у, который находился в дружественных отношениях с Олафом Святым, и тем самым иметь защиту и от нападений норвежцев. А главная причина состояла в том, что именно в 1018 году шла отчаянная борьба между Ярославом и Святополком (вместе с польской верхушкой) за обладание Киевом, и новгородскому князю, как воздух, необходимо было усиление связей со шведами или датчанами в целях создания антипольской коалиции. Именно для достижения этой задачи, а также решения других внутренних проблем и рассматривается такое неожиданное сватовство Ярослава к шведской принцессе некоторыми историками.
В древнерусских источниках сведений о жене Ярослава Мудрого очень мало. Так в одном из них, составленном в 1040 году митрополитом Иларионом, в «Слове о законе и благодати» он обращается к покойному князю Владимиру со словами: «Виждъ и благоверную сноху твою Ерину». Подтверждением того, что Ингигерд получила на Руси второе имя Ирина, служит летописное сообщение под 1037 год об основании Ярославом Мудрым монастырей св. Георгия и св. Ирины, так как известно, что Георгием назывался в крещении сам Ярослав, а Ириной могла стать в православном крещении шведской принцессой. Еще известно, когда она умерла — по Лаврентьевской летописи имеется указание под 1050—1051 годы: «Представися жена Ярославля княгини», а в Новгородской Карамзинской летописи дата ее смерти несколько иная, имеется сообщение под 1045 годом: «Того же лета умре княгини, маши Володими-ра, жена Ярославля, месяца октября 5 день».
В саге упоминается о возможной передаче Олафу в удельное правление Вулгарии, являющейся «составной частью Гардарики». У исследователей возник научный спор, не прекращающийся до сих пор, о какой же области Руси говорится в саге. Большинство из них, в том числе и зарубежные комментаторы Снорри Стурлуссона, справедливо, на наш взгляд, отождествляют ее с Волжской Булгарией.
Но отдельные российские историки возмущенно опровергают эту версию, приводя основной аргумент, что Волжская Булгария никогда не была «частью Гардарики», да и «народ в той стране» не «языческий». Если, конечно, понимать все так буквально. А кто нам твердо и убедительно сейчас скажет, а что же, какие области (страны) включали составители саг в само понятие «Гардарики»? Мы уверены — никто. До сих пор ни один ученый точно не сказал, а что же все-таки это за упоминаемые у исландских скальдов в сагах «Гарды» и «Гардарики». Можно уверено констатировать, все остается до настоящего времени на уровне предположений, версий и догадок, просто, одни более аргументированы в своих доводах, другие — менее, причем чем авторитетней ученый, туда и склоняется чаша весов.
Снорри Стурлуссон, конечно, здорово голову не ломал, когда писал строчки о передаче пресловутой Вулгарии (Булгарии) норвежскому конунгу, и тем более — входила она или нет в состав Гардарики. Он наверняка знал о даннической зависимости Волжской Булгарии перед Гардарики, действительно существовавшей со времен правления великого князя Владимира, и поэтому справедливо полагал, что русские князья имеют полное право распоряжаться этими землями. А народ булгарский для составителей саг действительно считался «некрещеным», так как все народы другого вероисповедания (булгары были мусульманами) — «нехристиане», или «нехристи», — для них казались « язычниками ».
Об истинной причине отъезда Олафа Святого в Норвегию известно из других письменных источников. В «Легендарной саге», «Красивой коже» указывается, что ярл Хакон, правивший страной после бегства Олафа на Русь, в 1029 году ездил в Англию за невестой, а при возвращении поздней осенью его корабль затонул. Узнав об этом, бывший соратник Олафа, Бьёрн Окольничий, раскаявшись, что когда-то нарушил верность конунгу, после гибели Хакона посчитал себя свободным от того договора, который он ему давал. Бьёрн подумал, теперь появилась надежда, что к власти снова придет конунг Олаф. Он быстро собрался в путь, взял с собой несколько человек и передвигался, не останавливаясь, день и ночь, то на лошадях, где на кораблях, пока не прибыл на йолъ в Гардарики к конунгу Олафу. Тот очень обрадовался, когда увидел Бьёрна, а еще больше полученным вестям о гибели Хакона. Эти новости, говорится в саге, «обрадовали всех тех, кто последовал за конунгом Олафом из Норега, и у кого там были владения, родичи и друзья, и кто, в тоске по дому, стремился вернуться домой».
Итак, после отъезда Олафа Святого на родину осенью 1029 года, пятилетний Магнус Олавссон, будущий норвежский и датский конунг Магнус Добрый (1024—1047), остался на попечении у конунга Ярислейфа и его жены Ингигерд в Хольмгарде.
Магнус родился у рабыни конунга Олафа Святого по имени Альвхильд, кстати, очень знатного рода и прекрасной наружности (обратное было бы нелогичным, короли тоже люди и любили красивых женщин). Она родила сына ночью, никто не решился разбудить конунга и осчастливить таким известием. Ребенок был настолько слаб, что его решили сразу окрестить и назвали Магнусом в честь конунга Карла Магнуса (императора Священной Римской империи и короля франков Карла Великого, 742—814), так как, по словам одного участника крещения, «он был лучшим человеком на всем белом свете».
