Но настоящая жуть началась, когда она вполне обычным, вежливым, только малость напряжённым голосом попросила у сестры Халлии хирургический нож, а потом закатала рукав и принялась без поспешности кромсать… собственную левую руку!
– Что она делает?!
– Тише! – шикнул Пивной Ус. – Видимо, боли Щербатого не хватает, а ей для получения силы годится любая боль. В том числе своя собственная.
– Но ведь… – пробормотал Косарь, – саму себя…
– Это не так страшно, как кажется со стороны. Смотри!
И верно: хотя наносимые Иглой раны были глубоки, кровь почти не текла. Да и закрывались её раны со скоростью поистине сверхъестественной. Несколько секунд, глядь – одна только быстро бледнеющая полоса на коже.
Косарь представил сражение с существом, которому плевать на собственные стремительно исцеляющиеся раны, и ему стало нехорошо.
Позор и безобразие. Я недооценила тяжесть положения Щербатого, а вернее, силу целительной магии сестры Халлии вкупе с её опытом… что, впрочем, одно и то же. Обращаться к резервам не хотелось, посылать за жертвенным животным не было времени, поэтому я прибегла к средству, которое всегда под рукой.
Никогда мне не нравилось лить свою кровь и использовать свою боль. К тому же на нужды самоисцеления уходит немалая часть внимания, которое могло бы быть (и должно быть) сосредоточено на пациенте… зато сил сразу прибавляется.
К тому же в дело, кроме моей боли, пошёл страх зрителей. Даже сестра-целительница, при всём её профессионализме, не осталась вполне равнодушной.
И хорошо. Хорошо…
– Помощь нужна? – тихо спросил знакомый голос. Клин!
– Рразумеется, Хэнги. Вот только прримут ли твою помощь?
– Тише, Лурраст. Не ворчи, а наблюдай.
– Уже.
Помощь… помощь? Сейчас – нет. Я привыкла работать одна, да и планы на это конкретное исцеления строила с тем же прицелом. Но когда закончится сращивание костей и начнётся работа над связками, то на очередном этапе – можно, можно…
"Не отвлекаться. Работать".
Случай был, можно сказать, идеальный. И последний. Это исцеление в самом деле единственная ниточка, которая ещё задерживает путешествующих некромантов. Когда оно закончится, они отправятся дальше. Вместе с насмерть закрытым кофром. Вместе с гарпоном, который больше не гарпон. Вместе с девочкой, которая вряд ли просто девочка. К тому же Игла увлечена своей работой, а Клин (и, как ни странно, его Лурраст) сосредоточены на том, чтобы помочь ей.
Идеальный случай.
Решившись, Пивной Ус вошёл в начальную фазу транса и попытался проникнуть в суть происходящего на самом доступном для него уровне: ментальном.
Щитов нет. Настоящих. Только странная преграда, предназначение которой – не в том, чтобы преграждать пути извне, а в том, чтобы не выпускать наружу… что-то.
Что? Идём глубже…
Тьма в искрах звёзд и ощущение колючего ветра, дующего сквозь плоть, сквозь кости, даже сквозь мысль. Долго, очень долго: мгновения вечности. Здесь глубоко. По-настоящему. Переливчатые аккорды струн-паутин, беглое эхо радуги, лучи и сполохи, силуэты башен, тени леса, стук копыт… а этот запах? сталь? кровь? не понять… надо отсюда лететь, здесь тоже пусто, как на поверхности солнца в глухую полночь… всплывает из глубин зверь: шкура – неведомый металл прочней железа, уши – рядом летучая мышь глуха, во чреве – жизнь, разум и чутко спящая гибель, вместе… единое королевство четырёх времён года, стены из песен и чар, на оси волшебства, древнее которого нет во многих мирах, кроме избранных; и печальная дева, чьё имя – Беда, а платье из седого тумана вышито утренними росами… ах, королева, королева… вечная бодрость в одном глотке, отсюда ещё никто не уходил, не оставив клока шкуры и трещины поперёк извилин… алые маки, поле алых маков, и на дне каждого мака -…нет! нет!! НЕТ!!!
