Перечисленные здесь боевые самолеты – это те, что входили в состав эскадрилий. Общее число десантно-высадочных кораблей, судов торгового флота и боевых кораблей превышало 6 тыс. Сюда не входили плавающие автомобили или плавающие танки.
Имелись также крупные контингента специальных войск, транспортных частей, наземных команд обслуживающих подразделений. Наземные, морские и воздушные силы союзников, выделенные в состав экспедиционных войск на день вторжения, составляли 2876439 офицеров и солдат. Кроме того, в Соединенных Штатах находилась 41 дивизия, готовая отправиться в Европу со всем боевым вооружением и средствами материально-технического обеспечения по мере того, как английские порты и те, что будут захвачены на континенте, смогут принять их. В дополнение ко всему этому десять дивизий, некоторые из них французские, предусматривалось включить в общее наступление со средиземноморского участка. Некоторые наиболее важные и существенные виды боевого вооружения и оснащения прибыли только в мае 1944 года, накануне вторжения.
Теперь рассмотрим положение, которое сложилось к июню 1942 года.
Соединенные Штаты только принимались за дело мобилизации и обучения своих вооруженных сил. В Северной Ирландии находились только 34-я дивизия, 1-я бронетанковая дивизия и небольшие подразделения американских ВВС. Все они еще не прошли полный курс военного обучения. Основная масса боевой техники, необходимая флоту, сухопутным войскам и авиации для осуществления вторжения, еще не была произведена вообще.
Некоторые типы десантно-высадочных судов продолжали находиться в стадии проектирования.
Уже одни только производственные ограничения исключали какую-либо возможность крупного вторжения в 1942 году или в начале 1943 года. Действительно, вскоре стало ясно, что, пока все американское и английское производство практически не будет переключено на обеспечение вторжения в Европу, эта операция не может состояться раньше начала 1944 года.
Но эти моменты нельзя было разъяснять широкой общественности, ибо противник узнал бы слишком много о наших планах и трудностях на пути к вторжению, а мы стремились как можно дольше лишать его какого-либо доступа к такой информации. И когда наши стратеги на родине кричали о робости, промедлении и нерешительности, мы, по крайней мере, надеялись, что нацисты также переоценивали наши возможности того времени.
В Лондоне в 1942 году мы провели серию совещаний с целью детально рассмотреть потребности планируемой операции. В результате этих исследований и обсуждений американцы более полно ознакомились со стратегическими, тактическими и материально-техническими проблемами, связанными с организацией вторжения в Европу в решающих масштабах. Мы получили доступ ко всем данным английской разведки и узнали точные сведения о размерах и задачах английских сухопутных, морских и военно-воздушных сил. Дальнейшая мобилизация сил в Англии в каких-либо существенных размерах была невозможна: англичане уже мобилизовали все свои людские ресурсы, в том числе и женщин в возрасте от восемнадцати до пятидесяти двух лет.
Мы узнали ряд таких вещей, которые в итоге заставили нас радикально пересмотреть наши первоначальные наметки по операции вторжения. Во-первых, нам стало известно, что английские военно-воздушные силы не были готовы ни по типам самолетов, ни по их численности, ни по обученности летного состава к выполнению интенсивного авиационного обеспечения вторжения, которое мы рассматривали как обязательную предпосылку к успеху операции. Во-вторых, английский флот, вынужденный все время воздерживаться от активных действий, чтобы ответить на любую угрозу нападения немецких надводных сил, не мог обеспечить ту непосредственную поддержку операции вторжения, которая потребуется для успешного десантирования войск.
В английской сухопутной армии тоже ощущалось острое напряжение. Принимая во внимание свои обязательства в Индии, на Ближнем Востоке и рискованное положение в Западной пустыне, Англия, вероятно, не могла выделить для вторжения более 15 дивизий. И наконец, мы узнали, что положение англичан с десантно-высадочными средствами, специальным вооружением и огромными запасами материальных резервов, которые будут необходимы для осуществления вторжения, было немногим лучше нашего. Все это означало, что нет никакой надежды начать крупное вторжение в Европу, пока Америка не создаст значительные контингенты сухопутных, морских и воздушных сил для участия в начальных фазах вторжения, по крайней мере, на равной с англичанами основе, и пока она не будет готова обеспечить в последующем основную массу этих сил вторжения. Более того, наступление не могло быть начато до тех пор, пока американская промышленность не произведет огромное количество необходимого вооружения и предметов материально-технического снабжения.
