась в большой старинной опошненской церкви, при огромном стечении народа, под перезвон всех колоколов. С этого дня Иван Гордиенко уже именуется «царем Иваном Глинским и всея правобережной Ворсклы».