Джаспер еще помнил выражение отцовских глаз перед тем, как последовал удар. В них был не просто гнев. Скорее, там что-то лопнуло, не выдержав напряжения. Эти глаза вообще не были похожи на отцовские. Они принадлежали кому-то другому.
Вся сцена вновь прокрутилась в его голове.
Джаспер уселся, свесив ноги с дивана. Нужно было найти папу и попросить прощения: он ни за что не ударил бы маму. Солнце за окном висело уже высоко в небе. Утро наполовину прошло. Джаспер похолодел при мысли, что уже слишком поздно. Вскочил с дивана и сразу обнаружил, что пижамные брючки мокрые. На сиденье дивана виднелось небольшое круглое пятно влаги. В сердцах он саданул себя по ноге кулаком и выглянул в холл, ведущий к двери в спальню миссис Карбо.
Дверь была закрыта.
Джаспер стянул с себя пижаму и постарался промокнуть ею пятно на диване. Миссис Карбо пришла бы от этого в ужас, но звать ее на помощь он бы не отважился. Закончив, он на цыпочках направился к чемодану, стоявшему в прихожей. Надел чистую одежду и снова закрыл замки, стараясь громко не щелкать.
Джаспер как раз направлялся в кухню, чтобы бросить свернутую в комок мокрую пижаму в мусорное ведро, когда услышал позади себя приглушенный голос. Говорила миссис Карбо. Он развернулся к закрытой двери ее спальни в другом конце холла и склонил голову набок, прислушиваясь.
— …Да, офицер. Вы просили звонить, если будут какие-то новости… Так и есть. В общем, прошлым вечером он вернулся домой… Да-да. Его не было несколько недель. И вчера, около одиннадцати, стук в дверь. Он выглядел ужасно… Да, все хуже, чем я опасалась.
Джаспер перестал дышать.
— Господи помилуй! Выстрелы?.. Нет, совсем ничего не слышала. Вчера я весь день провела в пекарне, вы же знаете, сколько шуму от этих фургонов… Да, сержант Килберн заходил утром, как обычно, на чашку кофе, около девяти часов… Я решила, он просто вернулся на пост, или откуда вы там ведете наблюдение… Нет, он ничего не говорил о взломе… Может, просто ушел раньше, чем… Вы же не думаете… Нет. Уэндел просто не способен на… Что тогда будет с Джаспером? Я даже представить не могу, чтобы мальчик оказался в приюте. Порой приходится слышать такие страсти…
Слово «приют» заставило Джаспера отступить в прихожую. Спеша, он всунул ноги в свои ботинки.
Голос миссис Карбо едва доносился сюда из холла:
— Да, разумеется. Спасибо вам, детектив. Хорошо. Значит, до скорого.
Телефонная трубка с еле слышным щелчком легла на рычаг аппарата, заставив Джаспера замереть на месте. Миссис Карбо наверняка закричит: «Лови его!», стоит ей увидеть, как он стоит здесь, готовясь улизнуть. За дверью ее спальни послышался шум: открылась и захлопнулась дверца платяного шкафа. Нельзя было терять ни секунды. Джаспер тихонько выудил цепочку из гнезда и потянул на себя дверь. Та скрипнула, и с замиранием сердца он оглянулся, ожидая, что миссис Карбо выбежит из спальни. Ничего не произошло. Он подобрал чемодан и закрыл за собой дверь.
Лампы в коридоре тускло светили желтым. Под их недобрыми взглядами Джаспер прокрался за угол, к двери своей квартиры. На латунной табличке по-прежнему читались буквы «2-Б», но прямо под ними гвоздем оказался прибит листок бумаги с крупной надписью черными буквами: «Место преступления. Не входить». Под этим зловещим предупреждением было еще несколько строк шрифтом помельче, но Джаспер не стал ломать глаза. Казалось, он стоит перед чьей-то чужой дверью. «Не входить», — прочел он снова, но миссис Карбо могла в любой момент выйти из своей спальни. Скоро она заметит, что Джаспер уже не спит на диване. Опустив голову, Джаспер увидел пустую правую руку и сообразил, что, выйдя, она сразу наткнется на мокрую пижаму в холле. Чувствуя, как пылают щеки, он попробовал повернуть ручку и облегченно вздохнул, когда дверь послушно распахнулась.
— Папа? — негромко позвал он, прикрывая дверь за собой.
Ответа не было.
Джаспер опустил чемодан на пол и задвинул щеколду. Мама всегда просила держать дверь на замке, когда он сидит дома один. «Никому не открывай. Даже самому президенту Соединенных Штатов», — говорила она.
Отступив от запертой двери, Джаспер развернулся лицом к комнате. Здесь по-прежнему будто ураган прогулялся. Он с трудом проглотил застрявший в горле ком.
— Папа? — спросил он чуть громче. Еще с минуту, вслушиваясь в тишину, он не отходил от спасительной двери.
По улице за окном прогромыхал автофургон. Квартира казалась опустевшей. Место преступления. В воздухе носились запахи гнилья из-за грязных тарелок и давно скопившегося мусора, которые почти совсем затопили привычные ароматы заварного кофе и отцовских сигар. Теперь здесь даже не пахло жильем.
Он сделал пару несмелых шагов вперед.
— Есть тут кто?
Никто не ответил.