Прочь отсюда. Призрак цели уводит дальше.
Перламутровый туман. Переливы, клубы и струи. Крошечный, практически карманный, кусочек хаоса: самую малость упорядоченного, слегка оформленного, чуть-чуть прирученного. Кусочек, в котором Большие Равнины со всеми живыми существами, обитающими на них, со всеми древними реликвиями, разумными расами, Великими магами и межмировыми Порталами поместятся в уголке, незаметные и скромные, как пылинка за старинным шкафом. Определённо, это где-то здесь… но где именно? Нет ни опоры, ни направлений, ни маяков. Словно во сне или грёзе полночной. Тёмной.
Да! Вот ключ. Здесь должна быть тьма. Живая, дышащая магией. Как там звучит истинное имя? Эйрас сур Тральгим, урождённый некромант из…
Сестра Халлия первой заметила неладное. Она лишь ассистировала пришлой тёмной целительнице, причём на уровне подай-принеси. О том, чтобы вмешаться в происходящее при помощи своей магии, она уже не вспоминала. Да и не принесла бы пользы её помощь там, где даже странное существо, прикидывающееся гарпоном, умело делиться хищной тьмой. Да, сестра Халлия была лишь частично вовлечена в происходящее, а потому её настороженный взгляд был первым. Взгляд Косаря – вторым.
– Побратим? Побратим! Ус!
Никакой реакции. Пивной Ус продолжал стоять, как стоял, прямой и деревянно твёрдый, точно столб. Не моргал. И не дышал.
Глубокий транс, никаких сомнений.
О нет! Боги, что за идиот! Да и я хороша: надо было этого засранца приставить к делу, чтоб пыхтел и не отсвечивал. А теперь…
Да. Что теперь?
– Клин, Лурраст. Заканчивайте без меня.
– Что?!
Два возмущённых вопля, один от ученика, другой от Халлии, прозвучали одновременно. Я не обратила на это внимания.
– Сестра-целительница, проконсультируйте эту пару, когда у них возникнут вопросы.
– А ты?
– А я, Клин, пойду спасать Уса от сумасшествия… если не чего похуже. Этот идиот решил тайком заглянуть в меня. Постичь мою суть. Понимаешь, чем это может кончиться?
– О! Торопись!
– Слушай, ты!..
Поздно. Я уже ничего не слушала и даже не слышала. Круговерть перехода в Слоистый Сон затянула меня, точно воронка наоборот. Раньше я так быстро в транс ещё не входила. Не иначе, паника придала ускорения…
М-да. Всё это замечательно, но как прикажете вести поиск? Я ведь даже не знаю настоящего имени менталиста!
…идея! Он ведь моё имя знает. И ищет меня. Так что я просто раскроюсь, как цветок, и буду ждать своей, Эрготр её заешь, пчёлки!
Я так увлеклась, что даже не обратила внимания, в какой форме пребываю.
Косарь, рванувшийся было к Игле, замер. Потом подошёл осторожно, коснулся.
Столб столбом. Как в дерево обратилась. Стоит и не дышит, в точности как Пивной Ус.
Только глаза – закрыты.
…некромант из рода некромантов. Мастер тёмной магии по прозвищу Игла, где ты?
В вихрях перламутрового тумана возник крылатый ответ.
