[78].
Городовые стрельцы, согласно сохранившимся источникам XVI века, набирались преимущественно из всякого рода вольницы, «казаков», «младших сыновей», т. е. всевозможных «захребетников» и «подсуседков». Государство стремилось к тому, чтобы в стрельцы не уходили домохозяйства-налогоплательщики, особенно из тяглого населения. На стрелецкую службу принимались только свободные люди, с условием, чтобы они поступали на службу по своему желанию, были здоровы и молоды[79].
Городовые стрельцы обеспечивались денежным и хлебным жалованьем. Единых окладов жалованья для стрельцов не существовало. Вероятно, проблемы с регулярностью выплаты жалованья и его адекватностью уровню цен существовали, поэтому стрельцам было разрешено заниматься торговлей и ремеслами[80].
Как и в большинстве европейских стран, в конце правления Ивана Грозного (в 1578–1582 гг.) практиковалась практика найма стрельцов на год. Историк В.В. Пенской приводит пример найма стрельцов, причем не по одному, а десятками и полусотнями ровно на год. В одном случае срок указан «от Покрова Святей Богородицы лета 7088 на год, до Покрова же лета 7089». В другом – «от Петрова заговейна да до Петрова заговейна на год»[81].
Городовые стрельцы в мирное время несли гарнизонную службу – караулы по стенам, башням и у городских ворот, у правительственных учреждений (в таможне, приказной избе и пр.), их посылали в уезды за нетчиками, на селитренные промыслы, в конвой казны, для сопровождения послов, для исполнения судебных приговоров и т. д. В военное время городовые стрельцы назначались в разные полки войска целыми приказами или сотнями. Большая часть стрельцов несла службу в пешем строю. Конные стрельцы (например, астраханские) получали казенных лошадей или деньги на их покупку.
Вооружение стрельцов состояло из ручной пищали с ударно-фитильным замком, сабли и боевого топора, замененного в XVII веке на бердыш. В последней четверти XVI века в России распространяются ружья, карабины, пистолеты с ударно-кремневыми замками – самопалы[82].
На самостоятельную роль, аналогичную западноевропейскому дуэту пикинеры – аркебузиры, на поле боя стрельцы не претендовали. Неразвитая инфраструктура, редкое и малочисленное население, на юге – степи, на западе и северо-западе леса и болота – характерные особенности восточноевропейского театра военных действий – не позволяли в полной мере использовать тяжелую пехоту, ведущую бой древковым оружием в плотных боевых порядках. Легкая пехота, вооруженная огнестрельным оружием, была более эффективна в условиях «малой» войны – набегов, скоротечных стычек и рейдов[83].
Казаки и татары
С середины XVI века в составе русского войска находились «вольные» казаки (яицкие, волжские, донские, а затем украинские). После присоединения Казанского и Астраханского ханств ряды служилого казачества пополнились татарской, чувашской и мордовской конницей, сохранявшей свою национальную (десятичную) систему деления и подчинявшуюся мурзам и князьям[84].
В XVI веке в Русское государство продолжился приток служилых людей из-за границы, из татарских орд, из Польши, особенно из Литвы. При Василии III с князем Глинским из Литвы прибыло много людей, «которые целым гнездом были испомещены в Муромском уезде и назывались «Глинского людьми», или просто «литвой». В 1535 году на службу государя московского прибыло 300 семейств «литвы» с женами и детьми. Еще больший поток семейств прибывал с татарской стороны. В середине XV века к Василию Темному приехал служить с отрядом татар казанский царевич Касим, им был отдан Мещерский Городец на Оке с уездом, с тех пор город стал зваться именем царевича. При Иване Грозном точно так же испомещены были многие татарские мурзы около г. Романова на Волге, доходы с которого шли на содержание этих поселенцев. Многие татары, становясь русскими помещиками, принимали крещение и сливались с русскими служилыми людьми[85].
В 70‐х годах XVI века начались постоянные отношения правительства с донскими казаками. Правительство обращалось к казакам за содействием в охране посольств и торговых караванов шедших по р. Дону, а затем по Азовскому и Черному морям, предлагая жалованье, главным образом селитрой и свинцом, в которых казаки очень нуждались.
Вольные казаки приняли активное участие в боевых действиях по завоеванию Казани, а затем в Ливонской войне. В составе русского войска, выступившего на Полоцк в 1563 году, из общего состава войска примерно в 43 тыс. человек вольных казаков с атаманами было около 5550, или почти 13 %[86].
