В отличие от февраля 1468 г., теперь кроме служилых людей — детей боярских — мобилизованы москвичи. Это та самая «рать Московская», о которой впервые упоминается в докончании 1389 г. Дмитрия Донского с Владимиром Серпуховским: «А Московская рать, хто ходил с воеводами, те и жжеча с воеводами, и нам их не приимати».[207] Эта формула в модифицированном виде повторяется во всех последующих докончаниях великих князей с их серпуховскими «молодшими братьями». «А Московская рать ходит с моим воеводою, великого князя, как было переже сего».[208]
Воевода великого князя во главе Московской рати, надо полагать, — нововведение Дмитрия Донского после реформы управления Москвой — отмены должности тысяцкого, традиционного представителя земского ополчения.[209]
Формула летописного известия 1469 г. конкретизирует понятие «рать Московская». Это четыре категории людей: сурожане, суконники, купчие люди,
«и прочие все Москвичи… кои пригоже по их силе».
В поход идут привилегированные торговые люди — сурожане и суконники — цвет московского городского населения. Призыв их под знамена свидетельствует о масштабе мобилизации. Купчие люди и «все прочие Москвичи» мобилизуются «по их силе», т. е. в зависимости от своих достатков, вероятно, по определенной норме (вроде псковского «разруба»). В полном соответствии с межкняжескими докончаниями во главе Московской рати идет воевода, поставленный великим князем.
Таким образом, в поход были призваны как служилые люди, так и земское (городское) ополчение столицы.
Известен неудачный опыт призыва московского ополчения. В 1433 г. «Москвич гостей и прочих поим с собою» великий князь Василий для отражения внезапного нападения Юрия Галицкого. Но в бою 25 апреля на Клязьме, в 20 верстах от Москвы, по словам летописца, «от Москвич не бысть никоея помощи, мнози бе от них пьяны бяху, а и с собою мед везяху, что пити еще».[210] Из этого единственного, хотя и важного, эпизода никаких выводов о степени боевой ценности Московской рати делать нельзя. Великие князья и до, и после этого случая включали клаузулу о Московской рати в свои договорные грамоты — свидетельство того, что Московской рати придавалось серьезное значение. Это подтверждает и рассматриваемое нами известие: большой поход на Казань требовал участия Московской рати во главе с воеводой великого князя.
Итак, великий князь, исполняя свои функции главы государства — верховного главнокомандующего, назначает высший командный состав идущих в поход войск: 1) воеводу во главе всей рати; 2) воеводу Московской рати. Особое назначение воеводы Московской рати может говорить об особом положении этой рати в составе всего войска.
«И те поидоша Москвою рекою к Новугороду Нижнему. А иные Клязмою. А Коломничи и все, которые выше их по Оце, Окою поидоша, и Муромци тако же. А Володимерци, и Суздалци, Клязмою, и Дмитровцы, и Можаици, и Углечане, Ярославци, Ростовци, Костромичи и прочие вси поволжане Волгою к Нову же Городу на один срок. И снидошася вси ти во едино место в Новъгород».
Перечислено поименно 11 городов, включая Москву. Но это не весь перечень: есть «которые выше по Оце», чем Коломничи, есть «прочий вси Поволжане». Перечень городских полков 1469 г. можно сравнить с соответствующими сведениями 1375, 1380 и 1386 гг.
Состав полков в походе 1375 г. на Тверь отражен в Вол.-Перм. летописи. На Тверь с великим князем Московским Дмитрием шли со своими полками князья: Суздальские (четверо), Ростовские (трое), Смоленский, Ярославские (двое), Белозерский, Кашинский, Моложский, Стародубский, Брянский, Новосильский, Оболенский, Турьский. Всего поименно перечислено 18 князей из двенадцати городов.[211] Перечислены именно князья — на Тверь идет княжеское ополчение во главе с великим князем. Маршруты движения, место сбора и дата не указаны.
Известие о походе 1380 г. на Дон в Вол.-Перм. летописи содержит сообщение, что великий князь Дмитрий «всему войску повеле писать… да будете готовы все на Успение, на Коломне, и переберем полки, и дам воеводу коемуждо полку».[212] Итак, по этому известию сбор войск проводился по письменному распоряжению великого князя, который назначил срок и место сбора войск. Назначение воевод великим князем должно было состояться после сбора войск и «перебора» полков.
С великим князем Дмитрием шли в поход князья Белозерские, Кемский, Андомский, Каргопольский, Ярославский, «Серпьский», Ростовский «и иные мнози».[213]
В результате «перебора» полков были сформированы во главе с воеводами великого князя полки: Коломенский, Володимерский, Костромской и Переяславский, Муромские князья вели свой полк сами.[214]
Таким образом, если буквально верить этому летописному рассказу, формирование полков и назначение воевод состоялось после сбора и смотра войск самим великим князем. Несмотря на вероятную неполноту летописного известия, оно рисует в общем правдоподобную (не противоречивую) картину сбора и организации войска перед Куликовской битвой.
