Что-то мне очень не понравилось на похоронах, но я не мог вспомнить что, не мог зацепиться за мысль. Мне страшно хотелось напиться, но я не хотел разочаровать Ч. М. Блэка. В конце концов, он был так милосерден, что не сказал мне ни слова накануне вечером и дал просидеть у камина, глядя в огонь, столько, сколько мне потребовалось, – до рассвета.
Я подошел к телефону, собираясь дозвониться до Найджела, когда телефонный аппарат ожил. Я прижал к уху трубку и проворчал:
– Похоронное бюро «Хэйзел и Смит». Мы временно закрыты. До свидания. – Я собирался уже повесить трубку, как до меня донесся голос леди Рейвеншторм:
– …очень срочно!
– Леди Рейвеншторм? – я спохватился и ответил: – Это вы?
– Да! Дориан, прошу вас, ради всего святого, приезжайте сейчас же в ресторан при отеле «Сент-Джеймс». Сможете?
Я прикинул расстояние. Отель находился при одноименном парке, на Касл-лэйн. Выходило, что я могу добраться туда на своих двоих всего за полчаса.
– Нет, прошу вас, возьмите кеб, – потребовала леди Рейвеншторм, стоило мне озвучить свой план. – И будьте там через четверть часа. Договорились, друг мой?
Я всегда пасовал перед решительными женщинами, потому, конечно, согласился.
Крепко запер контору, поймал кеб и скоро уже входил в обеденный зал. Метрдотель, услышав, что я направляюсь на встречу с леди Рейвеншторм, немедленно проводил меня за столик у окна.
– Дориан, – она протянула руку для поцелуя.
Я вежливо коснулся губами перстня, надетого поверх перчатки, и сел напротив нее.
– Леди Рейвеншторм.
– Просто Шерил, – улыбнулась она.
Я заметил морщинки в уголках ее глаз и впервые задумался, сколько ей на самом деле лет. Она выглядела молодо за счет сложения и породы, но глаза выдавали ее: близорукие и усталые.
– Вы так срочно вызвали меня… По какому-то делу?
– Да, и оно связано с вами, Дориан. И с вашим похоронным бюро.
Я напрягся.
– Прошу прощения, но похоронное бюро правда сейчас не работает. Я ничем не могу вам помочь.
– Глупый! – она стукнула меня по руке кружевным черным веером. – Это я о вас позабочусь. Хоть так смогу отплатить Валентайну за… за все.
– Он… как-то помог вам? – тихо спросил я.
– Он не говорил? – леди Рейвеншторм усмехнулась краешком губ. – Такой скрытный. Всегда вел какую-то игру. Но при этом человек большой души и большого сердца…
Я подавленно кивнул. К горлу снова подступил комок.
– Когда я овдовела, я совсем не знала, что делать, – тихо начала она. – Я была из тех девушек, за которых всю жизнь решает сначала мать, потом муж. Похоронив мужа, я оделась в траур и впервые осознала себя хозяйкой не только поместья и семейного дела, но и собственной судьбы. Это далось мне нелегко. Но было бы еще тяжелее, если бы однажды на пороге не возник Валентайн, который вел какие-то дела с моим мужем… Сразу после своего возвращения из Калькутты, если мне не изменяет память. Он знал о том, что муж от меня скрыл, – о смертельной болезни. И пришел поддержать меня в черный час.
– Вы были?.. – я не смог произнесли это вслух.
Она подняла на меня усталые глаза и вдруг рассмеялась.
– Глупый мальчишка! О чем только твои мысли! – воскликнула она. – Мы – нет, никогда. Мы разговаривали, играли в шахматы, пили вино и вместе постигали азы ювелирного мастерства. Если бы не он, дом Рейвенштормов затянулся бы пылью и паутиной десятилетие назад. Поэтому считай, что я возвращаю долг.
Я медленно кивнул. Несмотря на то что все мое существо жадно впитывало образ Валентайна – другого, почти незнакомого и в то же время такого… похожего на себя, я помнил, что меня вызвали по какому-то делу.
– Те люди на кладбище, – леди Рейвеншторм положила веер на стол и сложила ладони поверх него. Она заметно нервничала. – Они из Лондонской похоронной компании, так?
– Так. Мистер Уимблоу считается одним из старейших гробовщиков Лондона, и он главный акционер компании. Мистер Риверс – один из самых успешных гробовщиков, в свое время мог дать фору даже мистеру Чарльзу Блэку…
– Блэку?.. – удивилась она.
– Был такой гробовщик. Сделал себе имя на мрачном образе с вуалью, – торопливо проговорил я, не желая вдаваться в подробности.
Леди Рейвеншторм кивнула.
– Что ж, это показатель. А женщина?
– Миссис Бэллоуз, богатая вдова, которая от скуки устроилась помощницей гробовщика. Того самого Риверса.
– Довольно странное занятие для молодой женщины… хоть и вдовы, – леди Рейвеншторм прикусила губу.
– По правде говоря, ходят слухи, что она была в него влюблена.
– Была?..
– Я так понял, что они расстались.
– Что ж, это многое объясняет, – пробормотала она себе под нос.
Я начинал сердиться. Она до сих пор ничего мне не объяснила! Но не успел я открыть рот, как ее цепкая рука с длинными пальцами ювелира схватила меня за запястье и прижала к столу.
