[244] М. Г. Худяков, напротив, видит в этом условии решение задачи, поставленной московским правительством, которое «желало добиться освобождения из неволи попавших к казанцам русских людей. Казань вела крупную торговлю рабами…».[245]
Память об осенних боях под Казанью отразилась в рассказе об Афанасии Никитине, авторе «Хождения за три моря». «Ходил, сказывает, с Василием с Папиным… коли Василий ходил с кречаты послом от великого князя». Василий Папин «за год до казаньского похода пришел из Орды. Коли князь Юрий под Казанью был, тогды его под Казанью застрелили».[246]
Летописные известия о кампании 1469 г. можно разделить на три основных группы:
1. Рассказ о летнем походе.
2. Рассказ о походе северной рати.
3. Рассказ официальный — об осеннем походе.
В первых двух случаях сведения официального происхождения сочетаются с рассказами очевидцев-участников. Эти рассказы включены как в провинциальную Уст. летопись, так и в великокняжескую. Рассказ о летнем походе представляет собой компиляцию официального источника и рассказа участника похода. В руках летописца его источники подверглись, надо полагать, определенному редактированию, что позволило создать внешне целостный непротиворечивый рассказ о событиях весны-лета 1469 г.
Составитель Уст. летописи также пользовался как официальным, так и частным источником. Этот последний занимает в его изложении основное место. Как уже говорилось, автором частного рассказа о походе может быть ходивший с устюжской ратью поп Иван, хотя это не более чем предположение.
От известий о летней кампании существенно отличается по своему стилю официальная реляция об осеннем походе князя Юрия, не носящая никаких видимых следов частной интерпретации (за исключением устюжского варианта). Такая реляция, точная, лапидарная, безэмоциональная, могла родиться в великокняжеской канцелярии. Это само по себе довольно важное обстоятельство — оно отражает рост внимания к военным событиям и к их освещению в рамках политики великого князя.
Во всяком случае, летописные известия о кампании 1469 г. (как и известия о кампании 1468 г.) от всех предыдущих рассказов Московской летописи о военных событиях отличается богатством своего содержания. Ни одно военное событие со времен Куликовской битвы не привлекало такого внимания летописца и не было так подробно описано, Это свидетельствует, во-первых, о важности событий 1467–1469 гг, в глазах летописца, во-вторых, об относительном богатстве источников, которыми он пользовался. Наибольшее значение имеют источники официального происхождения, определявшие основную канву летописного рассказа. Среди этих источников в кампании 1469 г. не было походных дневников великого князя (в отличие от походов 40-х гг. Василия Темного и рассказа о «Владимирском стоянии» зимой 1468 г.), что естественно, так как великий князь в походах 1469 г. не участвовал. Зато в летописных известиях в большой мере отразилась работа зарождающегося военного ведомства — органа подготовки к походу и управления войсками. Летописные известия 1469 г. дают возможность сделать некоторые наблюдения над содержанием и результатами этой работы.
Кампания 1469 г. — завершение большой войны, первой во время великого княжения Ивана III. Нельзя не согласиться с К. В. Базилевичем, что это «итог большой работы по объединению и упорядочению военных сил». Сравнение с походами великого князя Василия Васильевича показывает, что «самые выдающиеся успехи были достигнуты в этой области».[247]
Присоединяясь вполне к этой заслуженно высокой оценке, попробуем пристальнее присмотреться к известиям о кампании 1469 г.
Важнейшей особенностью кампании 1469 г. (как и 1468 г.) является отсутствие великого князя во главе войск, идущих в поход. Это отказ от старой традиции, восходящей к седой древности, и вполне проявившейся в походах Дмитрия Донского и Василия Темного. Пребывание великого князя вдали от театра военных действий впервые возлагало на него задачу главного командования — руководства войсками на оперативно-стратегическом уровне. Осуществление этой функции требовало создания рабочего органа управления — своего рода военного ведомства.
Первой задачей такого органа, независимо от его названия и организационной структуры, является проведение мобилизации, т. е. создание войска, способного к решению тех или иных стратегических и оперативных задач.
Из летописного текста явствует, что войска, принимавшие участие в кампании 1469 г., состояли из двух основных контингентов — конного военно-служилого ополчения и пешего земского ополчения (в основном — судовая рать).