Вольных казаков правительство использовало и в борьбе с крымскими татарами, привлекая их к постоянной береговой службе на юге. 16 февраля 1571 года был принят «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе», который впервые четко определил ее цели и задачи, принципы и способы несения, нормы, порядок и правила выделения сил и средств. Всего вводилось 12 сторожевых зон, которые объединяли в себе 73 сторожи и неопределенное число подвижных застав – тех самых «станиц».
Были установлены порядок подчиненности всех должностных лиц, правила подготовки сторожей и станиц к несению службы и контроля за этими процедурами. Документом вводилась строгая дисциплинарная ответственность сторожей и станичников – от денежных штрафов до телесных наказаний. Были среди них и весьма суровые. Так, например, тем из порубежников, кто посмел бы оставить сторожу (читай, пограничную заставу), не дожидаясь прибытия смены, а за это время через оголенный участок границы прошел бы враг, полагалось «быти кажненым смертью». С другой стороны, ответственность несли и сменщики, которые опаздывали на свою службу. Каждая смена несла дозор по полмесяца, и те, кто не поспевал вовремя сменить своих товарищей, должны были выплатить им по полуполтине каждому за каждый день ожидания. Вместе с тем оговаривались выплаты за добросовестную службу. Предусматривалось и возмещение убытков, понесенных порубежниками во время исполнения ими своих обязанностей[87]. Правительство оплачивало службу с казаков денежным жалованьем и земельными наделами, поселяя их преимущественно в пограничных городах. Размещенные по городам казаки получали название того города, где были поселены.
Казаки находились «в приборе» у своего головы, непосредственно подчинявшемуся городовому воеводе или осадному голове. Нормальный состав прибора исчислялся в 500 человек. Приборы делились на сотни, которые находились «в приказе» у сотников. Сотни в свою очередь подразделялись на полусотни (во главе с пятидесятниками) и десятки (во главе с десятниками).
В конце XVI века правительство начало применять при увеличении состава городовых казаков те же способы комплектования, какие практиковались в отношении других служилых людей «по прибору», в частности стрельцов. Казаки, как и стрельцы, набирались из «вольных охочих людей», и требования к тем и другим предъявлялись одинаковые. При поселении казаки получали от правительства одинаковую со стрельцами помощь на постройку дворов[88].
Пушкари и затинщики
Согласно документам XV – начала XVI века, артиллеристы разделялись на несколько категорий: пушкари (пушечники) – специалисты по стрельбе из больших пушек, пищальники – по стрельбе из колесных орудий и ручных пищалей. К 1540‐м гг. название «пищальник» стало относиться к стрелкам из ручных пищалей. Тогда же появляются затинщики – стрелки из затинных пищалей[89].
Пушкари и затинщики в русском войске составляли особую группу ратных людей и разделялись на московских и городовых: городовые пушкари служили в «поддатнях» (помощниках) у московских. Пушкарская служба была наследственной. Прием на службу производился на определенных условиях и с поручительством уже состоявших на службе пушкарей. При этом с пушкаря бралась поручная запись, в которой он обязывался служить государю, не сбегать со службы в другие государства, не причинять ущерба казне, не играть в азартные игры и т. д.[90].
Для подготовки высококвалифицированного артиллериста требовалось значительное время, поэтому правительство было заинтересовано в укреплении семейной традиции, передачи опыта пушкарского дела из поколения в поколение. Однако недостаток пушкарей вынуждал правительство распространять «государеву пушкарскую службу» на посадское население. При поступлении на службу новоприборные из вольных людей освобождались от налогов, получали единовременное пособие, наделялись денежным и хлебным окладом. В военное время часть из них направлялась в армию, а оставшиеся в городе дежурили у своих орудий и следили за их исправным состоянием. Следует отметить, что в случае дефицита артиллеристов для службы у большого городового наряда привлекались отставные пушкари и пищальники, способные стрельцы[91].
Число пушкарей и затинщиков в отдельных городах во второй половине XVI века колебалось от 2–3 в Можайске и Кореле до 33–34 в Казани и Опочке. Там, где имелись затинные пищали, т. е. главным образом на юге, пищальников было от 5 в Веневе до 48 в Туле[92].
За свою службу пушкари получали денежное и хлебное жалованье и земельные наделы. По данным за 1556 год, московским пушкарям выплачивалось по 2 руб. в год, по 29 кг муки и по 8 кг соли в месяц. Пищальник зарабатывал меньше пушкаря – 1 руб. в год и по 2400 кг ржи и овса в год. Пушкари и пищальники получали из казны служилое платье