Набравшись храбрости, Джаспер пробрался по темному коридору, мимо ванной, к комнате родителей. Дверь спальни была закрыта. Он потянулся к ручке и сразу вспомнил тот раз, когда распахнул ее без стука и застал маму, когда та переодевалась. Она сразу завернулась в халат, висевший за дверью, но он все же успел заметить длинный красный шрам, сбегавший по маминому животу. Очень похожий на другие, исполосовавшие ей руки. В тот раз мама слишком сильно ухватила его за подбородок. «Закрытые двери должны оставаться закрытыми!» — крикнула она и захлопнула дверь прямо перед носом у Джаспера. Через несколько минут, выйдя из спальни, она нашла сына в его комнате, где он забился. «Бедный, бедный Джаспер. Нет-нет-нет, не надо плакать! Мамочка тебя любит. Просто некоторые вещи ты не должен видеть. Это личное…»
С той самой поры он с подозрением смотрел на дверь родительской спальни, но больше не пытался открывать ее без спросу. До сего дня.
Прижимаясь к двери ухом, Джаспер ожидал услыхать знакомый звук отцовского храпа. Вообще ничего. Он поднял руку и выждал долгую паузу, прежде чем тихо постучать по дереву костяшками пальцев. Ничего. Он постучал громче, по-прежнему никакого ответа.
— Папа? — снова окликнул Джаспер, повернул ручку и заглянул внутрь.
Глава 20
Сперва ему не показалось, что беспорядка в спальне меньше или больше, чем по всей квартире. По полу раскидана одежда. Все ящики вытащены из комодов и свалены в кучу на любимом мамином ковре, лиловые и розовые цветы которого как будто смяты расколотыми в щепы досками. В углу валяется разбитая настольная лампа.
Джаспер робко шагнул вперед. Ларчик с мамиными украшениями лежал у распахнутого шкафа, содержимое свалено на пол. Под грудой искусственного хрусталя и пластмассовых жемчужин на ковре лежало любимое мамино ожерелье, и Джаспер поспешил поднять его. В ладонь лег тяжелый, расшитый бисером медальон. Две из вплетенных в него крошечных ракушек треснули. Остальные были вплетены в тугие спирали, которые образовывали мозаику ярких цветов на белом поле. Когда он был маленьким, этот медальон точно соответствовал размеру его ладошки. Свернувшись на коленях у матери, Джаспер водил пальцем по цветным спиралям, которые вели к странному символу в центре, похожему на уложенную набок букву «S».
«Что она означает?» — спрашивал он, постукивая кончиком пальца по непонятной эмблеме.
«Она просто красивая, и только. Не все же должно что-то значить», — отвечала мама.
Медальон и вправду был красивым! Блестящие бусины крутились на нитках, стоило их погладить. Джаспер вновь осмотрел пол и увидел еще немало маминых любимых вещей. Точнее, все их. Синее платье. Легкую блузку с воротничком в сборках. Ее красные туфли. Хмурясь, Джаспер вел им точный учет. Все, что мама любила, было брошено прямо здесь, в неопрятные кучи на полу.
Он сжал ожерелье в руке и накинул нитку себе на шею. Раскачиваясь где-то у пупка, медальон выглядел нелепо, но мама точно не захотела бы, чтобы Джаспер так и бросил его валяться на полу. Она рвала бы и метала, завидев свою комнату в таком состоянии. Кровать лишилась одеял и простыней; смятый, голый матрас свесился с каркаса. Его ткань забрызгана чем-то охряно-бурым. Все равно что случайно заглянуть под мамину юбку. Ему не стоило здесь оставаться.
Развернувшись к открытой двери, Джаспер замер с выпученными глазами.
По обоям у входа, образуя нечто вроде индейского головного убора, разбегались в стороны ржаво-красные потеки. Словно ребенок пытался изобразить салют вокруг чистого пятна размером с пляжный мяч. Краска не то чтобы красная, но и на коричневую не похожа. Несколько крупных капель бежали к полу, оставляя неровные следы.
У дверного косяка косым штрихом тянулась вниз особенно широкая ржаво-красная дорожка. Сощурившись на нее, Джаспер потянулся к засохшей бурой капле на краю. От прикосновения капля сломалась, оставив на подушечке пальца сухие темные частички, которые Джаспер поднес к лицу. Они были очень похожи на корку, запекшуюся на руках Уэйна после того, как тот помогал разделывать Салли. Бурая краска была кровью.
Сердце Джаспера тяжело стучало в ушах. Теперь он видел ее повсюду. Бурые крапинки на матрасе. Черная дорожка из капель на мамином ковре и на деревянном полу у его ног. Темные брызги на досках бежали прямо под ботинками, стелясь за дверь.
Он последовал этой неровной тропинкой в холл, стараясь уверить себя в том, что пятна вполне могут оказаться обычной уличной грязью; след из темных брызг провел его мимо кухни, через гостиную и прямо до входной двери. Под дверной ручкой намазано чем-то красным.
В этом пятне отчетливо виднелись два отпечатка пальцев. Джаспер потянулся было потрогать один, но вовремя остановил себя.
Воры. Папа сказал, пара обычных воришек. Джаспер оглядел оставшуюся позади комнату, пытаясь сообразить, что могло пропасть. Имущества у них было не особо много; отец Джаспера собирал автомобили на конвейере, а мама работала на молокозаводе. Эту свою работу она терпеть не могла, но говорила, что выбирать ей не приходится. Им нужны деньги — вот ее точные слова.