Однако в самом мистере Уоррене ничего простого и лаконичного, прямо говоря, не было.
Этот человек был одет традиционно – в просторный черный наряд и шляпу с длинной вуалью. Несовременность его образа компенсировалась тяжелым серебряным распятием на массивной цепи и брогами самой современной модели, торчащими из-под траурного одеяния.
– Вэл! Долго же ты до меня добирался, – воскликнул мистер Уоррен, пропуская нас в утробу помещения.
Было темно и очень холодно. От самого порога вдоль стен тянулась череда гробов. Прямо посреди помещения был огромный дубовый стол – не составило труда догадаться о его предназначении. Кажется, мистер Уоррен считал своим долгом сразу прояснить клиентам, в какое место они попали. Ни малейшего намека на цивилизацию!
– Сид очень консервативен, – прошептал Валентайн мне на ухо. – Но не бойтесь, он не сумасшедший.
Сказано это было тихо, но, несомненно, достигло ушей мистера Уоррена. Он захихикал и открыл какую-то дверь в дальнем конце помещения.
– С тем, что я не псих, ты поспешил, дорогой друг. Ты ведь здесь именно за этим – за моими результатами! А на них, как известно, способны исключительно психи!
Я с опасением посмотрел в дверной проем. Он был достаточно освещен, в отличие от основного помещения. Валентайн с силой сжал мой локоть и подтолкнул к двери. Я сглотнул. Не то чтобы я сомневался в выборе Валентайном приятелей, но…
– Не бойтесь, на вас экспериментировать я не буду… Вы же друг Вэла, в конце концов.
– Компаньон, – с улыбкой поправил Валентайн.
Мистер Уоррен задумался.
– И что, быть компаньоном лучше, чем другом? – поинтересовался он, склонив голову к плечу.
– Друзья живут собственной жизнью, как это ни прискорбно, – отозвался Валентайн. – А без компаньона я очень быстро пропаду: разорюсь и пойду ко дну, где меня тут же сожрут более хваткие члены Лондонской похоронной компании!
– Если будешь и дальше таким ленивым… – хмыкнул Сид. – То так и будет. Ты один из немногих гробовщиков, что организует доставку тела до похоронного дома и далее на кладбище, а не ходит по домам с измерительной лентой и не требует снимать двери с петель. Удивительно, но это работает!
– По сути, я представляю похоронное бюро нового образца! – Валентайн поднял палец вверх. – Я верю, что профессия уже начала меняться, и вскоре из обычных гробовщиков мы станем кем-то позаметнее. Кем-то вроде распорядителей похорон.
– Вот ты куда метишь, – хмыкнул Сид. – Ну, посмотрим-посмотрим. Я вот все по старинке, да тут у нас сплошная деревня. Не место для новшеств. Да я и не пытаюсь…
И он почему-то нам подмигнул.
Я наконец зашел в комнату. Это оказался обычного вида кабинет, похожий на наш, с таким же типовым столом, печатной машинкой и телефоном. Рядом стоял шкаф с конторскими книгами. На полу лежал индийский ковер и стояло несколько кресел для посетителей. Здесь о деятельности владельца напоминали только черные шторы. Я думал, что мы останемся здесь, чтобы обсуждать дела, но Сид даже не остановился.
В конце кабинета, в тени второго архивного шкафа, пряталась еще одна незаметная дверь, которую Сид открыл ключом, снятым с шеи.
– Добро пожаловать в мою святая святых, – он снова подмигнул мне. – В мой храм… Мою часовню!
Я сделал шаг и замер на пороге, оторопев. Провода, какие-то устройства и кресло со множеством ремней привели меня в панику. Я часто задышал, пытаясь успокоиться, в глазах потемнело, и я почувствовал, как руки Валентайна обхватили меня поперек груди.
– Тише, Дориан, – выдохнул он мне на ухо. – Все в порядке.
– У тебя впечатлительный друг, Вэл, – хихикнул Сид. – Спокойно, я же сказал, что ничем не угрожаю!
– Чт-то это за место? – только и смог выдохнуть я.
– Гальваническая комната! – торжественно объявил Сид. – Место, где Господь уступает мне свое ремесло!
К нашему счастью, у Сида не нашлось свободных трупов, чтобы демонстрировать свое искусство здесь и сейчас. Но даже описание его работы пробирало меня до дрожи.
– Электричество, друзья мои – это будущее цивилизации. Все начиналось с молнии! Не случайно в религиях варварского мира выше всего ценились боги грозы! Античный Зевс, нордический Тор и славянский Перун! Слышали о таких?
Я слышал о Торе и Зевсе, но славянами никогда не интересовался. Валентайн же только хмыкнул:
– За такие речи, друг мой, тебя упекут в Тауэр всем в назидание.
– Меня упекут в Тауэр не за речи, – хмыкнул Сид. – Ты же помнишь, что в чудесной сказке Мэри Шелли случилось с главным героем? Ах, как жаль, что милая леди уже умерла – я бы хотел вступить с ней в переписку…
– Я ее призрак для тебя вызывать не буду, – сухо предупредил Валентайн, но в глазах его плясали смешинки.
– Зря! Пусть бы знала, как ее тут ценят!
– Ценил бы – понял бы посыл произведения, – хмыкнул Валентайн. – Пытаться подвинуть Господа опасно для головы: ей тяжелее будет придумывать идеи, когда топор палача отделит ее от тела.