Летописные известия о кампании 1469 г. не содержат никаких цифровых данных, поэтому судить о численности русских войск в походах 1469 г. нет возможности. Единственным исключением является Уст. летопись, на основе которой можно в какой-то мере составить общее представление — на уровне величин о численности северной рати в летнем походе 1469 г. Как мы видели, устюжское ополчение могло насчитывать примерно 500 человек. Исходя из числа погибших в бою в устье Камы и считая, что потери других контингентов — вологжан, галичан, детей боярских Двора — были более или менее пропорциональны потерям устюжан (потерявшим треть своего состава), можно было бы, на первый взгляд, определить численность всей судовой рати — примерно полторы тысячи человек. Однако это допущение встречает сомнение. Судя по всему, к Нижнему прорвались, главным образом, устюжане, а остальные в большей части погибли или подали в плен. Точные расчеты невозможны — предположительно судовая рать могла насчитывать несколько сот человек (в пределах тысячи) и состоять из нескольких десятков насадов. Учитывая малолюдность северных уездов, эти цифры могут свидетельствовать о большом мобилизационном напряжении.
Никаких цифровых данных о составе войск в летнем и осеннем походах по Волге в источниках нет. Можно только с большой долей вероятности утверждать, что в этих походах приняли участие главные силы конного служилого ополчения — основного ядра великокняжеского войска. Из официальной реляции об осеннем походе видна большая роль судовой рати, т. е. пехоты, которая тоже входила в состав рати, осадившей Казань. Возможно, этих войск было значительно больше, чем в летнем походе, и именно этим в конечном счете был обеспечен успех похода князя Юрия, Если в летнем походе северной рати счет воинов шел на сотни, то теперь, вероятно, на тысячи — Волга покрылась насадами с русской пехотой.
«Обращает на себя внимание та быстрота, с которой Иван III собрал и отправил новое войско под Казань».[248] По мнению К. В. Базилевича, Волжская рать могла вернуться из летнего похода не ранее начала июля. Устюжская рать после боя в устье Камы могла прибыть в Нижний в начале августа и до нового похода стояла там три недели. Князь Юрий с главными силами мог выступить в поход 15–20 августа: на переход до Казани нужно было 10–15 дней. Таким образом, мобилизация и сосредоточение всех сил к Нижнему должны были закончиться не позднее 10 августа. Поход князя Юрия мог казаться молниеносным ударом после долгих и трудных попыток добиться успеха.
Работа по мобилизации и сосредоточению войск была проведена, по-видимому, успешно. Еще весной были выбраны два основных пункта сосредоточения войск: Нижний Новгород — для ополчения среднерусских уездов и Устюг — для ополчения северных уездов. Были разработаны соответствующие маршруты и назначены даты сосредоточения; все это входило в функцию военного ведомства — органа управления при Ставке великого князя.
Второй задачей военного ведомства является организация командования войсками — назначение воевод на театре военных действий. Эта задача — одна из главных функций будущего Разрядного приказа. В походах прежних лет, когда сам князь шел во главе своих войск, такая задача могла решаться непосредственно им самим перед сражением. В кампании 1469 г. (как и в 1468 г.) эта возможность исключается — великий князь не шел с войсками, и воеводы должны были быть назначены заранее, что, по данным наших летописных источников, и было сделано. Из источников мы знаем имена воевод, возглавлявших войска на операционных направлениях, т. е. тех, кто в терминологии ХІХ–ХХ вв. мог быть назван командующим армией, а в терминах XV в. имел название первого воеводы Большого полка. Более мелкое членение ратей в кампании 1469 г. по нашим источникам неизвестно, хотя оно, несомненно, существовало. Отсутствие упоминаний о них в источниках может свидетельствовать о том, что назначение младших воевод в полки делалось не в Москве, а самими воеводами, возглавлявшими рати. Косвенным подтверждением такого предположения может служить выбор-назначение Ивана Руно главой рати добровольцев, отправившейся из Нижнего к Казани. Сам факт и процедура такого назначения свидетельствуют о слабости организации командования — как уже указывалось, о неизжитости удельно-вечевых традиций.
Об оперативно-стратегических задачах, поставленных перед войсками главным командованием, можно только догадываться исходя из известий о развертывании войск. Можно думать, что главный удар предполагалось нанести по Волге от Нижнего Новгорода, а вспомогательный, сковывающий — северной ратью.[249] Замысел этот осуществить не удалось — летняя кампания 1469 г. закончилась поражением обеих ратей. Причину этой неудачи можно видеть, прежде всего, в отсутствии достаточной связи между ратями и Ставкой, а также в слабости управления внутри самих ратей (действия Ивана Руна).
Управление войсками из Ставки осуществлялось путем присылки письменных директив — пример такой директивы воеводе Беззубцеву приводит летопись. Разработка, оформление и рассылка подобных директив — функция аппарата управления при Ставке.