В отличие от «Круга земного», совершенно иначе описана история появления Магнуса в Гардарики в сборнике саг под названием «Гнилая кожа». Там говорится, что конунг Ярислейф по просьбе своей жены отправлял корабль в Норег, где его люди пригласили Олафа Святого в Хольмгард.
Далее приводим фрагмент «Пряди о Карле Несчастном» , впервые опубликованный Т.Н. Джаксон в своей книге «Четыре норвежских конунга на Руси»: «Посылает он [Олаф] затем на восток с ними Магнуса, своего сына, и принимают они его с почетом, и воспитывается он там в дружине, и с не меньшей привязанностью и любовью, чем сыновья. Некоторые люди ненавидели его, и казалось им, что не должно воспитывать там сына иноземного конунга, и они указывали на это конунгу. Но это ни к чему не вело, потому что конунг не прислушивался к таким речам. Часто забавлялся он в палате конунга и был с самого начала искусен во многих играх и упражнениях. Он ходил на руках по столам с большим проворством и показывал в этом большое совершенство, и было много таких людей, которым нравилось, что он так рано резвился». Далее сюжет очень похож на содержание «Саги об Эймунде»:
юный Магнус, невзлюбив одного дружинника, топором убивает его. Сослуживцы жертвы ребенка, естественно, сразу хотят отомстить, но Магнуса спасает человек Ярослава и отводит его в спальню князя. Тот точно так же договаривается с родичами убитого и сразу выплачивает им положенную виру. На этом инцидент был исчерпан.
Затем в «Пряди» говорится, что в Аустрвег (якобы, это еще одно из названий Руси) решили отправиться со своими людьми два норвежских купца-солевара — Карл и его брат Бьерн, накопившие на этом деле много денег и решившие изменить свой бизнес — заняться торговлей. Они осознают, что «из-за заявления Свейна и конунга Ярислейфа и того немиръя, который существует между ними, это нельзя назвать безопасным». И все же они плывут на восток, пока «не приходят вАустррики и встают там у большого города». Норвежским купцам грозит нападение со стороны местных жителей, и Карл отправляется к конунгу Ярислейфу для приветствия, обязательного в таких случаях. Чем-то не понравился гость конунгу, Ярислейф приказал взять его и заковать в цепи. Но тут вмешивается маленький Магнус и просит своего воспитателя освободить норвежца. Поддавшись на уговоры, Ярислейф дает свободу непрошеному гостю и предлагает ему либо уехать назад в Норвегию, либо остаться на зиму и весной выполнить его поручение. Карл соглашается, куда тут денешься, на второе предложение.
Когда наступила весна, повествует далее автор «Пряди», случилось однажды, что конунг и Карл беседовали вдвоем. Ярислейф предложил купцу взять деньги и выполнить одно трудное поручение: Карл должен раздать эти деньги лендрманнам в Нореге и тем людям, у которых есть какое-нибудь влияние и которые хотят стать друзьями Магнуса. Поначалу Карл заартачился, сославшись, что он маленький человек, и никто его не будет слушать, но, в конце концов, он согласился рискнуть выполнить эту трудную дипломатическую миссию.
Затем отправляются купцы обратно в Норвегию и приходят в Данмарк, встречаются с несколькими лендрман-нами и передают поручение конунга из Гардарики. Потом была еще одна поездка в Хольмгард, где Карл со своими людьми снова встречался с Ярислейфом и Магнусом, и дали они верную клятву — до конца жизни служить будущему норвежскому конунгу.
А в Норвегии после трехгодичного правления датского короля Свейна назревало недовольство: фактически управляла страной его мать Альвина, так как к тому времени он был еще обыкновенным мальчишкой. Засилье датчан, неразбериха, введение жестких законов, ограничивающих права коренных жителей страны — все это стало быстро надоедать населению Норвегии, и многие стали жалеть о тех годах, когда правил Олаф Харальдс-сон.
Надо было срочно менять ситуацию в стране, и несколько лендрманнов Трёндаллге собрались в поход на восток, в Гардарики. У них была большая дружина из отборных людей, весной 1034 года они добрались до Швеции. Как повествует Стурлусон, там они раздобыли корабли и летом отплыли в Гардарики. Осенью норвежцы уже были в Альдейгьюборге, оттуда послали своих людей в Хольмгард к конунгу Ярислейфу и просили передать ему, что они хотят взять с собой Магнуса, сына Олафа Святого, и отвезти его в Норвегию, а там помочь ему получить отцовское наследство и стать конунгом в стране.
Когда об этом узнал Ярислейф, то решил посоветоваться со своей женой Ингигерд и другими знатными людьми. Они приняли решение отправить гонцов к норвежцам и пригласить их в Хольмгард для беседы с конунгом и самим Магнусом. Им также пообещали свободный проезд по стране. И как гласит сага из «Круга земного», когда приглашенные земляки Магнуса добрались до Хольмгарда, было решено, что норвежцы, которые прибыли из-за моря, станут верно служить Магнусу, в чем они и поклялись. Магнус заключил с ними «полный мир» и в свою очередь поклялся, что будет им верен и все могут на него положиться, когда он станет конунгом Норвегии.