Подняв руки еще выше по ее бедрам, я стянул с Честити трусики, и она судорожно втянула воздух.
Когда я опустил их до лодыжек, Честити с готовностью переступила через ткань, ее грудь высоко вздымалась. Честити была чертовски близка к оргазму.
Подняв трусики к носу, я вдохнул восхитительно-сладкий аромат. Предсемя уже сочилось с головки, на джинсах явно останется мокрое пятно.
Черт, я еще никогда так не возбуждался от вида трепещущей женщины, а еще даже не касался губами ее киски.
Ухватив Честити за лодыжку, я поднял ее ногу и перекинул через свое плечо.
Она стала бормотать ругательства, которые казались очаровательными, слетая с ее губ. Честити уже поняла, что ее ждало.
Меньше чем через минуту.
– Задери платье, чтобы я увидел твою прелестную киску, Честити.
– Ты все-таки плохой парень, – прошептала она, и я прикусил губу, чтобы сдержать смешок.
– Только когда ты этого хочешь, – сообщил я, склоняясь к ней и проведя языком по внутренней стороне ее бедра.
Честити медленно и неторопливо стала поднимать платье, дюйм за дюймом обнажая сливочную кожу, пока я не заметил небольшую поросль светлых кудряшек, украшавших самую красивую киску, которую я когда-либо видел. Половые губы оказались гладкими и полными, как и на лице. Черт, она само совершенство.
– Сейчас я попробую тебя на вкус, – предупредил я.
Одной рукой обхватив ее бедро, а другой вцепившись в задницу, я прижал киску к своему рту.
Честити вздрогнула, когда я скользнул языком внутрь, раздвигая складки и пробуя скрытый внутри нектар.
Я принялся лакомиться ею, как голодающий, впервые получивший пищу. Кружил языком вокруг пульсирующего клитора и посасывал, усиливая давление там, где это было нужно, ориентируясь на сигналы ее стонов и то, как Честити начинала сильнее тянуть мои волосы.
Она двигала бедрами мне навстречу, беря то, что ей так необходимо, постанывая и едва дыша.
– Боже мой, – воскликнула Честити, приближаясь к разрядке.
Убрав руку с ее бедра, я смочил свой палец во рту и направил его ей между ног, чтобы погрузиться в манящее влагалище.
Ее внутренности жадно обхватили палец в глубине. Вытащив его, я повторил процесс, став ускоряться в унисон с дыханием Честити, пока ее внутренние мышцы не стали сжиматься и пульсировать, а по руке не потекли соки наслаждения.
Содрогнувшись, Честити свернулась вокруг меня, вцепившись мне в волосы.
Узкая, горячая и такая чертовски красивая.
Когда Честити, наконец, пришла в себя, я вынул из нее палец и засунул себе в рот, слизывая каждую каплю. Все это время я не сводил взгляда с раскрасневшейся Честити.
– Ты сладкая, как самые сочные яблоки, – протянул я, и Честити тихо рассмеялась, прикрыв губы ладонью. Я помог ей снова надеть трусики, а потом взял Честити за руку, схватил мишку и пошел по направлению к слабо пробивавшемуся свету в конце коридора.
Там мы обнаружили дверь, выйдя позади аттракционов.
– Готова уйти? – спросил я, обняв ее за талию.
Честити прижала ко мне, будто желая раствориться.
– Да, я удовлетворена.
Верно, так оно и было.
Глава 25
Я не смог заставить себя принять душ вчера, не испытывая ни малейшего желания смывать с себя аромат Честити. Она была всем и даже большим. Восхитительной, запретной, сладкой, как грех.
Ее тело было невероятно отзывчивым, нуждающимся и совершенным.
В старшей школе я часто слышал жалобы парней, не желавших делать девушкам куни, для меня же не было ничего более желанного, более мужского, чем заставить женщину дрожать и кончить, используя лишь язык. Я бы и искупался в соках Честити, если бы мог.
Я подумал о Боге, звонки которого пропускал. Если сейчас отвечу, он спросит, как продвигается выполнение моего задания, и почему я так долго его избегал.
Я пообещал ему сам и заставил Бога дать мне слово, что мы выполним наши задания, несмотря ни на что. Но я оказался не готов к обрушившимся на меня чувствам.
Сунув телефон в карман, я осмотрел парковку, ища взглядом его шикарную машину, но по обыкновению Бог не явился на занятия, что облегчало мне задачу.
И он был не единственным, кого я избегал. Миссис Гриффин значилась в моем списке следующей. Смотря ей в глаза и говоря о том, чем совершенно не хотел с ней делиться, я думал о том, что разговоры с Честити были куда более лечебными. Однако я не желал признаваться в этом Лилиан.
Я знал, что между ней и Честити существовала напряженность, которая мне не нравилась. Это мелочно, но я выбрал сторону, впервые коснувшись губ своей девочки.
Телефон пиликнул, и я увидел сообщение от той, кто занимал в последнее время все мои мысли.
Честити: Образованные мужчины такие впечатляющие.
Уголок губ пополз вверх, и я почувствовал ее аромат прежде, чем успел ответить. Нежные руки обхватили меня сзади за талию.
– Угадай кто? – пробормотала она, прижавшись к моей спине.
– Сколько у меня попыток? – подразнил я ее, и Честити ущипнула меня за ягодицу, заставив дернуться.
