— Разведка доложила, что там почти все боевые маги. Если вдруг в меня попадут, и я при этом выживу, мне понадобится две недели на восстановление. К счастью, средство есть. К несчастью, это небыстрый процесс. За это время враги могут уже продвинуться вперед, захватив новые земли. Сейчас силами бойцов Северного Форта их удалось сдержать и отбить Фалендор, но на границе с Лисмирией мы столкнулись с ожесточенным сопротивлением и вынуждены были отступить и ждать подкрепления. Сейчас в Северный Форт стягиваются основные силы.
— Я все это знаю. Вернемся к тебе. Полагаю, ты собрался делать глупости.
Отец усмехнулся с горечью, и его голос стал холоднее.
— Ты хочешь подставить под удар армию, чтобы вытащить оттуда ребенка своей дорогой Анны- Шарлотты? - произнес отец, глядя на меня так, словно насквозь видит.
— Я не собираюсь отправлять туда армию! - произнес я, резко мотнув головой.
— О! Еще лучше! Ты решил все сделать сам! - отец сделал паузу, и его лицо стало маской, скрывающей всю глубину чувств. - Очень осмотрительно!
Отец промолчал, а потом посмотрел мне в глаза. Я уже знал, что он скажет что-то, что мне не понравится.
— Ребенок чей? - в голосе отца прозвучала насмешка. - Почему ты, а не его законный отец, рвешься ради него на верную смерть? Там есть много других детей, а ты полетишь спасать одного!
— Мне нет дела до его законного отца, - произнес я сквозь зубы. Я питал к Валентайну Легарду искреннее желание набить ему морду. Его сын! Его сын в опасности! А его заботит, как он и его жена выглядят в глазах общества! Да разве так можно?!
— Я хочу отдать долг. За всю боль, которую ей причинил, - твердо произнес я, выдерживая взгляд отца. - Ты сам учил меня этому. И я усвоил урок. Это - мой последний подарок Анне - Шарлотте.
— Ты ведь до сих пор любишь ее, - усмехнулся отец.
— Я не имею права ее любить, - ответил я, не меняясь в лице.
Отец отвел взгляд и вздохнул. Он смотрел на меня так, как когда-то смотрел в детстве, объясняя, чем арьергард отличается от авангарда.
“Представь, что у тебя есть армия! И у тебя так крылья чешутся вломить им по самые границы! Но! Как вы будете двигаться? Не все ж полями идти? У вас в распоряжении дороги, на которых придётся слегка ужаться, чтобы как-то передвигаться. Но тут еще одна беда. Кто примет первый удар, если вы вдруг встретитесь с противником! Так вот! Первым идет авангард! Отряд должен быть сильным, но малочисленным, чтобы он мог первым принять бой и продержаться до подкрепления! Ну вот, сразились. Ты понимаешь, что положение невыгодное, пора отступить и занять хорошее место для обороны. И чтобы вас радостно всех не прибили, нужен арьергард. Второй сильный отряд, который прикрывает отступление!”.
Воспоминания из детства стали такими яркими, а я вздохнул и посмотрел на отца.
— Слушай меня внимательно, сын. Армия подчиняется тебе, не потому, что ты — дракон. А потому, что верят тебе. И верят в тебя. Ты - генерал. Ты знаешь, что делать. Они в этом уверены. Это я к тому, что даже лишившись крыльев, ты остаешься генералом. Пока у тебя на плечах есть голова. Впервые его голос смягчился.
— То есть, ты помогать не будешь! - произнес я, крепко стиснув зубы. - А если это твой внук?
Он посмотрел на меня долгим, пронизывающим взглядом, и его голос стал жестким.
— Сроки не сходятся! Мальчику - шесть, - произнес отец. - Он - не твой сын.
Вздохнув, отец посмотрел мне в глаза.
- Нет, сын. Я не стану тебя прикрывать. Точка! Я приду только тогда, когда тебя убьют. Не раньше. Когда я своими глазами увижу твое тело, тогда я возьму командование на себя.
Молчание заполнило комнату — тяжелое и неизбежное, словно приговор, который мы оба не могли отменить.
- Это, чтобы ты не делал глупостей! - резко произнес отец. И я впервые увидел в его глазах тревогу. Она промелькнула на мгновенье, но тут же сменилась маской спокойствия.
- Мне пора, - вздохнул я, слыша, как часы пробили полночь. - Я лечу в Северный Форт.
Послышался стук в дверь, а я увидел адъютанта. Он тут же отдал честь и мне, и отцу.
- Господин генерал, мы взяли в плен исмерийца! Одного из боевых магов! - послышался запыхавшийся голос. - Вам нужно это услышать! Они твердят про какого-то дракона.
Глава 12
- Как? — прошептала я, глядя, как муж выхватывает газету.
- Дай сюда! - в волнении прошептала я, вырывая газету уже у него. Словно невидимая рука сжала горло мучительным нервным спазмом, когда я вчитывалась в чуть смазанные строчки.
Исмерийцы напоролись на бойцов Северного Форта, который оказал яростное сопротивление и отбросил врага из Фалендора. Но так и не смог пробиться в Лисмирию. Исмерийцы стоят насмерть.
Потом газету выхватил Валентайн. На его лице я прочитала смесь удивления и озадаченности. Оно, словно, застыло в неподдельном изумлении.
— Не удивлен, - заметил муж. - Они всегда считали Лисмирию своей.
