– Но где мы, и кто все эти люди? – с тревогой спросил отец.
Гордыня шагнул вперед, возвышаясь над сгорбленной фигурой отца. Один вид Гордыни пугал, черт возьми.
– Мы его братья. И готовы сделать все необходимое, чтобы защитить Рэтта и его будущее, – предупредил он, угроза была острой, как бритва.
– Что случилось этим вечером? – спросил Бог моего отца. Остальные столпились вокруг него, словно змеи, готовые ударить.
Став хватать ртом воздух и осмотрев окруживших его парней, отец закивал.
– Я упал и ударился головой, – заикаясь, отозвался он. – А Рэтт отвез меня в больницу. Вот и все.
– Вот и все, – повторил Гордыня. Предупреждение звучало громко, как львиный рык.
Глава 19
Бог всегда меня поддерживал, но осознание того, что и другие готовы были пойти на все ради меня, подарило чувство непобедимости и семьи, которой мне так не хватало в последнее время.
С той ночи отец держался от меня подальше. У меня было такое ощущение, что мы всемером вместе всю жизнь, а не неделю.
Гордыня уже поджидал меня в церкви, когда я подъехал. Вокруг него мерцали зажженные свечи, а сам он что-то читал, склонившись над листом.
– Только ты и я? – спросил он, когда я объявился.
– Бог, – окликнул я, и в дверях появился мой лучший друг.
Выпрямившись, Гордыня кивнул и приподнял пальцами карточку.
– Я получил твое задание, – он поджал губы.
Я ощутил предвкушение. «Вот оно. Сейчас я узнаю, во что обойдется мне членство».
– Хочешь, чтобы я прочел это вслух или...? – я взял у него карточку и сглотнул.
– Ты должен знать, – сказал он серьезно. – Монета, данная «Элитой», позволяет тебе однажды заключить сделку или в будущем попросить об услуге. Если ты обналичишь ее, чтобы отказаться от своего задания на инициацию, то не сможешь ничего сделать со вторым заданием. Ты должен будешь пройти все до конца, или тебя исключат из числа кандидатов. Если сейчас используешь монету, то в будущем не сможешь рассчитывать ни на какие милости, если когда-нибудь тебе понадобится нечто, что «Элита» не дает просто так, – серьезно объяснял он, сжав мое плечо. – Подумай хорошенько о том, что выбрать. У тебя будет только одна возможность оступиться.
– Понял, – я открыл карточку и стал читать витиеватый текст, написанный чернилами.
Похоть,
Ваша задача – грех плоти.
Мисс Ч.Гриффин.
Протеже университета.
Наследница большого семейного состояния.
Дочь декана Сент-Августина.
Соблазнить запретный плод.
Задокументировать грех.
«Элите» нужна услуга.
На листе стояла печать с тем же логотипом, что и на монете.
– По описаниям: она – идеальный кандидат в «Элиту», – усмехнулся я.
– Может, и была, – выгнул бровь Гордыня, его губы скривила злая усмешка.
Сзади на плечи мне опустились руки. Бог сжал пальцы.
– Ромео, о Ромео, – подразнил он меня.
Забрав у меня из рук карточку, Гордыня приподнял ее.
– Ты справишься?
– Легко, – улыбнулся я, но все это было бравадой. Соблазнение девушек и стягивания с них трусиков никогда не было проблемой. Я был в этом профессионалом с тех пор, как у меня налились яйца. Но снимать все без ведома партнерши, а потом отдать запись, чтобы ее просмотрели черт знает сколько людей... Мне это не понравилось.
Я мудак, но разве настолько?
Достав из кармана серебристую зажигалку, Гордыня поджег карточку, и мое задание охватило пламя.
Он бросил ее на пол, и мы все завороженно смотрели, как постепенно гас янтарный огонь, оставляя лишь пепел.
Теперь мне нужно было выяснить, кто такая мисс Гриффин.
Вернувшись домой, я увидел на подъездной дорожке грузовик электрика. Отец быстро шел прочь по подъездной дорожке.
– Закажи себе ужин, – бросил он мне, подходя к своей машине.
– А откуда у нас рабочие? – крикнул я ему вслед.
– Это затея твоего лучшего друга, а не моя, – ответил отец.
Бог одарил меня лукавой улыбкой и вошел в дом, перепрыгивая через две ступеньки.
Я последовал за ним в свою комнату, и нашел его в ванной.
– Что за...?
Теперь у меня там висела ультрафиолетовая лампа.
– Ты ведь захочешь увидеть свою татуировку, как только она появится, – сказал Бог. – Татуировки видны только при таком освещении, – сообщил он. – Вот почему я никогда не видел ее у отца.
Я фыркнул.
– Либо так, либо ее не видно за его огромными «ролексами», – пошутил я.
Не обратив внимания на мое подшучивание, Бог продолжил:
– Я видел одну в клубе на бедре женщины, – пошевелил он бровями.
– Думаешь, это неправильно? Снимать, как я ее трахаю? – спросил я, сменив тему и позволив себе, наконец, озвучить свои опасения.
– С каких пор у тебя появилась мораль? – тыкнул он меня в предплечье. – Ты сделаешь это в два счета. Не думай о ней. Это дело касается только тебя.
«Меня».
– Помни: не важно, какими будут задания, – напомнил он мне мои собственные слова.