– Дориан, где хранятся бумаги, связанные с бюро? – торопливо спросила она.
– В конторе, – я даже удивился постановке вопроса. Не складывать же их на ночь бережно под подушку!
– Вы должны их оттуда забрать, – велела она.
– Зачем?..
– Затем, что у меня есть подозрение, что вас со дня на день попытаются ограбить – именно с целью получить эти бумаги.
– Допустим, я отнесу их Найджелу…
– Найджел – это кто? Ваш адвокат? Не вздумайте! Уверена, у него тоже будут искать. Несложно найти, кто вам помогает с юридическими вопросами. Спрячьте у себя дома. Вы же живете в жутком особняке на улице Святого Джеймса?
По иронии судьбы, улица Святого Джеймса находилась на достаточном отдалении от Сент-Джеймс‐парка, чтобы вводить в заблуждение мало знакомых с лабиринтом Лондона людей.
Я кивнул.
– Вы верите слухам про этот дом?
– Я знаю Валентайна, – без улыбки ответила она. – И знаю, что вы – такой же, как и он. И потому не верю ни в какие слухи. Вместо этого предпочитаю считать их чистейшей правдой.
– О. Вот как.
– Ваш дом, Дориан, сейчас самое безопасное место в городе. Заберите документы туда и ни под каким предлогом никого к ним не подпускайте. Даже вашего адвоката.
– Вы объясните мне, что происходит?! – взорвался я.
– Тише, тише… Дориан, милый, происходит очередной акт человеческой алчности, только и всего, – она улыбнулась чуть виновато. – Я подслушала разговоры ваших многоуважаемых коллег. Кажется, они считают, что похоронное бюро на пике популярности, куда вы с Валентайном его привели, слишком хорошо для вас. И было бы неплохо произвести некоторые махинации, чтобы передать контору в более подходящие руки.
– Миссис Бэллоуз, – пробормотал я, вспомнив ее странный визит.
Леди Рейвеншторм кивнула.
– Да. Но для этого им необходимо добраться до бумаг. Они ничего не смогут сделать юридически с долей Валентайна до вступления в право собственности его наследников и поэтому с высокой вероятностью ударят по более доступной мишени – по вам.
– Я… Спасибо, Шерил, что нашли время меня предупредить, – я сглотнул. – Сейчас… Мне пора. Надо торопиться. Прошу меня извинить.
Мы распрощались, и я выбежал на улицу в распахнутом пальто, не обращая внимания на промозглый холод, поймал кеб и помчался в контору.
К счастью, все было в порядке.
Я уверял себя, что все это – чушь, выдумки, и леди Рейвеншторм, впечатлительной женщине, на фоне потери друга что-то почудилось. Но голос Валентайна в голове ехидно напомнил, что пренебрегать безопасностью – удел дураков.
Я вздохнул.
– Кажется, я схожу с ума, – пробормотал я вслух и полез за документами.
К счастью, домой я добрался без эксцессов.
И спрятал папку с документами в небольшой тайник в старом чулане. Не то чтобы я не собирался посвящать в это домашних, но предпочел действовать один. Однако Чарльз Майрон Блэк не был бы Чарльзом Майроном Блэком, если бы не появился за моей спиной ровно в тот момент, когда я закрывал крышку тайника.
– Могу я полюбопытствовать, друг мой, чем вы занимаетесь? – с искренним удивлением спросил он.
Я вздохнул.
– Идемте к камину, мой друг. Мне нужно о многом вам рассказать…
В ту ночь я почти не спал – стоило закрыть глаза, как возвращались кошмары о смерти Валентайна. Пока я бодрствовал, мне удавалось думать в основном о перспективах дальнейшего существования бюро.
Ч. М. Блэк был тысячу раз прав, когда в начале нашего знакомства сказал, что не взял бы меня даже клерком. И что у меня совершенно нет жилки бизнесмена. И все же бюро стало мне домом, и я не хотел так просто сходить с дистанции – хотя бы ради памяти моего компаньона.
Я скользнул взглядом по висевшему на стене портрету. Дора, Дора, ты всегда видела меня лучшим, чем я был на самом деле.
Что бы ты сказала сейчас?..
Словно наяву я услышал ласковый голос сестры:
– Ты справишься, Дориан… Я верю в тебя…
– Дора!.. – позвал я и попытался поймать ее – тень, воспоминание? – но пальцы схватили лишь пустоту.
Под утро я встал, сам сварил себе горький кофе – миссис Раджани в ночи ушла домой – и, глядя на утренний снегопад сквозь полуоткрытые черные ставни, думал о еще одном, почти забытом и упущенном, – об Анне и Эмилии. Из-за всех событий я даже ни разу не навестил их с тех пор, а между тем Анна могла серьезно заболеть после пережитого.
Главная сложность заключалась в том, как предложить им финансовую помощь так, чтобы гордая Эмилия могла взять…
Слишком много мыслей.
Как мухи в жаркий день – налетают, облепляют, жужжат противно… Я отставил чашку на подоконник и обхватил себя руками за плечи. К такому потоку мыслей, дел, решений, которые необходимо было принять, я оказался совершенно не готов.
Я и со своей-то жизнью никогда не знал, что делать!
Мне показалось вдруг, что я очень маленький, очень призрачный рядом с бурлящим котлом жизни. Мог ли умереть и оказаться в аду? Что-то подсказывало, что грешник вроде меня так легко не отделается.