Сообщение заслуживает большого внимания. Мир с Казанью оказался непрочным, и хан Ибрагим (Обреим) ожидал только удобного случая для нападения на русские земли. Длительный поход русских войск во главе с самим великим князем на Новгород, т. е. отвлечение главных сил Русской земли на северо-западное направление, представлялся таким удобным случаем.
Несмотря на свою лапидарность, известие свидетельствует о больших масштабах похода казанцев. Самое важное здесь — «грады дашася за него». Какие-то русские города на северо-востоке оказались в руках хана.
Соф. II летопись приводит свой рассказ о нападении казанцев.
«Бысть же великому князю в Новегороде, прииде весть ложнаа в Казань, яко не взял князь великий Новогорода, и побили его новугородци, и сам четверт убежа ранен. И посла царь рать свою казанский на Вятку. Потом царю прииде правые вести, что взял князь великий Новгород и наместники посажа, и посла царь казанский, и веле скоро воем своим възвратитися. Они же слышавше толь скоро бежаша, елико варяху в котлех еству, все опрометаша».[413]
Рассказ явно неофициального происхождения, основанный на каких-то частных сведениях, может быть, на рассказах участников борьбы с нападением казанцев. Никаких дат рассказ не содержит.
Сп.-Прил. летопись приводит свое сообщение: «егда был князь великий в Новегороде, и прииде царь казанский на Вятку, и множество полону поймав людий но селом, а иных иссече, города же ни единого не взя, и множества Татар у него под городом избиена бысть от вятчан. Прииде же на Масляной неделе, и поиде прочь на четвертой неделе поста, много зла учинив Христианом».[414]
В руках составителя Сп.-Прил. был источник, который знал дату прихода татар — между 25 и 31 января, и их ухода — между 22 февраля и 1 марта. Нашествие длилось, таким образом, около месяца. Источник совсем по-другому, чем Моск. летопись, оценивает результаты набега — татары грабили и секли только по селам, а городами овладеть не могли и понесли большие потери. Источник Сп.-Прил. был. по-видимому, связан с Вятской землей, откуда и мог получить свою информацию.
Четвертый вариант рассказа о событиях содержит Уст. летопись: «Царь Абраим Казанский приходил ратью на Вятку и волости повоевал, а города ни единого не взял. И пошел было на Устюг. И река Молома была водяна, нельзя ею идти. И шел один день и воротился. И на Устюг весть пришла, что царь идет ратью, и устюжане всю зиму сидели в осаде».[415]
Устюжское известие имеет в основном местное и рои схождение, хотя, возможно, связано частично с вятским источником, отразившимся и в Сп.-Прил. летописи. Во всяком случае, он подтверждает, что ни одного города татарам взять не удалось. Представляет интерес, что хан пытался пройти к Устюгу но Моломе, но из-за вскрытия ее не смог этого сделать — реки служили удобными путями не только летом, но и зимой. Молома — правый приток Вятки. Хан, очевидно, пытался идти по Моломе на север, обходя Хлынов слева.
Итак, перед нами четыре известия о зимнем набеге казанских татар. Известия более или менее независимы друг от друга, т. е. восходят к разным первоисточникам. Для Моск. летописи таким первоисточником была краткая официальная информация, для других — местные известия и рассказы очевидцев. Местные источники проявили большую заинтересованность в событиях и большую точность. Единственное противоречие в известиях — оценки результатов похода: вопреки официальной информации, местные источники утверждают, что городами овладеть не удалось. Представляется, что эта оценка более правдоподобна: взятие городов татарами не могло бы пройти незамеченным для местных источников и, по всей вероятности, отразилось бы в них.
Тем не менее февральский поход был достаточно большим военным предприятием, и ущерб, причиненный им, был, надо полагать, немалым — грабежи и опустошение земель продолжались целый месяц, и угроза была настолько серьезной, что Устюг всю зиму был на осадном положении. О реальности угрозы косвенно свидетельствует распоряжение великого князя устюжскому наместнику Петру Федоровичу Челяднину: «велел ставити город Устюг новый, а старой розвалити».[416]
Таким образом, сосредоточение главных сил русского войска на северо-западном направлении спровоцировало казанского хана на крупное военное предприятие — фактически на разрыв мирного договора 1469 г. Успехов стратегического масштаба царь Абреим не достиг, но удар, им нанесенный, был чувствителен. Оборона на северо-восточном направлении оказалась слаба, а угроза со стороны Казани — реальной.
По-видимому, это и привело к решению о новом походе на Казань.