В американском штабе все более усиливались сомнения относительно возможности предпринять мощное наступление ранней весной 1943 года, а поскольку было бы исключительно рискованно осуществлять крупную операцию через Ла-Манш осенью, то мы стали склоняться к мысли, что вторжение в крупных масштабах, вероятно, будет можно начать не раньше, чем весной 1944 года.
Это была горькая реальность. Она была горька для нас самих, для нашего комитета начальников штабов и тем более для политических руководителей двух стран: ведь они не только несли на своих плечах всю тяжесть руководства усилиями промышленности по выпуску кораблей и орудий, танков и самолетов, проведения мобилизации миллионов людей, но и были обязаны обеспечивать высокое моральное состояние гражданского населения в течение всего подготовительного периода. К тому же большинство причин этих задержек не могло быть объяснено народу, ибо публичное их объяснение означало бы раскрытие наших собственных слабостей в тот период, а это, в свою очередь, породило бы усиление подавленности и уныния, которые и без того широко распространились под воздействием быстрых успехов японцев и неудач, постигших английские войска в песчаных пустынях в начале лета.
В середине июля 1942 года генерал Маршалл и адмирал Кинг прибыли в Лондон, чтобы встретиться с членами английского комитета начальников штабов. При обсуждении плана совместных действий им предстояло учитывать следующие факторы:
1) Согласованная крупная стратегическая операция армий Великобритании и Соединенных Штатов не может быть предпринята до конца 1943 года из-за отсутствия сил и средств, а поскольку конец 1943 года был бы наиболее неблагоприятным временем для начала такой кампании, то предполагаемый день «Д», если не произойдет каких-либо непредвиденных, радикальных изменений в обстановке, может быть отложен до весны 1944 года.
2) Россия упорно требует начать наступательные действия Великобритании и Соединенных Штатов в течение 1942 года, и существует реальная опасность того, что если не будет сделан такой шаг, то на русском фронте могут возникнуть самые серьезные осложнения.
3) Реакция в Соединенных Штатах, в Великобритании и во всех оккупированных странах Европы может оказаться резко отрицательной, если не будут осуществлены какие-либо позитивные действия в 1942 году.
4) Но какие бы ни были предприняты в 1942 году действия, они должны быть значительно меньших масштабов, чем рассматриваемое вторжение в Европу, и, насколько это возможно, не должны серьезно сказаться на программе промышленного производства и на подготовительных мероприятиях, которые будут осуществляться для проведения заключительной крупной операции.
5) Президент дал особое указание американскому комитету начальников штабов предпринять в 1942 году какую-либо наступательную операцию сухопутных войск в Европейской зоне.
Ввиду этих обстоятельств возникло три варианта действий, заслуживавших внимательного изучения.
Первый состоял в том, чтобы усилить английские армии на Ближнем Востоке по маршруту через мыс Доброй Надежды, а затем разгромить войска Роммеля, вновь захватить Триполитанию и обеспечить свое господство в центральной части Средиземного моря.
По второму варианту предусматривалось создать амфибийные силы и с их помощью захватить Северо-Западную Африку в целях дальнейшего наступления в восточном направлении, чтобы взять войска Роммеля в гигантские клещи и в конечном счете открыть все Средиземноморье для Объединенных Наций.
Третий вариант заключался в том, чтобы предпринять ограниченную операцию против северного побережья Франции относительно небольшими силами, а в последующем захваченный район на этом побережье можно было бы использовать в качестве плацдарма для организации вторжения в крупных масштабах, о проведении которого имелась договоренность между союзниками. Такими районами могли быть полуостровы Котантен или Бретань. Эта предложенная операция получила кодовое наименование «Следжхаммер».
В то время любой иной вариант действий казался неосуществимым. Обсуждения были долгими и обстоятельными. Значительным фактором, определявшим американское мышление того времени, были серьезные подозрения, что англичане с отвращением относятся к согласованному решению о наступлении через Ла-Манш и с существенными оговорками относительно целесообразности крупного вторжения в Северо-Западную Европу. Таким образом, хотя мы не могли настаивать на политике бездействия, пока производились и сосредоточивались все материально-технические средства для крупного вторжения, мы искоса поглядывали на любой план, который, как нам казалось, представлял собой попытку увести нас к такой стратегии, в которую мы поверили. Я хорошо понимал откровенные опасения англичан, часто высказываемые Черчиллем в общих чертах, но определенно и конкретно – генералом Пейтджетом, относительно вторжения через Ла-Манш, тогда известного под названием «Раундан». Генерал Маршалл искренне согласился, что независимо от того, какое решение будет принято на проходившей в то время Лондонской конференции, мы должны вновь добиться от англичан недвусмысленного подтверждения стратегического наступления через Ла-Манш.