Сам Василий в 1495 г. входил в свиту великого князя при его поездке в Новгород.[833]
Таким образом, воеводы, отправленные в походы, — служилые люди, имевшие опыт и знакомство с условиями северного края.
С ними идут в поход дети боярские, очевидно, в качестве голов— командиров подразделений. Двое князей Сугорских, Ахметек и Лыско, в 1495 г. входили в свиту великого князя в качестве постельников.[834] В Дворовой тетради князья Сугорские названы дворовыми детьми боярскими по Белоозеру.[835] Сугорские — одна из измельчавших ветвей Белозерских князей, сохранивших, видимо, земли в своем бывшем уделе.[836]
Подбор воевод говорит о своего рода специализации командного состава — во главе войск идут люди, так или иначе связанные с Северным краем.
С князем Семеном Курбским идут в поход «вятчане, которые живут в Московской земле», очевидно, это те, кто был переведен из Вятки в 1489 г. Несколько вятчан названы по имени — это, вероятно, дети боярские, головы подразделений. Основную массу войска князя Курбского составляют устюжане и вычегжане. Это — земское ополчение.
Такая же ситуация и в войсках двух других воевод. С ними идут дети боярские великого князя, вятчане из Московской земли и земское ополчение северных уездов — русских и нерусских.
Общая численность рати достигает 4 тыс. человек. Считая по обычной норме с трех дворов одного ратника, получаем 12 тыс. дворов — очень большая цифра для малолюдных северных уездов. Мобилизация потребовала, очевидно, большого напряжения сил, что говорит о том значении, которое придавалось Северному походу.
Поход 1499/1600 г. можно сравнить с летним походом 1483 г., когда русские войска, перейдя через Уральский хребет, дошли до Обской губы. Поход князя Семена Курбского в 1499/1500 г. — следующий шаг в этом же направлении.
Влияние Российского государства за Уральским хребтом расширялось и крепло. Сохраняя свою внутреннюю самостоятельность, политический строй, веру и обычаи, северные сибирские народа втягивались в политическую и культурную орбиту России.
Кампании 90-х гг. носили наступательный характер. Русские войска впервые встретились с новыми противниками — Литвой на западе и Свеей на северо-западе. Если военные действия на западном направлении носили по масштабу и глубине ограниченный характер, то война на северо-западе велась на широком фронте, на разных операционных направлениях и на большую глубину. Новым явлением было широкое применение осадной артиллерии крупных калибров. Заслуживает внимания также зимний поход крупных сил в глубь территории противника.
Особый интерес вызывают действия на приморских направлениях, впервые наглядно продемонстрировавшие роль и значение морской силы в стратегическом и оперативно-тактическом масштабе.
Основу русских войск в кампаниях 90-х гг. составляло служилое ополчение, однако в морском походе через Северный океан и в зимнем походе на Югру решающую роль играла земская рать. Таким образом, несмотря на развитие служилых отношений на большей части Российского государства, на северном и северо-западном стратегических направлениях старое земское ополчение сохраняло свое значение, действуя здесь под руководством великокняжеских воевод и служилых людей великого князя.
Стратегическое руководство во всех кампаниях находилось в руках верховного главнокомандования (ВГК). Как и в прошлых кампаниях, решение оперативно-тактических задач было в руках воевод.
В действиях ВГК можно отметить, как и в прошлых кампаниях, масштабность стратегического мышления и настойчивость в предприятиях, но также осторожность и нежелание излишнего риска.
Проводя наступательные операции, русское ВГК сохраняло в своем распоряжении стратегический резерв, что давало возможность эффективно реагировать на изменение обстановки. Так, внезапное ухудшение положения на восточном направлении (Казань) весной 1496 г. было парировано своевременным введением в действие стратегического резерва князя Семена Ряполовского.
Можно также отметить и просчет русского стратегического руководства-недооценку значения приморского направления на южном участке шведского фронта (при обороне Ивангорода). Однако, несмотря на частные неудачи (Выборг, Ивангород), можно отметить, что в целом русское ВГК было на достаточно большой высоте и с задачами, объективно стоявшими перед ним, успешно справилось.
На оперативно-тактическом уровне можно отметить крупную неудачу при попытках овладеть Выборгом — новые приемы борьбы за крепость были еще недостаточно освоены.
Военная система Российского государства в кампаниях 90-х гг. проявила свою эффективность. Она отвечала требованиям и возможностям государства и в целом успешно решала поставленные задачи.