«Тое же весны князь великий отпустил рать судовую на Казань, воевода большей Василий Федорович Образец. А из Новагорода (Нижнего. — Ю. А.) пошли под Казань Мая 26, вторник».[417]
Никаких дальнейших сведений об этом походе Моск. летопись не содержит. Этого известия нет ни в Никон., ни в Вол.-Перм., ни в Уст. летописях.
Соф. II приводит другую редакцию этого известия: «В лето 6986. Посла князь великы рать свою на Казань, воевод Василья Обрасца в судех да Бориса Слепца. И посла царь казанский с челобитьем к великому князю, князь же великий пожаловал его».[418]
Наиболее подробный рассказ содержится в Тип. летописи.
«Посла князь великий воевод своих Семиона Ивановича да Василия Федоровича Образца и с ними множество воинства в судех, к Казани. Они же плениша землю их по Волзе, множество изсекоша, а иных плениша. И приведша ко граду начаша стреляти. Бысть буря сильна и дождь, и нелзе приступите ко граду, они же въспятишася и сташа на Волзе. А Вятчане же и Устюжане плениша по Каме множество безчисленое изсекоша, а иных в полон поимаша. Царь же посла с челобитьем к великому князю и умиришася, яко же угодно бысть великому князю».[419]
Такое же известие — в летописях Сп.-Прил., Увар. и Воскр.[420] (без имени воеводы Семена Ивановича).
Перед нами две основные версии о весеннем походе 1478 г. Версия Моск. летописи носит незавершенный характер — по каким-то причинам официальный рассказ о походе прерван в самом начале. Этого рассказа не было в распоряжении и составителя Никон. — наиболее официального свода XVI в. Краткое известие могло быть основано на каких-то официальных источниках. Известие Тип. основано, по-видимому, на рассказах участников похода, возможно также на местных — вятских и устюжских известиях, но содержит концовку официального характера.
Поход 1478 г. освещен в наших источниках достаточно противоречиво, и ход событий можно представить себе только в самых общих чертах.
Поход судовой рати по Волге сопровождается, по-видимому, аналогичным походом по Каме, но уверенности в этом нет, так как устюжский летописец не пишет об этом ни слова, а только сообщает о самовольном походе, устюжан-«шильников».[421] Однако в пользу версии об участии устюжан в походе 1478 г. на Казань говорит упоминание в Соф. II имени Бориса Слепца (Тютчева), известного своими связями с Устюгом.
Трудно решить вопрос о воеводах. Кто такой Семен Иванович, неизвестно; если бы это был Ряполовский, он был бы назван князем. Наиболее достоверно известие о Василии Федоровиче Образце как «большем воеводе», т. е. первом воеводе Большого полка. Борис Слепец (Тютчев) стоял, возможно, во главе устюжской судовой рати.
В дошедших до нас разрядах поход 1478 г. не сохранился.
Тем не менее важное значение похода несомненно. Поход носил карательный характер — расплату за зимнее нападение на Вятку. Судовые рати еще раз показали свои боевые возможности разорение земель по Волге и Каме заставило хана просить мира.
Конфликт с Казанью был на какое-то время улажен, ею февральский набег на Вятскую землю показал, насколько ненадежен мир с Казанью и насколько опасно восточное стратегическое направление.
Казань снова стала объектом пристального внимания. Об этом свидетельствует запись в не дошедших до нас казанских посольских книгах, отразившаяся в Разрядной книге 1598 г.
«В лето 6990-го Июля в 16 день в казанских книгах в посольствах написано: "В Нижнем Новегороде стояли воеводы от великого князя Ивана беречь от Алегама царя. В тех же книгах написано: «Лета 6987 сентября в… день. От великого князя Ивана Васильевича на Вятку воеводам моим Василью Федоровичю Сабурову да Василью Федоровичю Образцу, да князю Семену Иванович». Что от меня учнет вам говорити Петр Михайлович, и вы бы ему верили».[422]
В своей первой части эта запись свидетельствует о существовании не дошедших до нас казанских посольских книг, говорит о сосредоточении войск на казанском направлении с оборонительной целью летом 1482 г., о чем нет известий ни в каких других источниках. В своей второй части запись непосредственно связана с событиями 1478 г.
Осенью 1478 г. на Вятке стояли воеводы, участвовавшие, по летописным данным, в весеннем походе. С речами великого князя к ним послан Петр Михайлович (очевидно, Плещеев), едва ли не впервые в источнике приведена точная формулировка великокняжеского послания воеводам.
Угроза со стороны Казани сохраняла свое реальное значение и была одним из факторов, определявших стратегическое положение Русской земли.
Походы 70-х гг. продемонстрировали дальнейшее развитие тех черт военной организации, которые проявились в походах предыдущего десятилетия.
Главная из этих черт — двухступенчатая система руководства войсками. Институт главного командования (ГК) во всех случаях играет определяющую роль.