Это я-то, стоящая рядом – только руку протянуть – от аспекта своей полной силы!
– Хотела пожурить тебя, но теперь вижу, что в происходящем нет твоей вины. Ты бы заранее предупредила нас, если бы собиралась взять сюда с собой ещё кого-то. Но этот… талантливый экземпляр проник по твоему каналу без разрешения. Придётся мне научить тебя блокировать доступ.
– А что ты сделаешь с ним?
– Задам один вопрос. И тогда решу. Илькай Нарум из посёлка Стрижи! Что дороже тебе, к чему более лежит душа твоя: красная свобода или синий покой?
Пивной Ус, настоящее имя которого я неожиданно узнала, ответил лишь новой волной паники. Говорить он, судя по всему, был не в состоянии.
Что ж, молчание истолковать несложно.
– Жаль. Именем своей свободы скрываю твой дар и твою память. Живи, как жил, спи, как спал. Храни свой покой, пока не настанет цветение пепла. А ты, Эйрас, верни его поток к истоку: душу к телу, мысль к праху. И запомни вот эту заклинательную форму. Не входи в Слоистый Сон, пока не защитишь ею доступ к своему каналу. До новых встреч, коллега.
– До новых встреч… Джинни.
– Возьми свою плату, некромант.
– Да, некрромант! – раскатисто подхватил Лурраст. – Берри, пока дают!
– Тише! – шикнул на гарпона Клин.
"Нас встречали без радости, но это ещё не повод уезжать со скандалом…"
Игла приняла тощий кошелёк, подкинула в ладони. Грустно усмехнулась чему-то, обводя взглядом двор заставы.
И одним поворотом кисти бросила кошелёк Пивному Усу, который машинально его поймал.
– Ты отказываешься от золота? – прищурился Щербатый.
Всё ещё чуть неуверенно, но уже без страха упасть, недавний пациент стоял на своих исцелённых ногах, которые вполне мог потерять.
– Я приняла плату. И, согласитесь, я могу распорядиться ею, как захочу.
– Но почему?
– Потому что именно твой побратим привёл нас сюда. У самоотверженности есть своя цена. А ещё потому, что стремление к разгадке тайн достойно награды… даже если на деле стремящийся ценит синее выше красного.
– Я не понимаю тебя.
– Это хорошо. Поверьте, понимание не принесло бы вам радости. Пивной Ус, подойди.
Менталист послушался. Эйрас склонилась к нему, сближая свои губы и его ухо; Пивной Ус медленно, но совершенно жутким образом побледнел. Даже, скорее, побелел, почти сравнявшись цветом лица с подземельной бледностью своей собеседницы.
…спустя минуту, когда Игла, Стилет, Клин, Лурраст и Тайна выезжали из ворот заставы, провожаемые десятками взглядов, Щербатый спросил:
– Что тебе нашептала эта ведьма?
– Она назвала меня истинным именем. Которого я им, между прочим, не открывал. А потом посоветовала чаще поливать мой пепел.
– Бессмысленный бред! – взорвался стоящий тут же Косарь. – Кто бы знал, как я устал от этой… этой…
– От женщины, которая скрутила тебя, как ребёнка, – спокойно уточнил Ус. – И с ещё большей лёгкостью могла попросту прирезать.
– Ты что несёшь?!
– Правду, побратим. Всего лишь правду.
– Уж не заколдовала ли она тебя? – спросил Щербатый. Шутливый тон, взятый им, плохо скрывал нешуточную тревогу.
Пивной Ус остался серьёзен.
– Нет, не думаю. Но теперь я понял, что такое настоящий маг.
– И что же?
– Это, – был ответ, – существо, реальность вокруг которого меняется всегда. Даже когда никто не творит заклятий.
23
– Монсеньор, вы добры, как ни один чёрный маг на свете.
– Гнейс… ты сам-то понял, что сказал?
Дождь, дождь. Мерзкая погода. На севере дороги слишком длинны и к тому же по ним слишком мало ездят, чтобы их мостили как следует. И, разумеется, в дождь их развозит со страшной силой. Ни проехать, ни пройти. То есть можно, конечно, и пройти, и проехать, ведь я могу призвать к порядку раскисшую землю и бегучую воду, временно придав дороге под копытами и колёсами обычную твёрдость при помощи заклятий. И Стилет это может. И Клин. Даже "ручной" гарпон. Вот только двигаться к цели под холодным проливным дождём, да сквозь грязь, да поддерживая довольно прожорливые в смысле расхода энергии заклятья… ну его к Эрготру, такое счастье. Мы кое-как доползли в таком режиме до ближайшего городка, называемого Раздоль (не Раздолье, а именно так, укороченно) и встали на отдых.
Хозяин постоялого двора, которому мы оказали честь своим присутствием, обрадовался. В основном это выразилось в том, что цену он задрал – столице впору. Когда же узнал, что мы, за исключением Тайны, маги, обрадовался ещё больше. И принялся делать прозрачные намёки, что, мол, если деньгами кажется дороговато, он вполне мог бы взять плату услугами…
– Милейший, – улыбнулся ему Стилет совершенно по-волчьи. – Заплатить услугами мы, конечно, можем. Но как бы вам при таком раскладе не остаться должником. Моя честь не позволит брать за услуги дёшево…
– Почему это?