Глава V.Кампании 1500-х годов
Кампания 1500 г. Победа на Ведроше
Победа в войне 1492–1493 гг. была первым шагом в освобождении русских земель от литовского владычества. Однако договор 5 февраля 1494 г. был скорее перемирием, чем миром. Коренные вопросы отношений с Литвой остались нерешенными. Не удалось обеспечить твердых гарантий соблюдения великим князем Александром Литовским основных условий мира — сохранения незыблемости православной веры на русских землях под властью Литвы. Это было одной из главных причин того, что сделало новую войну неизбежной.
Описание событий Второй Литовской войны содержится в ряде исследований.
К. В. Базилевич приводит краткий обзор кампании 1500 г., уделяя особое внимание стратегическому плану Ивана III и его переговорам с Менгли-Гиреем.[837]
С. М. Каштанов приводит подробное описание сражения на Ведроше. Вслед за Я. С. Лурье, он связывает это сражение с малодостоверным, как нам представляется, известием «Краткого летописца» (отрывка Погодинской летописи) о «бегстве» великого князя Василия.[838]
На тех же позициях стоит А. А. Зимин.[839]
В военно-исторической литературе кампания 1500 г. рассматривается в исследованиях Е. А. Разина и В. А. Волкова. Е. А. Разин посвятил этой кампании две страницы своего труда, дав краткое описание боя на Ведроше[840] В. А. Волков привел краткий обзор хода кампании, и, в частности, сражения на Ведроше.[841]
В 1998 г. в киевском историческом журнале вышла статья О. О. Казакова «Битва на річці Ведроші 14 лішня 1500 р.».[842] Автор проявил знание литературы и источников и дал описание битвы, в общем сходное с описаниями предшественников. Работа О. О. Казакова — свидетельство интереса наших, теперь зарубежных, братьев к прошлому нашего Отечества.
Основными источниками по истории кампании 1500 г являются русские летописи и разрядные книги. Официальные летописи рисуют общую картину событий, значительную самостоятельность представляют известия Ерм., Пск. и Уст. летописей. Разрядные книги содержат перечень воевод по полкам и краткие данные о ходе кампании. Анонимная белорусская хроника (так называемая Хроника Быховца) описывает действия литовского командования. Важным источником являются «Записки о Московии» барона Герберштейна, основанные на не дошедших до нас устных и письменных сообщениях. В целом корпус источников хотя и не богат, но все же позволяет представить относительно целостную картину событий и их характерные черты.
Театр войны простирался от западных отрогов Валдайской возвышенности (верховья Днепра и Западной Двины) на юг и восток и охватывал бассейн левых притоков Днепра и левых притоков Оки, вплоть до Дикого Поля. Большая часть театра военных действий представляла собой слабо всхолмленную равнину, покрытую густыми лесами и прорезанную реками и немногочисленными дорогами. За исключением Западной Двины и Днепра и их наиболее крупных притоков, реки не представляли серьезных преград для войск, но лесистая местность в известной мере стесняла действия конных масс. На театре войны находилось значительное количество небольших городов-крепостей, особенно в южной его части. Эти города были столицами удельных княжеств, тянувших к Литве. Наиболее крупной крепостью был Смоленск, прикрывавший путь на Витебск — Полоцк и на Оршу — Минск — Вильно. В то же время район Смоленска мог быть использован литовской стороной для наступления в направлениях Вязьма — Можайск — Малоярославец и Великие Луки — Ржев.
Общая протяженность театра войны с севера на юг составляла около 900 км. Смоленский плацдарм (верхнее течение Днепра) разделял его на северную и южную половины. В политическом отношении южная половина имела наибольшее значение — именно здесь были расположены русские княжества, оказавшиеся в XIV — первой половине XV в. под властью Литвы.
Непосредственным поводом ко Второй Литовской войне стал переход на службу великому князю Ивану III пограничных князей Василия Шемячича и Семена Можайского. В апреле 1500 г. они били челом, что «на них пришла великая нужа о греческом законе, и государь бы их пожаловал взял бы к себе и с вотчинами». «Князь великий Иван Васильевич всея Руси тоя для нужи князя Семена и князя Василя принял в службу и с вотчинами».
Фактически это означало начало войны с Литвой. С разметною грамотою к Александру Литовскому был послан недавний его подданный — вязмитин Афанасий Шеснок, а к перешедшим на русскую службу князьям великий князь «послал воеводу боярина своего Якова Захарьича и иных своих воевод со многими людьми».[843]
Согласно Разрядной книге, «лета 7008-го князь великий Иван Васильевич всея Руси послал воевать литовские земли князя Федора да князя Ивана Борисовичев Волоцких, а с ними велел сниматься во Вселуке намеснику ноугородцкому Андрею Федоровичу Челяднину, А наместникам луцким Губке Янову да Стерлягу Вельяминову, да пуповскому намеснику Олексею Заболотцкому велел с ними же сниматися. А как сойдутца, ино им быти по полком: