[181]. Но теперь и они переменили эллинское и нечестивое учение, которого держались раньше[182], на чистую и неподдельную христианскую веру и любовно поставили себя в ряду наших подданных и друзей[183], вместо недавнего грабительства и великой против пас дерзости. И настолько воспламенило их желание и ревность (да воскликнет снова Павел: благословен Бог во веки), что они приняли епископа и пастыря и с великим усердием и ревностью приемлют христианские верования[184]...
ИЗ «ХРОНИКИ» ПРОДОЛЖАТЕЛЯ ФЕОФАНА[185]
Анонимная «Хроника» (или, точнее, хроники) так называемого Продолжателя Феофана, построенная как жизнеописания византийских царей, в основном была составлена в середине X века по инициативе императора-писателя Константина Багрянородного. Она служит продолжением знаменитой «Хроники» Феофана Исповедника (конец VIII — начало IX века), почему и получила у исследователей своё название. Одна из частей «Хроники» — а именно «Жизнеописание императора Василия I», основателя знаменитой Македонской династии, — написана самим Константином Багрянородным, бывшим его внуком. Именно в этом сочинении содержится исключительно важный рассказ о христианской миссии, направленной к руссам, и о крещении последних; этот рассказ позднее вошёл в другие византийские хроники, а оттуда и в позднейшие русские летописи (см. Никоновскую летопись). Исследователи не пришли к единому выводу относительно времени крещения русов, описанного Константином (судя по его рассказу, это должно было произойти в 70-е годы IX века), а также относительно того, насколько это событие может быть связано с крещением русов при патриархе Фотии в 60-е годы IX века и не идёт ли речь в разных источниках об одном и том же событии, которое может быть. Константин Багрянородный незаслуженно приписал своему деду. Неясно также, имеются ли в виду киевские руссы или, может быть, какие-либо другие (например, жившие в Крыму или на Тамани).
Потом набег рогов (это скифское племя, необузданное и жестокое), которые опустошили ромейские земли, сам Понт Евксинский предали огню и оцепили город (Михаил в то время воевал с исмаилитами)[186]. Впрочем, насытившись гневом Божиим, они вернулись домой — правивший тогда церковью Фотий молил Бога об этом — а вскоре прибыло от них посольство в царственный город, прося приобщить их Божьему крещению. Что и произошло.
И их набег опустошал, и критский флот в составе до двадцати кумвариев, семи галей и нескольких сатур[187] вышел в море, грабил и разбойничал, то плавая вокруг Кикладских островов[188], то вплоть до всего приконисского побережья. Да и непрерывные землетрясения все омрачали и рушили наземь. Один раз, в день, когда празднуется Вознесенье Спасителя и Господа нашего, они сравняли с землёй обращённую к северу треть Эксакиония[189], прекрасные храмы и роскошные дома, в другой раз сотрясли статуи.
Зная, что ничему Бог так не рад, как спасению душ, и что извлекающий достойное из недостойного служит устами Христовыми, царь не устранился и не отступился от апостольских дел, но прежде всего уловил в сети Христовы необрезанный[190] и жестокосердный сам по себе народ иудеев. И вот он приказал им явиться на диспут с доказательствами своей веры и показать, что доводы их прочны и неколебимы, или, уверовав, что Христос — глава Закона и пророков и что Закон — не более как тень, рассеиваемая сиянием солнечного совета, обратиться к учению Господа и креститься... И хотя они, вернее, часть их, будто эфиопы, остались неотмытыми, должен был боголюбивый царь рвением своим заслужить у Бога полную плату за свой труд.
Точно так же обошёлся он и с болгарским племенем. Народ этот, хотя вроде бы и прежде обратился к благочестию и перешёл в христианство, однако нетвёрд и непрочен был во благе и подобен листам, колышимым и колеблемым малейшим ветром. Но непрерывными царскими увещеваниями, торжественными приёмами, а ещё великодушными щедротами и дарами заставил он их принять архиепископа и умножить в стране число епископов. И вот через них, а также через благочестивых монахов, коих призвал царь с гор и из пещер земных и послал туда, сей народ оставил отцовские обычаи и дал уловить себя в сети Христа[191].
Щедрыми раздачами золота, серебра и шёлковых одеяний он также склонил к соглашению неодолимый и безбожный народ росов, заключил с ними мирные договоры, убедил приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять рукоположенного патриархом Игнатием архиепископа, который, явившись в их страну, стал любезен народу таким деянием. Однажды князь этого племени собрал сходку из подданных и воссел впереди со своими старейшинами, кои более других по многолетней привычке были преданы суеверию, и стал рассуждать с ними о христианской и исконной вере. Позвали туда и иерея, только что к ним явившегося, и спросили его, что он им возвестит и чему собирается наставлять. А тот, протягивая священную книгу Божественного Евангелия, возвестил им некоторые из чудес Спасителя и Бога нашего и поведал по Ветхому завету о чудотворных Божьих деяниях. На это росы тут же ответили: «Если сами не узрим подобного, а особенно того, что рассказываешь ты о трёх отроках в печи[192], не поверим тебе и не откроем ушей речам твоим». А он, веря в истину рёкшего: «Если что попросите во имя моё, то сделаю» (Ин. 14:14) и «Верующий в меня, дела, которые творю я, и он сотворит и больше сих сотворит (Ин. 14:12), когда оное должно свершиться не напоказ, а для спасения душ», сказал им: «Хотя и нельзя искушать Господа Бога, но если от души решили вы обратиться к Богу, просите, что хотите, и все полностью ради веры вашей совершит Бог, пусть мы жалки и ничтожны». И попросили они бросить в разложенный ими костёр саму книгу веры христианской, Божественное и святое Евангелие, и если останется она невредимой и неопалённой, то обратятся к Богу, им возглашаемому. После этих слов поднял иерей глаза и руки к Богу и рек: «Прославь имя твоё, Иисус Христос, Бог наш в глазах всего этого племени», — и тут же метнул в пламя костра книгу святого Евангелия. Прошло немало времени, и когда погасло пламя, нашли святой том невредимым и нетронутым, никакого зла и ущерба от огня не потерпевшим, так что даже кисти запоров книги не попортились и не изменились. Увидели эго варвары, поразились величию чуда и уже без сомнений приступили к крещению.
Такие дела творились во времена царствования мудрого царя Василия...
ИЗ «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»[193]
«Повесть временных лет» — древнейший летописный свод из дошедших до нашего времени. Он был составлен в начале XII века на основе более ранних летописных сводов. Летописные рассказы о князьях Аскольде и Дире восходят к древним преданиям, которые составители летописи соединили с доступными им греческими источниками.
В год 6360 (852), индикта 15, когда начал царствовать Михаил[194], стала прозываться Русская земля. Узнали мы об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом[195]. Вот почему с этой поры начнём и числа положим...
Но возвратимся мы к прежнему и расскажем, что произошло в эти годы, — как уже начали: с первого года царствования Михаила, и расположим по порядку года...
В год 6366 (858). Царь Михаил отправился с воинами на болгар по берегу и морем. Болгары же, узнав об этом, не смогли противостать им, попросили крестить их и обещали покориться грекам. Царь же крестил их князя и всех бояр и заключил мир с болгарами[196].
В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а ещё иные готландцы, — вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трос братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были славяне. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И овладел всею властью один Рюрик и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах — находники, а коренное население в Новгороде — славяне, в Полоцке — кривичи, в Ростове — меря, в Белоозере — весь, в Муроме — мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, не бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: «Чей это городок?» Тамошние же жители ответили: «Были три брата, Кий, Щёк и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землёю полян. Рюрик же княжил в Новгороде...