— И после такого ты говоришь, никуда не ехать? — дрожащим голосом произнесла я. — Ребенка никто не спасет, кроме меня! Ты понимаешь, что ты обрекаешь Кириана на смерть? Ты сам слышал, что он - один в поместье! Слуги его бросили! Ребенок там совсем один!
Я знала, что Валентайн никогда не позволит мне ехать туда. И сам не рискнет.
Поэтому я уже приняла решение.
Уйти.
Ночью.
Тайно.
Но для этого мне нужно было обмануть мужа и усыпить его бдительность.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы быстро продумать план действий.
— Хотя… — вздохнула я, пряча лицо в ладони, — ты прав. Там действительно ужасно. Мне даже страшно представить, что сейчас там творится! И я благодарна тебе за то, что ты меня остановил — иначе я могла бы совершить необдуманный поступок. Нам остается только ждать и уповать… Уповать на чудо…
Лицо Валентайна тут же озарилось выражением, которое обычно бывает у учителей, когда ученик радует их правильным ответом.
— Отдыхай, моя любовь, — ласково произнес муж, поцеловав мою руку. Его сухие, теплые губы не вызвали во мне ни малейшего волнения и трепета. И вообще, прикосновения мужа меня не волновали так, как это описывают в любовных романах. Мне казалось, что этот человек мужчина, стоявший передо мной, был просто на такое не способен. Даже супружеский долг исполнялся у нас четко по расписанию и с долгой педантичной подготовкой, от которой уснет любое женское либидо. Никаких спонтанных взрывов страсти. Пару месяцев брака я психовала, а потом смирилась, осознав, что требую от мужа невозможного.
— Лучше ложись пораньше спать, - улыбнулся Валентайн. - Ты выглядишь бледной и уставшей. Тебе стоит отдохнуть.
Я кротко и покорно кивнула, согласившись, что сегодня явно не лучший день в моей жизни.
Зато в голове уже вертелся список необходимых вещей: несколько простых платьев, чтобы пройти мимо незаметной — под видом мирной жительницы. Нож… Лучше два ножа, надёжно спрятанных поближе к телу. Веревка! Зачем она мне, я не знала, но все берут, и мне, наверное, стоило бы. Хотя, здравый смысл советовал захватить побольше денег и украшений. Тогда и нож, и веревка, и еда - все появится в моей жизни, стоит мне только заплатить.
— Тёплая одежда, — шептала я, оставшись в одиночестве,— продукты… Что-то, что хранится долго и портится медленно…
Глава 13
Погруженная в задумчивость, я вдруг поняла, что мне мешают звуки, доносившиеся с улицы. Играла боевая задорная музыка, слышались голоса людей.
Я подошла к окну и увидела, как в конце улицы, где заканчивается респектабельный квартал, медленно движутся обозы с продовольствием для армии, под охраной солдат.
Их провожала целая взволнованная толпа.
Сразу бросилась в глаза одинокая женская фигура в светлом платье. Девушка, похожая на невесту бежала, плакала, крича что-то одному из отрядов. Но кто-то из толпы схватил ее и удержал. Она рвалась, но тут же подоспели ее родственники и белое платье растворилось в толпе.
— Страшно-то как! — прошептала я, съежившись.
Я тихонько попросила служанку принести три большие сумки. Она покорно выполнила приказ. Чтобы она ничего не говорила мужу и не поднимала лишний шум, я подарила ей драгоценную брошь, которую я она спрятала в карман передника.
Через полчаса я уже тайком несла в комнату часть провизии: хлеб, воду, вяленое мясо. Одна сумка была почти полная, и я спрятала ее под кровать. В другую сложила несколько платьев и туфель. Эх! Мне бы сейчас джинсы и кроссовки! Ладно, только кроссовки.
Третья сумка оказалась набитой теплыми пледами. Настроение мгновенно испортилось. Я представляла, как мне тащить все это на себе, и заранее простонала от натуги.
Я вытащила из ящика письменного стола два ножа для писем и тут же спрятала их в чулки — другого места не нашлось. Накинув на плечи тёплую накидку, в которую еще день назад сняла в карете, удивляясь столичной жаре, я поежилась, вспоминая суровое северное лето.
Отогнув корсет, я высыпала в него драгоценности.
Три сумки ждали меня, но я в последний момент решила сократить до двух, — и выбросила половину вещей. Однако, от этого моя поклажа не стала легче.
Затем я сняла со стены одной из комнат карту, аккуратно сложила ее квадратиком и спрятала в корсет.
— Малыш, я иду к тебе, — прошептала я, когда часы пробили полночь. Я взяла со стола бумагу и написала короткую записку мужу. О том, что я ухожу, что я не могу оставить сына в беде. Что это - мой долг, как матери.
Положив ее на подушку кровати, я подошла к сумкам и взяла их, чувствуя, как заныли мои плечи.
- Ничего, ничего, - утешала я себя. - Сейчас привыкнешь! А то разучилась уже таскать тяжести! Тоже мне, кисейная барышня!
Тихо, беззвучно шевеля губами и награждая ситуацию емкими эпитетами, я с трудом тащила сумки по пустому коридору. Плохо дело! С такими сумками, я далеко уйти с ними не смогу. Но ехать с пустыми руками тоже не вариант! Неизвестно, какой частью тела повернется ко мне жизнь.