— Ну надо же, Алан. Что ты говоришь! Ты разве умеешь думать?
Но Алану было слишком хорошо, чтобы хоть сколько-нибудь обижаться.
— Я понял, что… все хорошие люди рано или поздно встретятся. В каком-то особом, самом лучшем месте, где ни один враг не сможет до них добраться.
«Сколько раз я тебе об этом говорил, братик, когда ты плакал по отцу, — подумал Глэймор. — Но, видно, все не впрок. Наконец-то сам додумался…» Вслух же он сказал иное:
— Для этого надо быть хорошим человеком. И о мелочах тоже не забывать. Я вот недавно взял в руки твой меч — Иисусе Христе! Он у тебя тупой, как… мужицкий топор. Рыцарь должен следить за своим оружием.
— А зачем это ты хватаешь чужой меч?.. Я же твой не трогаю! И вообще это пустяки. Приедем в Камелот, отдам какому-нибудь оруженосцу наточить…
— Эх, братик, братик…
Они ехали по залитому солнцем летнему лесу, ехали к людям, которых более всего любили, на светлый праздник Святого Духа. «И скоро случится что-нибудь очень хорошее, я чувствую, — думал Алан, — что-то приближается. Ничего не жаль, все будет правильно, если мы постараемся быть правильными сами. Пусть мы такими и останемся в вечности — едущими бок о бок, и волосы наши блестят на свету. Все хорошие люди обязательно встретятся, а иначе и быть не может. Мы всегда будем вместе, потому что так устроил Господь».