– Вечно ты нагнетаешь, – отмахнулся Сид, – а я вообще разговариваю не с тобой, а с милашкой Дорианом. Дориан, скажите, вы читали «Франкенштейна, или Современного Прометея»?
Я на мгновение почувствовал себя оскорбленным.
– Безусловно. – Вся моя гордость выпускника Итона сосредоточилась в этом коротком слове.
– Прекрасно! – Сид всплеснул руками. – В таком случае суть моих опытов вы улавливаете.
– Сид пытается оживлять мертвых, – любезно пояснил Валентайн, наблюдая на моем лице всю гамму сопротивления этой мысли. – К счастью, у него не получается.
Сид сделал вид, что обиделся на эту реплику.
– Раз так осуждаешь меня, мой отнюдь не праведный друг, так чего ради явился в мои чертоги?
– Мне нужно кое-что у тебя одолжить.
– И что же? – Сид развел руки, как бы показывая, что брать у бедного гробовщика нечего.
Я бы с этим поспорил – одна печатная машинка стоила несколько наших жалований. «Ремингтон» был недешев.
Однако Валентайн только покачал головой.
– Мне нужна твоя гальваническая установка. Только… с возможностью ее немного модернизировать.
Несколько часов спустя мы возвращались домой не одни: гальваническая установка ехала с нами. Причем не та, которую Сид так рьяно желал продемонстрировать нам в действии, но какая-то другая, вынутая из темного чулана, о наполнении которого я лично знать ничего не желал.
Валентайн выглядел крайне довольным. Насвистывая себе под нос незатейливую мелодию, он отпустил извозчиков, которые помогли доставить тяжеленного монстра до дверей похоронного бюро, и, скинув сюртук мне на руки, засучил рукава и принялся затаскивать его внутрь.
В нашем похоронном бюро, раз уж мы брали на себя еще и все обязанности по подготовке тела к похоронам, была не только обычная дверь, выходящая на улицу и решительно ничем не отличающаяся от десятка других дверей таких же контор различного назначения, но и широкие, почти амбарные двери на задний двор, куда без всяких проблем проходил гроб.
Туда-то извозчики довезли гальваническую установку, и теперь Валентайн волоком тащил ее внутрь, через могильник, прямо в кабинет.
– Валентайн! – мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. – Куда вы это тащите и что собираетесь с этим делать?
– Д-дориан, – прохрипел он. – Давайте чуть позже поговорим, дайте мне доставить это чудо великого ума моего дорогого друга на то место, которое я для него присмотрел.
Я оторопел. Он еще и место заранее присмотрел, он знал, что Сид Уоррен даст ему эту штуку! Непредсказуемость моего партнера начинала меня раздражать. Все-таки я бы хотел, чтобы мое мнение учитывалось хотя бы при планировании обстановки нашего общего рабочего места!
Тем более что я никак не мог взять в толк, каким образом это жуткое изобретение должно помочь мистеру Финниану и его жене. И этот вопрос резко оказался самым важным, стоило мне зайти в помещение и встретиться взглядом с полупрозрачной Дианой Финниан, с интересом изучающей выкройки в забытом на столе раскрытым каталоге.
– Ах, если бы такие платья были в мои двадцать лет, – добродушно рассмеялась она. – Добрый вечер, молодые джентльмены!
– Добрый вечер, миссис… Финниан… Дориан, да помогите же мне! – растрепанная голова Валентайна выглянула из-за установки. – Что вы вцепились в этот сюртук?
Я сложил его сюртук на стол, кинул сверху свой и бросился на подмогу. И почему он не попросил меня сразу? Вдвоем с такой тяжестью справляться определенно было удобней – по крайней мере, она довольно быстро встала в небольшую нишу, где раньше стоял телефонный аппарат.
А я гадал, зачем Валентайн переставил его в прихожую накануне…
– Блеск! – потирая руки, сказал Валентайн, отступая на шаг. – Дайте мне сутки, и очень скоро это будет единственный в своем роде аппарат постмортем, который даст возможность последнего прощания!
Я не сразу осознал, что он имеет в виду. А когда осознал, то у меня задрожали руки.
– Валентайн! Вы же это не всерьез?
– Совершенно всерьез, мой милый! – Валентайн улыбался, но глаза его вдруг стали серьезными. – Есть люди, которые просто не в состоянии отпустить своих любимых. А это вредно для их душ, вы же помните разговор про злую и добрую часть души?
– Так вот о каком последнем желании вы говорили…
– Если можно, я буду очень признательна, – смущенно сказала Диана. – Мне надо всего лишь несколько минут. Я уверена, он все поймет…
– А вы сами, – Валентайн резко повернул к ней голову, – вы сами готовы на это? Отпустить его, дать ему жить дальше без вашего присмотра?
– Это… тяжело, – с тяжелым вздохом призналась Диана. – Но я посмотрела… У него есть кому о нем позаботиться. Внучка его пишет, что приедет скоро. Соседский мальчик с собакой носятся у него во дворе и раздражают, а если он ворчит, значит, живой… Я… Я справлюсь, мистер Смит. Мне бы только попрощаться как правильно…
– У вас большая душа, моя дорогая, – мягко ответил Валентайн. Из его голоса и глаз ушла резкость – как не бывало, и он снова стал похож на мягкого кота.