– Практикуюсь в новом для нас направлении, Дориан, – с улыбкой ответил он. – Траурные украшения! Наше ателье оказалось настолько востребованным, что просто необходимо довести наш ассортимент до идеала. Какая леди не захочет себе брошь или колье?
Я вздохнул.
– Следующим будет шляпный магазин? Дамы любят шляпки…
Глаза Валентайна расширились:
– Такая прекрасная и очевидная идея! И как я… А, вот почему говорят, что две головы лучше одной, – он схватился за записную книжку, и поздно уже было говорить, что это был сарказм.
– Вы собираетесь делать украшения сами? – я кивнул на стол.
– О, конечно же, нет, – он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. – Моя спина… Несчастные кружевницы и швеи, отныне я буду относиться к ним с большим почтением. Так вот, с украшениями нам поможет леди Рейвеншторм, вдова лорда Рейвеншторма и моя дорогая подруга. Она унаследовала прекрасный ювелирный магазинчик в Сохо.
– А материалы?
– У меня есть кузен в Уитби, который занимается обработкой и продажей гагата прямо с месторождения. Я уже связался с ним, он обещал все устроить для нас по самой приятной цене.
Я уселся верхом на стул у другого конца стола и сложил руки на его спинке.
– И как так получается, что у вас по всей Англии есть знакомые?
Я уже рассказал о встрече с отцом Майерсом, и Валентайн подтвердил, что они не только знакомы, но и находятся в прекрасных отношениях. Мне так не показалось, но кто я такой, чтобы судить о человеческих отношениях?
Я ошибался даже в собственной сестре, и только смерть позволила мне прозреть, так что я предпочел поверить Валентайну. Он гораздо лучше меня вписывался в этот мир, несмотря на свой огненный характер – а может быть, благодаря ему.
Я же вступал в разговор с клиентами только на стадии горя. Возможно, этот дар достался мне не случайно – или же я настолько развил его, тренируясь на призрачных студентах, – но в разговоре со мной безутешные вдовы и убитые горем сыновья действительно находили утешение.
Но все-таки я предпочитал призраков.
– Если все договоренности уже есть, к чему вот это? – я кивнул на россыпь черных камней.
– Мне стало любопытно, – ответил Валентайн так, словно это было чем-то очевидным. – Смогу ли я из простых материалов создать что-то прекрасное.
– И как? Смогли?
– Пока я создал браслет, – он поднял со стола аккуратную нитку бус, скрепленную между собой. – Весьма элегантный, не находите? Дайте руку.
Я растерянно вытянул вперед руку, и Валентайн, поднявшись на ноги, обошел вокруг стола.
– Свитер будет нам мешать, – сказал он, задирая рукав мне к локтю.
– Холодно, – пожаловался я.
– Я слышал, Элизабет Сиддал умерла из-за красоты Офелии, несомой потоком вод, – ухмыльнулся этот поистине бессердечный человек. – Красота требует жертв.
– Я пока еще не ваш натурщик!
– Уже близки к этому! – он ловко застегнул браслет на моем запястье. – Какое очарование. Выглядите, как викарий с четками. Определенно, во мне есть талант!
Я фыркнул, не выдержав поток его самодовольства. Однако отрицать прелесть браслета не мог, как и то, что он был сделан как будто под мою руку. И мне не хотелось расставаться с ним.
– Оставьте себе, – уловив тень сомнения на моем лице, мягко сказал Валентайн.
Его ладонь скользнула по моей скуле. Заправив прядь волос мне за ухо, он прошептал, глядя в глаза:
– Украшения делают, чтобы их носили. Если жемчуг не носят, он болеет и умирает. Это всем известно. Но если траурный гагат не исполняет свою роль, он ничем не отличается от булыжника на мостовой.
– Этот траур я буду носить по Доре, – я поднял руку.
– По Доре. И по всем усопшим и ушедшим, кому мы помогаем перебраться на другую сторону Ахерона, – Валентайн вернулся на свое место. – Итак, браслеты мне поддались. Смогу ли я сделать изящную шляпную брошь?
Едва по Лондону потекли слухи о том, что у нас появились украшения, к нам тут же явились представители Лондонской похоронной компании. Я заметил, что Валентайн при виде их напрягся и стал похож на разгневанного кота. Меня тоже царапнуло по нервам их появление. Создавалось впечатление, что мистер Уимблоу, миссис Бэллоуз и мистер Риверс теперь будут инспектировать каждый наш шаг.
Впрочем, я смог выдавить из себя самую светскую улыбку, памятуя о том, что миссис Бэллоуз мы многим обязаны, и провел для господ небольшую экскурсию.
– Что я могу сказать! – взмахнул трубкой мистер Уимблоу. – Молодцы, молодцы! Вот что значит юная кровь!
– Я хочу браслет, – немедленно заявила миссис Бэллоуз. – Валентайн, помогите мне подобрать что-нибудь под платье!
Валентайн тут же оказался возле нее, приоткрывая витрину и рассыпаясь в комплиментах ее наряду – к которому мы приложили руку, само собой.
Мистера Риверса я видел впервые, и он мне не понравился – выглядел он как старики, вечно всем недовольные и страдающие подагрой, на его лице застыло брезгливое выражение, словно он постоянно ощущал зловоние.