– Верно. Мы должны их выполнить, – отозвался я, говоря это не только Богу, но и себе. – Несмотря ни на что, – закончил я.
Я последовал за ним вниз по лестнице. Бог стал рыться в шкафчиках, но ничего не нашел.
– Чувак, где чертова еда?
Приподняв бровь, я достал телефон.
– Остынь, Чревоугодие, сейчас закажу пиццу.
Два часа спустя я уже съел две трети пиццы и выпил литр содовой, а Бог даже не притронулся к своей доле. Вместо этого он ждал, когда я буду готов отправиться с ним погонять.
Он разозлится, когда я его обставлю. Мне просто нужно было получить кайф и попытаться разбиться.
Глава 20
Бога снова не было в кампусе. Он прислал мне сообщение в четыре утра и по-прежнему не появлялся.
Бог: Хочешь получить кайф?
Я уже был под кайфом и ворочался на мокрых от пота простынях.
Сны о Робби смешивались с видениями о незнакомой плачущей девушке, расстроенной распространившейся по кампусу записью, где я трахал ее во все отверстия.
На душе было тяжело. Может, эта цыпочка окажется чертовой шлюхой, и я не буду испытывать мук совести.
«Ложь».
Когда я добрался до кабинета психолога, то увидел в приемной Гордыню. Теперь, зная, что должен трахнуть ее дочь, мне вдвойне тяжелее будет говорить с Лилиан.
Мне было интересно, почему Гордыню обязали ходить на консультации. Он тоже кого-то потерял?
– Что такое? – спросил меня Гордыня.
– У тебя сейчас встреча? – спросил я, посмотрев на часы. На стрелках было ровно десять. Время моей консультации.
Он отрицательно качнул головой и поднял папку, но не уточнил, что в ней.
– Мне нужно занести.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Лилиан. Как всегда свежая и собранная. Волосы оказались туго стянуты, из-за чего глаза стали чуть раскосыми.
– Рэтт, заходи, – проговорила она, выходя из кабинета и подходя к Гордыне.
«Да, мэм».
Закрыв за собой дверь, я тут же вошел за завесу спертого воздуха. Подойдя к окну, я распахнул его. На улице было жарко, как в парилке. В коридорах везде чувствовался запах липкого пота.
Я перевел взгляд на полку, висевшую на стене позади. Книги, папки, фотографии. И внезапно я ощутил, как сердце пропустило удар, дотронувшись до фото Лилиан, декана и никого иного, как Честити.
«Дерьмо».
Звук открывшейся двери предупредил меня о возвращении Лилиан. Она поймала меня с одной из своих фотографий в руке и выгнула идеальную бровь.
– Честити, – указал я на фотографию, как какой-то идиот.
– Да, – согласилась она, забирая у меня рамку и ставя ее на место.
«Как же я раньше не догадался?»
– Она моя падчерица, потому прекрасно знает кампус, – улыбнулась Лилиан.
– Мне нужно идти, – сказал я ей, хватая сумку и вылетая из кабинета.
«Я должен соблазнить и заснять секс с Честити?»
Все только что сильно усложнилось. Во-первых, я ей даже не нравился. А во-вторых, я вроде как уже знал ее. Это аморально и подло. Вот значит... какова цена.
– Привет.
«Черт, не поминай дьявола».
– Привет, – отозвался я, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Честити.
– Слушай, я хотела извиниться за то, что произошло на днях, – выдохнула она, а я нахмурился. За что Честити извинялась, черт бы ее побрал? Это ведь я не позволил ей убежать и выплакаться где-нибудь, а потом воспользовался ее смятением.
– Правда? – с сомнением произнес я.
– Я была не в себе, а свалила все на тебя, хоть и не должна была. Я поддалась порыву и совершила ошибку, но ты не стал использовать это против меня, и никто об этом потом не шептался, так что... – забормотала она, поправляя очки на носу.
Я был слишком занят, чтобы использовать произошедшее против нее. Да и зачем мне кому-то рассказывать? «О, ну конечно, она ведь дочка декана». Без сомнения ее в прошлом кто-то использовал именно по этой причине.
– Рэтт, прости меня, пожалуйста, – твердо и немного раздраженно произнесла Честити, без сомнения ей было неприятно, что я смотрел в пространство и не воспринимал ее слова так серьезно, как она хотела.
– Ладно.
«Наверное».
Повисла тишина.
Честити посмотрела на свои туфли, а потом снова на меня. Это я заставлял ее так нервничать?
– Мэгги устраивает вечеринку в эти выходные. Было бы хорошо увидеть тебя там, если ты, конечно, захочешь... пойти... безусловно, ты не обязан... Если что, ничего страшного...
– Я приду, – выпалил я, останавливая ее бессвязное бормотание. Какого хрена она так упрощала мне жизнь?
– Как друг, – заявила Честити. – Было бы приятно увидеть там друга... дружелюбное лицо... знакомое...
– Верно, – снова прервал я ее. – Кому не нужны друзья? – улыбнулся я.
Заправив за ухо прядь волос, она перекатилась с носков туфель на каблук и обратно, а потом прикусила губу.
– Верно. Хорошо. Отлично.
Она обошла меня, и я обернулся, смотря вслед убегавшей Честити. Однако отойдя на пару шагов, она остановилась и снова повернулась ко мне.