Состав войск в походе 1386 г. на Новгород освещен в летописях Новг. IV, Соф. I старш., Вол.-Перм. (другие летописи помещают об этом событии только краткие сообщения). Перечни «ратей» в этих летописях восходят, очевидно, к одному источнику и расходятся только в деталях. Никаких данных о месте и времени сбора войск, об их организации летописи не приводят. С великим князем пошли рати: Московская, Коломенская, Звенигородская, Можайская, Волочская, Ржевская, Серпуховская, Боровская, Дмитровская, Переяславская, Володимерская, Юрьевская, Муромская, Мещерская, Стародубская, Суздальская, Городецкая, Нижегородская, Костромская, Угличская, Ростовская, Ярославская, Моложская, Галичская, Бежецкая, Белозерская, Вологодская, Устюжская, Новоторжская — всего двадцать девять наименований. На Новгород идет ополчение всех русских городов (кроме Рязани и Твери). О князьях, идущих в поход, не упоминается. О воеводах, назначенных великим князем, не говорится.
По масштабам три похода Дмитрия Донского сопоставимы с походом 1469 г. Естественным образом расходится номенклатура городов в силу тех изменений в политической географии, которые произошли за 80–90 лет после Донского. Но содержание летописных известий расходится существенно. Если в 1375, 1380 и 1386 гг. великий князь шел сам во главе своих полков, то в 1469 г. непосредственное командование войсками поручено воеводе, а великий князь остается в своей Ставке. Поэтому не могло быть ничего похожего на смотр войск и назначение воевод, проделанные Дмитрием Донским в походе 1380 г.
Кто возглавлял рати, мобилизованные весной 1469 г.? Константин Александрович Беззубцев — представитель боярского рода Кошкиных, одного из самых старых и влиятельных в Москве. Сам Константин Александрович в 1450 г. отразил нашествие ордынского улана Малыш-Бердея и во главе своего Коломенского полка разбил его на р. Битюге.[215]
Таким образом, во главе войск, собравшихся у Нижнего Новгорода, был поставлен воевода опытный, имевший заметные боевые заслуги, глава Московского полка князь Петр Васильевич Оболенский Нагой — четвертый сын князя Василия Ивановича, выдающегося воеводы Василия Темного (в 1450 г. взял Галич) и младший брат другого известного воеводы — Ивана Стриги (разбил в 1456 г. новгородцев под Старой Русой). В 1469 г. он был, по-видимому, еще молодым человеком — в 1490–1500-х годах был воеводой в походах на Литву, а с 1498 г. упоминается как боярин.[216] Во главе столичного полка стоял молодой воевода, сделавший впоследствии большую карьеру. Назначение его, сына и брата, знаменитых военачальников, главой Московского полка свидетельствует о важности этого полка в составе великокняжеского войска.
В известии 1469 г., как и в 1380 г., точно указано время и место сбора войск. Но если в 1380 г. пути движения к этому пункту не названы и, очевидно, были предоставлены на усмотрение самих князей, ведших свои рати, то в 1469 г. пути подробно расписаны. Источник, содержащий подробные сведения, имеет, скорее всего, документальное происхождение — из канцелярии великого князя; именно здесь могли назначаться маршруты войскам.
Отсутствие великого князя при войске, идущем в поход, ставило проблему, не известную во времена Дмитрия Донского, — проблему организации связи и управления войсками со стороны главного командования, находившегося далеко от театра военных действий.
Функции этого командования в лице великого князя не ограничивались посылкой рати к Нижнему Новгороду.
«А к Устюгу послал князь великий воеводу своего князя Данила Васильевича Ярославского, да с ним свой Двор, детей боярских…»
Итак, великий князь посылает не одну, а две рати по разным операционным направлениям. «Двор» — не единое целое соединение, а собирательное имя — это дети боярские, служащие с Двором, а не с городом. Очевидно, уже существовали какие-то дворовые списки — предшественники будущей Дворовой тетради. Дети боярские Двора ходят в походы, с разными воеводами, вместе с детьми боярскими из городов: деление детей боярских на дворовых и городовых — уже налицо.
К Устюгу великий князь послал «… Ивана Гавриловича, Тимофея Михайловича Юрла, Глеба да Василия Семеновых детей Филимонова, Федора Борисовича Брюха, Салтыка Травина, Микиту Константинова, Григория Верхушкова, Андрея Бурдука…»
Поименно названные — это, видимо, головы — предводители отдельных подразделений.[217] «А с Вологды воевода князь Андреев Меньшого Семен Пешек Сабуров с Вологжаны». Вологжане составляют отдельную часть (полк). Эти люди князя Андрея Меньшого с его воеводой — едва ли не первое проявление деятельности молодого вологодского князя (род. 8 июня 1452 г.). Еще зимой 1468 г., во время Владимирского сбора войска, князь Андрей Меньшой сидел в Москве вместе с Андреем Большим. Семен Пешек Сабуров — единственный удельно-княжеский воевода, упоминаемый в походе 1469 г. Воеводой северной р