– Потому, что магистру некромантии первой ступени не по чину заниматься мелочами.
Хозяин, толстенький клопик, моментально сдулся и замахал руками.
– Что вы, магистр! Я-то думал, вы по другой части… мне совсем не нужно, чтобы пошёл слух… то есть, я хотел сказать, у меня в хозяйстве нет ничего такого, что требовало бы услуг именно магистра некромантии!
– Неужели? Я мог бы наложить на погреба заклятье нетленности, чтобы продукты не гнили и не портились. Я мог бы качественно истребить крыс, тараканов и жучков-древоточцев. Также я мог бы избавить вас от боли в суставах. И ещё многое я бы мог сделать для вас, милейший…
– Нет-нет! Благодарю за доброту, но мне ничего от вас не надо!
– Как – совсем ничего? Даже платы за постой?
Физиономия у хозяина приобрела довольно интересный оттенок.
– Э-м-м… за постой? Я…
– Да-да?
– Для вас я готов… м-м… несколько снизить… расценки.
– Насколько именно, милейший?
– На… четверть.
– Неужели?
– Нет, я хотел сказать, на треть. Да, на треть!
– О, вы очень добры.
Ухмылка Стилета стала чуть шире.
– О такой удивительной доброте стоит поведать как можно большему числу людей, чтобы все, кто приезжает в Раздоль, останавливались именно у вас…
– Магистр! Прошу… нет, умоляю вас: живите у меня хоть за полцены, только никому не рассказывайте об этом!
– Но почему же? – спросил Стилет.
Столь искренним казалось его лицо, что даже я на миг повелась.
– Так ведь все станут требовать, чтобы с них взяли поменьше! – возопил клопик. Вот уж в его искренности никаких сомнений возникнуть не могло. – Я же разорюсь!
– Прри твоих ррасценках ты рразорришься ещё быстррее. Даже в дождь у тебя пусты две тррети номерров, а ведь у конкуррентов всё битком забито. Они делают деньги, а ты без толку скарредничаешь!
Хозяин уставился на Лурраста, вздумавшего учить его уму-разуму, в полном и окончательном обалдении.
– Пойдём, – шепнула я на ухо Тайне. – Здесь и без нас отлично… рразберрутся.
– А куда?
– Если я ещё не окончательно разучилась читать признаки, непогода продлится долго. А раз мы застряли здесь на пару дней, нам не помешает пройтись по магазинам, обновить гардероб. Или ты готова ходить в одном и том же всё время?
Подумав, Тайна покачала головой.
Тополь заприметил эту парочку издалека. Трудно было не приметить, а приметив – не обратить пристального внимания. Две девицы, без сопровождения, с немалого размера свёртками… и у одной из них, повыше и постарше, кроме свёртка – длинный меч-бастард в ножнах. Перевязь нелепо болталась на одном плече, так что несущей его приходилось придерживать ножны пониже оковки левой рукой. Приблизившись, Тополь изменил свою оценку. Пожалуй, девица с оружием уже вышла из девичьего возраста. Просто она была стройна, словно юница, и в меру мускулиста. Словно танцовщица или даже акробатка… как раз в его вкусе.
Дождь, безделье, скука. Может, удастся придать жизни немного разнообразия?
Странная парочка завернула в отлично знакомую Тополю лавку готового платья. Недолго думая, он пересёк пустынную улицу и вошёл следом.
Я уже не раз пожалела, что не оставила оружие на постоялом дворе. Но за время пути его тяжесть за спиной стала настолько привычной, что я попросту забыла про бастард. И вот теперь, уже переодевшись в платье горожанки среднего достатка, была вынуждена волочь его, как нелепый придаток, самым что ни на есть неправильным образом. Дело даже не в том, что бастард, надетый поверх такого платья, выглядел бы нелепо. Всё обстояло ещё хуже: правильно надеть длинный меч поверх платья с высокой талией не представлялось возможным технически.
Бросить оружие? Мол, доставьте вместе со старой одеждой на такой-то постоялый двор? Нет уж. Для такого поступка я слишком уважаю свой меч.
Оставалось терпеть…
– Привет, Порт! День добрый, милые дамы!
– Уж сколько раз тебе говорено, пакостник великовозрастный: не называй меня Порт!
– Что тут такого? Все зовут, а я чем хуже?
– Для тебя, балбес, я – дядюшка Порт! А вы, уважаемые, не обращайте на него внимания. Не стоит он того. Язык длинный, рожа смазливая, в голове ветер, а в кошельке…
– Но-но, дядюшка! Легче! Я нынче при деньгах!
– Это ненадолго. Совсем ненадолго.
Покачивая головой, Порт (прозвище, похоже, получилось при сокращении названия профессии) снова посмотрел на покупательниц. Вид длинного меча на женском плече заставил его лишь слегка изогнуть бровь, не более.
– Так что вам угодно, уважаемые?
– Мы хотим просто посмотреть ваш товар, – спокойно сказала старшая. – Моей подопечной надо приодеться. Её единственное платье сейчас на ней.
– Великодушно прошу прощения, но я вынужден поинтересоваться… о. Раз у вас есть не одно серебро, я могу одеть вас по высшему разряду.
– По высшему не надо, – сказала младшая почти так же рассудительно. – Я бы предпочла что-нибудь простое, практичное и не… одноразовое.