о, что больше всего пострадала пехота, так как она несла основную тяжесть осады. Кроме того, повлияло тяжелое материальное положение воинов, происходивших в основном из мещанского и частично крестьянского сословий. Однако положение конницы, хотя и было намного лучше, чем у пехоты, во время нынешней экспедиции также выглядело гораздо хуже, чем в 1579 и 1580 годах. Прежде всего, потому, что она в гораздо большей степени была втянута во все тяготы осады (охрана, участие в штурмах, защита фуражиров).
Из 31 штурма, которые провела армия Батория, по данным «Повести о прихождении…», самым кровопролитным был первый, состоявшийся 8 сентября 1581 года. Из 46 вылазок псковского гарнизона самой многочисленной была произошедшая 4 января 1582 года.
Штурм 8 сентября, в котором участвовала вся пехота польская (наемная и выбранецкая), венгерская и немецкая, а также многочисленный отряд добровольцев из числа конницы (около 1500), стоил около 500 убитых и в несколько раз большего числа раненых и увечных. Однако и потери гарнизона были немалыми: 863 убитых и 1626 раненых. Большее значение здесь имел моральный эффект, убежденность в том, что с имеющимися в распоряжении армии Батория техническими средствами добиться успеха при повторном штурме практически невозможно.
Причиной дальнейших больших потерь, особенно среди пехоты, был сильный и точный артиллерийский обстрел с крепостных стен, в результате которого в день погибало по нескольку десятков пехотинцев.
Частые вылазки псковского гарнизона отражала в основном конница. Наиболее тяжелые бои произошли 26 октября и в первые дни декабря (после отъезда короля), когда 7 декабря псковичи попали в засаду на дороге в Печоры, и, наконец, последний, 4 января 1582 года, особенно тщательно организованный. Однако, поскольку Замойский был начеку, ему удалось вовремя собрать достаточно крупные силы и нанести тяжелые потери конному отряду псковичей (около 300 человек убитыми, 30 взятыми в плен, много раненых). Из польской кавалерии несколько товарищей пали, один попал в плен, дюжина была ранена. О потерях венгров (кавалерии и пехоты) ничего не известно, но, похоже, они были больше, чем у поляков.
Невозможно подсчитать полные потери всей пехоты за период с августа 1581 по январь 1582 года. Наиболее полные данные имеются по венгерской пехоте.
Потери венгерской пехоты по спискам.
Поэтому очень показательны средние потери: в сентябре и октябре – по 80 человек, в ноябре – 456, а в декабре и январе 1581/82 года – по 185. Для пояснения следует добавить, что низкое число потерь в первый период (несмотря на кровавый штурм 8 сентября) дополнялось очень большим числом раненых, большинство из которых выздоровели. Резкое увеличение числа погибших произошло в ноябре, в основном в результате неудачной осады Печор, после чего в последние два месяца потери снизились. Последний период осады характеризуется очень высоким процентом дезертиров. Остальные в основном погибли от болезней и ран. Об этом свидетельствует подробная сводка:
Потери венгерской пехоты по отрядам
Общие потери венгерской пехоты за период сентябрь 1581 г. – январь 1582 г. (убитые, умершие, дезертиры, пропавшие без вести) составили 993 человека, что составляет 30 % от общего числа.
Из польской пехоты мы располагаем точными сведениями в этом отношении о выбранецких. За период сентябрь 1581 г. – январь 1582 г. из 1878 выбранецких пехотинцев, имевшихся на начало осады, было потеряно 869, или 46 % от общего числа. Что касается польской наемной пехоты, то, по подсчетам Котарского, потери в августе – сентябре 1581 года рот, по которым имеется информация (70 % от всех рот), составили около 730 пехотинцев, или 27 %.
Сказанное выше позволяет приблизительно оценить потери в 30–46 %, что дает среднее значение ок. 40 %, что является очень высоким процентом, но вполне объяснимым, учитывая условия.
Что касается конницы, то здесь нельзя сказать ничего более точного, кроме как отметить, что убитых и дезертиров было гораздо меньше, чем в пехоте. Правда, есть несколько записей о хоругвях за период август 1581 г. – январь 1582 г., но их численность изменилась незначительно, так как Замойский 2 ноября 1581 г. приказал ротмистрам пополнить их добровольцами из литовских войск, которые собирались вернуться домой. Из потерь командного состава источники того времени называют следующие имена:
Потери командного состава конницы
Потери командного состава пехоты
В дополнение к вышеуказанному числу реестр венгерской пехоты от 23 января 1582 года показывает, что под Псковом погибли еще два ротмистра (венгра). Хотя этот список, безусловно, неполный, он уже иллюстрирует огромную личную самоотдачу командиров в бою, во время которого они собственным примером вдохновляли подчиненных.