– ДА У ТЕБЯ НАСТОЯЩИЙ ТАЛАНТ, ГОЛУБЧИК! – академический тон, дико контрастирующий с обстановкой и обличьем говорящей. – НЕ ДУМАЛА, ЧТО ТЫ СЮДА ПРОБЬЁШЬСЯ. НАВЕРНО, СТАВЯ СЕБЕ ЗАДАЧУ, ТЫ ПРОСТО ПОЗАБЫЛ СЛОВО "НЕВОЗМОЖНО". НИКТО НЕ ПОЁТ ГИМНОВ НЕВЕЖЕСТВУ, А ВЕДЬ ЭТО – ВЕЛИКАЯ СИЛА…
Разглядев, кто к нему обращается, Пивной Ус закричал.
– ЗАХЛОПНИ ПАСТЬ, ЧЕЛОВЕК. ТЫ ХОТЕЛ УЗНАТЬ, КТО Я? УЗНАЛ. ЧАСТЬ ОТВЕТА У ТЕБЯ ПЕРЕД ГЛАЗАМИ. А ТЕПЕРЬ ВОЗВРАЩАЕМСЯ. МЕНЯ ТАМ ПАЦИЕНТ ЖДЁТ. ТВОЙ, К СЛОВУ СКАЗАТЬ, ПОБРАТИМ… КОНЧАЙ ВЫТЬ, КОМУ СКАЗАНО!
Помог не столько приказ, сколько аккуратный отъём той части человечьего страха, которая превращает испуг в ужас или же ужас – в слепую панику. Замолчав, Пивной Ус дышал тяжело, с хрипами – но, по крайней мере, снова мог соображать.
– Так вот кто ты…
Изумление и омерзение в голосе, примерно в равных долях. Мрак! Лучше бы он по-прежнему боялся! Но когда я сотворила у него за спиной туманное зеркало и оценила свой, с позволения сказать, экстерьер, то простила менталиста. От зрелища самой себя меня потянуло, во-первых, блевать, а во-вторых, убивать.
Костяной дракон – тварь искусственная. В моём родном мире не осталось достоверных свидетельств существования настоящих, живых драконов. Говорят, экари вывели в своих лесах бледные подобия мифических созданий: многоцветных чешуйчатых хищников вроде крылатых змей, длиной с крупного питона, но теплокровных. Вот только мифическим драконам положено быть гораздо умнее, чем эти плоды селекции. Драконий ум должен быть равным человеческому, а скорее, превосходить его. Точно так же, как драконья магия превосходит магию двуногих. Срок жизни, все виды силы, от физической до психической, мудрость – у истинных драконов всего должно быть много. На взгляд некоторых, даже слишком много.
Ну, миф, он и есть миф.
А вот я мифом не была. И костяным драконом – созданием в своём роде совершенным – не являлась тоже. Даже не стану описывать неаппетитные подробности, скажу лишь, что знакомый костяк по большей части был прикрыт кусками мёртвой плоти, а на длинной шее вместо рогатой драконьей сидела совершенно неуместная женская голова. Моя собственная, человеческая. Местами сгнившая до костей.
И с двумя зелёными огнями вместо глаз.
– ДУРАК, – заявила я, поспешно пытаясь изменить свой облик к лучшему. То есть приблизить к человеческому, насколько возможно.
Оказалось, что с возможностями у меня… не очень. Размер, общая форма, количество вложенной в образ энергии – это мне изменить удалось. Получилось подобие зомби в средней стадии разложения, с целёхонькой головой и нормальными (в смысле, человеческими) глазами.
Только багровое пламя в зрачках, сменившее драконью зелень, никак не желало угаснуть.
– Дурак, – повторила я. – Здесь внешний вид – величина переменная. С сущностью он коррелирует, но связь отнюдь не так пряма, как лезвие моего бастарда.
– А где это – "здесь"?
– На этот вопрос лучше не отвечать, Эйрас.
"Приплыли. А вот и Джинни… точнее, госпожа Гнезда Ветров, Тамисия".
Хоть я и привыкла к этой… особе, но меня её присутствие всё равно моментально вогнало в дрожь. А уж Пивного Уса попросту скрутило, разом и необоримо. Я даже не смогла поглотить весь его страх, так много его стало.