– Вы бы поосторожнее с этим, Хэйзел, – поравнявшись со мной, произнес он тоном, который мне совершенно не понравился. – Заиграетесь!..
Что это значило и почему нам стоило быть осторожными, я так и не понял.
Впрочем, скоро компания гробовщиков удалилась, и мы вздохнули с облегчением.
– Я боюсь, они еще принесут нам неприятностей, – пробормотал Валентайн. – А впрочем, какое нам дело до них, правда?
Спустя некоторое время у нас появилась небольшая витрина с изящными украшениями от ювелирного дома «Рейвен», куда Валентайн время от времени подкладывал свои поделки. Я даже не был удивлен, что они пользовались успехом.
Браслет из черного гагата я носил, не снимая с руки.
В это мрачное время он стал ниточкой, связывающей меня одновременно с миром мертвых и миром живых и напоминающей о моем месте. Посредник. Проводник. Не больше – но и не меньше.
Мне становилось легче дышать.
К середине ноября у нас прибавилось клиентов – дамы желали теперь полный комплект, от платьев до украшений, по индивидуальному заказу. Леди Рейвеншторм пару раз приезжала лично посмотреть, как бойко идет торговля, и только пораженно качала головой, прикуривая сигарету в длинном мундштуке.
– А вы не боитесь? – однажды спросила она.
– Чего? – хором отозвались мы с Валентайном.
Она усмехнулась:
– Обвинений в том, что вы наживаетесь на чужом горе, например? Все понимают, что похоронный бизнес необходим, но в то же время…
– Про любого гробовщика могут так сказать – и говорят, – рассмеялся Валентайн. – И в спину шепчут проклятья, и что только не делают. Но случись беда – и идут именно к нам, потому что мы умеем удивлять наших клиентов.
– О да, я слышала, как удивилась миссис Уайт! – леди Рейвеншторм снова затянулась. – Так ей и надо, старой карге. Но вовек не поверю, что ты, Валентайн, человек такой разумный и прагматичный, ввязываешься в скандалы просто так.
– Вы правы, моя дорогая. У каждой конторы свои секреты.
Она смерила долгим взглядом шрам на его глазу.
– Я могу лишь пожелать тебе быть осторожней. Не все священники похожи на отца Майерса.
– Моя дорогая, отец Майерс первый изгонит меня, как дьявола, подступись я к нему хоть на два шага, – веселился Валентайн. – И потом, к чему эти ужасные разговоры? Только напугаешь мне Дориана, а его и так очень сложно уговорить оставаться в реальности. Его бы воля, он сам бы растворился в тенях… Но увы, приходится работать.
– Я слышала, что тебя видели у мастерской Сида Уоррена. Ты же не…
– Посмотри на это прекрасное изобретение! – Валентайн обнял леди Рейвеншторм за плечи и развернул к постмортем-устройству.
– Не хочу! – с хохотом вырвалась она и тут же посерьезнела. – Будьте осторожны, вы оба. Вот чего я вам желаю.
Мне пришлось заверить ее, что мы точно будем осторожны и осмотрительны. Валентайн демонстративно пил виски и не смотрел на нас.
Когда леди Рейвеншторм уехала, я набросился на Валентайна:
– Вам что, трудно заморочить женщине голову? Она переживает за вас!
– Она всегда переживает, не берите в голову, Дориан.
– Вам легко говорить!
– Да, – он обернулся, в упор глядя на меня. – Мне легко. И хорошо бы, чтобы вам тоже стало легко, мой дорогой, потому что камень, который вы носите на сердце, однажды потянет вас ко дну, как пресловутую Офелию. И рядом не будет Милле, чтобы запечатлеть последний миг ваших страданий.
– О чем вы?..
– Не берите в голову, – он легкомысленно отмахнулся, но взгляд оставался жестким и цепким.
Он сделал шаг и внезапно оказался очень близко ко мне, его ладонь легла мне на середину груди очень ласковым и от этого жутким жестом.
– Но вы забыли, мой прекрасный, – он приблизил губы к моему уху и промурлыкал: – Что я тоже вижу призраков. Но между нами есть одно существенное отличие: вы не можете увидеть сам себя. Я же любуюсь вами каждый день.
Я отшатнулся.
– Валентайн! Что вы себе позволяете!
Его улыбка вмиг сделалась виноватой.
– Простите, если задел вас, но…
– При чем здесь это!
– Кто-нибудь, на помощь!!!
Мы оба вздрогнули – голос принадлежал женщине, но с момента ухода леди Рейвеншторм у нас точно не было новых посетителей.
Обернувшись к дверям, мы увидели юное создание – девушку не больше двадцати лет, сидящую на коленях в дверном проеме и держащуюся за живот. Платье элегантного фасона было залито кровью. Сквозь девушку явственно просвечивала дверь.
– Помогите, пожалуйста, – сквозь слезы взмолилась она. – Кто-нибудь!
Некоторое время спустя призрака удалось успокоить, и она смогла что-то внятно рассказать. Но понимала она мало.
Девушку звали мисс Анита Лэнсбери, она была модисткой в популярном ателье «Модные безделушки» на Пикадилли и собиралась выйти замуж. Но совсем недавно скончалась ее мать, и жених в качестве подарка преподнес ей дорогое ожерелье из золота, черного гагата и турмалина.