Раненые заняли целый коридор. Мы пытались спасти каждого и одновременно держать оборону.
Наконец мы услышали голоса и шаги.
- Враг уничтожен! Крепость свободна! - послышался голос. И следом, буквально с отрывом в несколько секунд прозвучал сигнал.
Вот только тогда мы стали выдыхать.
Рора бросилась на шею первому попавшемуся солдату, обнимая его. Тот, совсем юный, смутился, но улыбнулся уставшей улыбкой. Все обнимались, кто-то прыгал от счастья, а кто-то плакал и улыбался.
- Я же говорила, что Северный Форт еще никому не удалось взять! - не без гордости произнесла Рора. И я понимала, что в этом есть и ее заслуга.
Я бросилась к сыну, который уже выбирался из тайной комнаты, обнимая его и целуя в макушку.
- Все! Мы победили! - шептала я, чувствуя, как счастье придает сил. Но сердце шептало другое: “Он жив! Жив! Генерал жив!”.
Казалось, не было ничего важнее этой новости.
Обернувшись,я увидела генерала, который вошел в госпиталь и бросилась ему на шею.
- Ты живой, - шептала я, заглядывая ему в глаза. - Живой…
- Я очень старался, - заметил он. Рваная рана на его щеке стекала кровью на воротник стойку. - Мы заняли позиции вдоль границы с Исмерией. Их войску пришлось разделиться. Одна часть пыталась вернуть себе границы, а вторая двинулась сюда. В итоге мы разбили первую часть армии и зажали вторую возле Северного Форта. Исмерия теперь просит переговоры. Она хочет заключить мир.
- Мне кажется, они его уже заключали, - заметила я, чувствуя враждебность ко всем исмерийцам. Конечно, я верю, что среди них много хороших, добрых, честных и чудесных людей. Но пусть они какое-то время, а лучше до конца моей жизни, держатся от меня подальше.
Казалось, я как мать, не могла простить тот факт, что яблоком раздора стал мой маленький сын. И что я чуть его не потеряла. А уж сколько я пережила!
- Ты как обернулся? Тебе же еще рано, вроде бы? - прошептала я, пытаясь поверить, что все хорошо, что битва закончена, что все живы…
- Я тоже рад, что ты уцелела, - усмехнулся Вальтерн, жадно обнимая меня, словно не чая увидеть живой. - Не представляешь, как рад. В какой-то момент я почувствовал… Правда, словно нож вошел в сердце, что ты в опасности. И твой крик в ушах. А после этого в груди что-то дернулось, взревело и… я обернулся.
Он наклонился к моему уху и шепнул.
- Мы тут что? Решили обсудить политику или оборот? Или я все-таки услышу слова, ради которых я прорывался сюда…
Этот шепот вызвал у меня мурашки по коже. Я почувствовала, как смутилась.
- Я так счастлива, что ты вернулся живой, - прошептала я, не зная, как передать ему это чувство счастья и облегчения.
- И все? - спросил Вальтерн. В его голосе слышались нотки недоверчивого разочарования.
- И… я люблю тебя, - прошептала я, уткнувшись лбом ему в грудь. Это признание, словно камень скатился с души. - Ты это хотел услышать?
- Вот теперь я получил свою награду, - прошептал Вальтерн, глядя мне в глаза. - Если бы ты знала, как мне сейчас хорошо…
Его руки крепко сжали меня, а я полностью разделяла его чувства. Было лишь одно ма-а-аленькое осложнение. Я все еще была как бы замужем. Но после того, как мне сегодня пришлось убивать, я поняла, что это - такой пустяк, который не стоит даже мысли о нем.
- Тебе нужно будет вернуться домой, - вдруг серьезно произнес Вальтерн.
- Это еще почему? - спросила я, глядя на него с подозрением.
- Хоть мы и победили, но в крепости все еще небезопасно, - заметил генерал. Голос его был таким тихим, что его слышала только я. - Здесь есть предатель. Или даже несколько… Кто-то предупредил исмерийцев о том, что мы двигаемся к границе… Кто-то всегда на связи с Исмерией. Понимаешь, о чем я?
- Неужели? - прошептала я, видя ликование и счастье вокруг.
Нет, мне категорически не хочется думать о том, что кто-то из присутствующих предал крепость! Мне казалось, что здесь все живут, как одна семья, и предательству нет места в сердцах. Но в то же время я сама понимала, что безопасность ребенка превыше всего.
- Даже рядом со мной, вы остаетесь в опасности. Я не знаю, когда предатель нанесет удар, - произнес Вальтерн все так же тихо. - Но я тебе скажу так. Ты вернешься, как только я их вычислю и убью. Своими руками. После этого я вас заберу.
- Хорошо, - согласилась я.
Может, раньше я бы и отказалась. Но когда я один раз чуть не потеряла Кириана, я была согласна на все, лишь бы ребенок был в безопасности.
- Просто поверь мне, - произнес Вальтерн, склонившись к моему уху. - Верь мне.
Он отстранился и посмотрел мне в глаза.
- Мне не хочется расставаться, - созналась я, немного обидевшись, словно ребенок, которого отправляют спать пораньше, когда все садятся смотреть интересный фильм.
- Мне тоже. Но ты должна мне поверить, - прошептал Вальтерн, глядя на меня. - Пока предатель жив, ни ты, ни твой сын не будут в безопасности. Кто-то сообщил им, где ребенок.