Учет числа погибших, дезертиров и пропавших без вести еще не полностью иллюстрирует ту высокую цену, которую пришлось заплатить за тяжелую и длительную осаду. По рассказам Замойского (в его письмах королю), Пиотровского и Гейденштейна, в январе 1582 года суровые морозы и тяжелые условия жизни настолько повлияли на распространение болезней, что почти треть не могла сражаться. С другой стороны, «у тех, кто остался, от мороза отваливались носы и ноги: из караулов приходилось таскать на телегах в лагерь замерзших полумертвых пахоликов». Однако смертность была относительно низкой, и когда 6 февраля 1582 года Замойский отступил из-под Пскова, он все еще мог похвастаться войском, которое «было вполне явным и великолепным, и оно не возражало против такой долгой и тяжелой работы».
По информации Гейденштейна, уходящее войско насчитывало 24 000 человек, что очень правдоподобно, хотя, возможно, несколько завышено. Согласно Котарскому, 4000 пехоты (40 % от 10 000 без уволенных немцев), около 200 пехотинцев Гаронна, состоящих, по крайней мере, частично из французов, 7900 польских всадников, 800 литовских всадников. К этому следует добавить литовских казаков, очень многочисленных в результате бегства многих литовских солдат в их ряды, и некоторого количества добровольцев из Литвы и Короны, которые решили остаться. Таким образом, вышеуказанное число может достигать максимум 20 000 человек.
3. Заключительные замечания о Псковском походе[584]
Переходя к заключительным замечаниям по Псковскому походу, необходимо отметить усилия и результаты Батория по увеличению численности и процентного соотношения пехоты, на которую ложилась вся тяжесть боя. Несмотря на это, на протяжении всей осады максимально использовалась кавалерия, особенно коронная. В частности, она использовалась при ведении очень напряженного охранения вокруг Пскова. С конца августа по 10 октября около 900 всадников постоянно несли службу вдоль южной части стен. На других участках ее периодически дополняла литовская и венгерская конница. С 11 октября количество смен было увеличено за счет их численности, то есть на семь дневных и ночных караулов было выделено по 400 всадников (из них 115, почти 100 были оставлены в качестве пикетов). Всего в сменяющихся караулах было задействовано около 5200 всадников. Кроме того, к северу от города, на Гдовской дороге, был разбит постоянный лагерь. Командовать им стал Стефан Белявский. Первоначально ему были приданы следующие хоругви: его собственная, Ренчайского, Уровецкого, венгерского Иордана, Фаренсбаха, Бутлера и ливонская кавалерия. К ним добавилась немецкая пехота и хоругвь польских дворян под командованием Уровецкого. В общей сложности отряд насчитывал около 1300 всадников и до 1000 пехотинцев. С начала декабря, то есть после увольнения немецкой пехоты, возникла необходимость усилить Белявского стрелковой пехотой. Замойский приказал выделить из каждой хоругви по 7 (из 150 всадников) и по 5 (из 100 всадников) «пехотинцев с ружьями» и, передав их под командование Станислава Пенкославского, отправил в лагерь Белявского. Если учесть, что речь могла идти о 38 хоругвях, то приблизительная численность этой импровизированной пехоты колебалась в пределах 200–400 человек. Им также было выделено некоторое количество гаковниц.
В период с 23 октября до конца ноября на западном берегу реки Великой был развернут дополнительный постоянный конный пост. Он состоял из 5 хоругвей, в основном из участников экспедиции Кшиштофа Радзивилла вглубь Русского государства, общей численностью 850 всадников.
Против южной окраины Пскова была размещена венгерская кавалерия. Такая дислокация сил, дополненная до 6 ноября пехотой, размещенной в шанцах по ширине тракта Мирожский монастырь – Псков, а с конца ноября – более компактными по площади форпостами вдоль западной и частично южной части стен, позволяла в принципе эффективно блокировать крепость. Попытки подвести более крупные подкрепления со стороны Псковского озера пресекались, и в общей сложности прорваться через польскую блокадную линию удалось лишь около 400 русским воинам. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы полностью предотвратить отправку единичных гонцов, но и подобная задача в целом невыполнима. Однако то, что было сделано, полностью изолировало крепость от помощи людьми, техникой и продовольствием, и в конечном итоге должно было привести к капитуляции гарнизона.
Конница также сыграла серьезную роль в проведении самих штурмов. Так, например, в первом (и самом крупном) из них 8 сентября участвовало 10 ротмистров, командовавших в общей сложности 1500 всадниками. Вот их имена: 1) Прокоп Пенионжек – 300, 2) Станислав Стадницкий – 200, 3) Станислав Собоцкий, 4) Марцин Гостынский, 5) Анджей Оржеховский, 6) Ежи Мнишек, 7) Теодор Бокий (все примерно по 100), 8) Габриэль Бекеш – около 300, 9) рейтары Георга Фаренсбаха, 10) Дунин Руссак, доброволец при Я. Замойском с почтом в 50 всадников.
Следует отметить, что в хоругви Пенионжека и Стадницкого входили добровольцы из многих коронных и литовских хоругвей. Фрагментарный список их имен, приведенный в книге Папроцкого, дает некоторое представление об их составе (относительно некоторых добровольцев, объединенных под командованием Пенионжека).