Она обошла меня, сверкнув мечтательным взглядом.
– Встретимся в коридоре?
Пожав миниатюрными плечами, Честити подошла ко мне вплотную и знойно зашептала:
– Коридоры, закоулки на карнавале...
Я обхватил ее за шею и притянул к себе, впиваясь в губы страстным поцелуем. Честити вцепилась в мое запястье, чтобы не упасть, пока я крал воздух из ее легких и вкус с языка.
Честити явно ела клубнику на завтрак.
Заставив себя отпустить ее, я с удовлетворением отметил, как кожа вокруг ее губ покраснела от моего напора.
– Ух, – выдохнула она, тяжело дыша. Честити была до боли очаровательной.
– Больше не боишься, что тебя заметят целующейся с плохим парнем? – потребовал я, но Честити не вспылила. Нет, она взглянула на меня так, словно из-за меня на небо взошло солнце.
– Пока он только мой плохой парень, пусть сплетничают, – мягко отозвалась Честити дрожащим голосом.
– Если согласна быть моей и только моей хорошей девочкой, я обещаю, что стану только твоим, – я улыбнулся, чтобы как-то разрядить сгущавшееся между нами напряжение. У меня еще никогда не было подобного разговора. Я встал на новую почву и ощутил нервные покалывания и трепет в животе. Одновременно счастье и волнение. Честити так радостно улыбнулась, что я понял: ее надежды и сердце теперь принадлежали мне.
Как я мог позволить такому случиться? Я и сам влюбился в эту девчонку. Это не входило в план. Я хранил ужасающие секреты, которые ей никогда не стоило узнавать.
– Хочешь встретиться сегодня вечером? – спросила она, посмотрев на часы.
– У меня обед с мамой, но можно мне увидеть тебя после?
Приподнявшись на цыпочки, она целомудренно поцеловала меня в губы и отступила.
– Позвони.
Честити налетела на какого-то студента и обернулась извиниться, но тот лишь махнул рукой и пошел дальше. Бросив на меня взгляд через плечо, Честити тихо рассмеялась.
Она исчезла в толпе, а я припомнил строчку из ее записи.
Я: Не сдуру медлим, а не в срок спешим.
Отправлено. Отлично.
Я терпеть не мог, что приходилось сидеть с отцом за одним столом и разговаривать. Выходило чертовски неловко. Почему все должно быть так трудно?
Телефон отца разразился какой-то песней восьмидесятых, отчего все в ресторане повернулись в нашу сторону.
Приняв вызов, он поднялся, уронив салфетку на пустую тарелку. Я умирал с голоду, и по времени уже следовало перейти ко второму блюду, но мама опаздывала.
Я помешал содовую на дне стакана. Просидев с отцом сорок минут, я пожалел, что не заказал «Джек Дэниелс».
Чья-то рука вдруг опустилась мне на плечо, и я чуть не опрокинул стакан.
Папа хмуро посмотрел на меня.
– У твоей матери что-то с машиной. Она не сможет приехать.
У меня все внутри перевернулось. Она придумала предлог, чтобы отказаться от ужина. Мама еще не готова меня простить.
– Мы можем поужинать вдвоем, – предложил папа.
– Нет, спасибо. Я договорился встретиться с друзьями, так что даже удачно, что она не пришла, – соврал я, поднимаясь и проходя мимо него.
Мне нужно было выпить.
Я споткнулся, едва не упав на пороге, но все же удержал равновесие.
– Напился? – поморщился отец.
– Нееееет, – невнятно пробормотал я.
– Так ты решаешь проблемы, когда что-то идет не по плану? Не хочешь узнать, что случилось с машиной твоей матери?
– Нееееееет.
– Ты ведешь себя по-детски.
– Сказал мужчина, трахающий женщин вдвое моложе себя.
Скрестив руки на груди, он пристально посмотрел на меня. Я отметил, что мышцы сильнее натягивали его рубашку. Видимо, он вернулся к тренировкам. Столкновение со смертью его испугало. Я невольно улыбнулся, и отец прищурился.
– Закончил? – спросил я, стараясь удержаться на ногах.
– Когда перестанешь жалеть себя, поговори с лучшим другом.
С Богом? Какого черта отец о нем заговорил? Он никогда ему не нравился. Наверное, потому что у Бога было больше денег, чем у него.
Поднявшись по лестнице, я ввалился в свою комнату, промахнувшись мимо кровати и с грохотом свалившись на пол. Черт, было больно и совершенно неудобно, но сейчас не было сил подняться.
Я горел. Кожу лизал адский огонь, сверху меня поливало, но пламя не гасло. На меня лился бензин, а не вода.
Тело сотрясалось от сковавшего меня ужаса.
– Рэтт, где ты?
Я услышал голос Робби сквозь ревущее пламя.
Впереди появилось дерево, а потом ноги стали утопать в грязи, она поглощала меня. Из-под земли высунулись руки, пытаясь утащить меня вниз.
– Нет, прекратите, нет, – выдохнул я.
– Рэтт?
– Я иду, Робби, – выкрикнул я, царапая грязь ногтями и не обращая внимания на боль во всем теле.
– Рэтт, все хорошо. Все хорошо, – голос Робби изменился. – Проснись.
Дождь стал холодным, уже не кислотным. Обычная вода.