- Да, но они могли это …хм… нашарить магией, - закусила губу я.
- Не могли. Я приказал поставить защиту. Он еще ни разу не давала сбой. Ребенка укрыли надежно. Следовательно, - в голосе генерала прозвучала твердость. - Предатель совсем близко. И в курсе многих наших дел. Заметь, куда они прорывались. Они прорывались сюда. В госпиталь. Ни куда-нибудь, а четко, целенаправленно, в госпиталь. Следовательно…
- Кто-то им оперативно донес, где прячется ребенок, - повторила я, понимая опасность.
- Да, - прошептал Вальтерн. - Теперь понимаешь?
- Теперь понимаю, - выдохнула я. - Когда мы должны уехать?
Глава 62
- Желательно побыстрее, - произнес Вальтерн. - Пока радуются победе. Я дам вам отряд сопровождения. Нужно пока пересидеть в столице. Уезжаешь тихо. Никому ничего не говоришь. Поняла?
- Да, - кивнула я.
Может, битва и закончилась, но война продолжается. И хоть крепость отбита, но мой сын все еще в опасности.
Через двадцать минут, мы с Кирианом уже ехали в повозке, снабженные всем необходимым. Одеялами, едой и водой. Целый обоз тянулся в сторону Столицы, якобы за продовольствием, хотя в Северном Форте еды было достаточно.
Дорога была долгой, но я ни на секунду не выпускала Кириана из поля зрения. Мысли цеплялись за знакомые имена. Мне ужасно не хотелось, чтобы предателем был доктор Уолш, Рора, Бэтти или кто-то из медсестер, с которыми я бок о бок защищала форт.
“Это даже хорошо!”, - решила я для себя. - “Я заодно поговорю с мужем и подам заявление на развод. Конечно, общество за такое меня по головке не погладит, а мои кости будут перемывать еще долго, но смотреть в глаза трусу после того, что я пережила, я не хочу!”.
При мне было оружие. И я понимала, что граница, которая отделяет обычного человека от того человека, который хоть раз лишил жизни другого, была нарушена. И ничто не помешает мне сделать это снова. Больше не будет сомнений и колебаний, не будет дрожащих рук и страха в глазах, мол, как же так, это же живой человек, и у него тоже есть семья!
Дорога казалась бесконечно долгой, но вот уже на горизонте я видела очертания Столицы.
Я не собиралась оставлять мужу свое приданое. Лучше, если оно достанется моему сыну.
- Когда мы увидим папу? - спрашивал меня Кириан. А я не знала, как сказать ему, что тот, кого он считает папой - трус! И что я не хочу иметь с ним ничего общего!
- Скоро, - скрипела зубами я. - Скоро, милый…
- Мам, а я видел, как ты обнимала генерала, - послышался голос Кириана. - Ты любишь его? А как же папа?
- Милый, - произнесла я, понимая, что пришло время сказать правду. - Когда мы услышали новость о том, что Лисмирия захвачена, твой папа отказался идти за тобой. Понимаешь? Он испугался… Поэтому мне пришлось идти одной.
Я смотрела на сына, который задумался.
- Не может такого быть, чтобы папа испугался! - произнес Кириан.
Ну да, конечно! Папа у нас всегда самый сильный, самый смелый. Как же объяснить ребенку то, что смелость иногда бывает только на словах, а на деле - дрожащие колени.
- Может. Все может быть, - вздохнула я, гладя сына по голове.
- Мама, тебе не холодно? - спросил Кириан, накрывая меня еще и своим одеялом.
- Нет, все в порядке, укройся сам, - вздохнула я, глядя на эту заботу.
- Может, ты поспишь, а я тебя буду защищать? Я же справился с крысами, - вздохнул Кириан.
- Мы почти приехали, - улыбнулась я, вздохнув. - Почти…
Знакомые улицы Столицы чествовали победителей. Я усмехнулась, видя развешанные знамена, радостные лица.
“Ну да, пока крепость восстанавливают, пока в госпитале полным полно раненых, пока хоронят погибших, тут праздник, мать его итить!”, - недовольно подумала я. - “Легкий, беззаботный повод повеселиться и напиться как следует, рассуждая о том, как легко далась нам эта победа. Что мы еще стольких же победим!”.
А я знаю цену этой победы.
Мы вышли неподалеку от поместья. На мне была форма медсестры, а на Кириане скромная одежда деревенского мальчика. Никто бы не заподозрил, что именно из-за этого взъерошенного ребенка и началась эта страшная война.
Я подошла к двери, а потом постучала.
Дверь открыл дворецкий. Он сначала ничего не понял, а потом изумленно посмотрел мне в лицо и его брови поползли вверх.
- Г-госпожа? - прошептал он.
- Она самая, - ответила я, входя в поместье. Я мрачно посмотрела на прыткого дворецкого, который еще недавно гнался за мной вместе с лакеями.
- Ванну для госпожи и… О, не может быть! Юный господин! - обрадовался дворецкий, словно забыв о том, чтобы было до.
Я увидела мужа, который сбежал по лестнице и остановился где-то на середине. Валентайн тоже не верил своим глазам.
- Вы живы! - бросился он к нам, обнимая Кириана.
- Папа! - обрадовался Кириан, пока отец кружил его в холле.
- Я так переживал за вас! - произнес Валентайн, отпустив сына и распорядившись, чтобы его отмыли, накормили и дали новую одежду.