Их глаза встретились, и Мерси ощутила, как душу пронзает какое-то совершенно незнакомое, но отнюдь не нежелательное, скорее приятное чувство.
— Мне нужно немного вашей доброты, — глубокомысленно произнес он, буквально пожирая Мерси беззастенчивым взглядом. — Совершенно определенно, мне нужны вы.
Мужчина поднялся, обогнул пруд, плотоядно изучая ее тело, и вскоре оказался совсем рядом.
— Молоко людской доброты, как же сладок его вкус!
Словно действительно что-то смакуя, он облизал губы, и Мерси задрожала, ощутив, как разгорячилось и увлажнилось ее лоно. А мужчина наклонился к ней так, что их глаза оказались на одном уровне.
— Полагаю, я могу испить вас досуха.
Сердце Мерси колотилось слишком часто. Она никак не могла восстановить сбившееся дыхание. А когда мужчина вдруг протянул руку и провел пальцами по ее щеке, Мерси закрыла глаза, наслаждаясь ощущением, которое принесло это легкое прикосновение.
— Взгляните на меня, — прошептал он, и Мерси покорилась, позволив ресницам затрепетать, а векам — медленно открыться. — Вода не лжет. Я — ваше будущее. Ваша судьба связана со мной.
Мерси кивнула, слепо веря его словам. Сейчас она едва ли могла постичь, о чем говорил незнакомец. Все, о чем Мерси могла думать, — это то, каким удивительно прекрасным он был. Ни один мужчина не мог быть столь красивым, столь чувственным и притягательным. Мерси взглянула в самую глубину его синих глаз — и осознала, кто же ей явился.
Мужчина-фея. Неблагой. Творение тьмы, чья врожденная способность прельщать и соблазнять взывает к каждой женщине, которая попадается ему на пути. Если одной наружности мужчины было недостаточно для того, чтобы раскрыть его личность, это легко могли сделать его слова. Мрачно-правдивые и эротические. Мерси знала, что он имел в виду, когда желал испить ее досуха, и неожиданно поймала себя на том, что готова бесстыдно предложить себя ему.
— Мерси, — тихо произнес он, и нежный шепот коснулся ее уха. — Я буду незримо следовать за вами. Я не уступлю вас ни одному из других ваших поклонников. Я буду обладать вами.
Мерси с усилием глотнула, а его палец скользнул с ее щеки вниз, вдоль гладкой колонны ее шеи.
— Вы знаете, кто я. Это можно прочесть в ваших глазах.
— Вы правы. Знаю.
— И вы боитесь этого? Боитесь меня?
— Нет.
Мерси дала быстрый и предельно правдивый ответ. Всю свою жизнь она слышала истории о феях. Она была очарована этими волшебными существами, их силой и красотой. Но никто не поражал ее воображение так, как неблагие. Мерси всегда мечтала увидеть хотя бы одного из них. Вглядываться в его глаза, осознавая, насколько это чувственное создание. И теперь она пришла в восторг, обнаружив, что ни одно из качеств фей, знакомое ей по сказкам, не было преувеличено. Мужчина-фея, стоявший сейчас перед Мерси, был не только красив, но и опасен. Исходящая от волшебного духа темнота поглощала, с ней едва ли можно было бороться. Мерси чувствовала это. Источаемая им тьма кипела, обжигая все вокруг. И все же его прикосновение было нежным.
— Позвольте мне быть с вами, — прошептал он, — и, клянусь, я подарю вам блаженство, о котором вы и мечтать не могли. Пойдемте в мой мир, и вы никогда не захотите ничего иного.
— И что мне придется отдать за этот… дар?
Мерси знала, что ни один подарок феи не преподносят безвозмездно. За благодеяние им всегда полагалось уплачивать десятину.
— Вы оставите этот мир и уйдете в мой.
— Я не могу, — ответила она. — Уйти в ваш мир означает пожертвовать всей своей жизнью. Своей семьей. Своими сестрами. Я не могу отказаться от всего этого ради одной ночи запретных удовольствий. Так что благодарю вас за предложение.
— Одной ночи? — Он медленно, чувственно усмехнулся. От этой ухмылки замирало сердце. — О нет, в своей страсти я не выкажу по отношению к вам никакой пощады! Я буду овладевать вами снова и снова, до тех пор, пока ночи не сольются с днями, и вы не затеряетесь во времени и пространстве. Вы будете знать только меня. И наслаждение, которое дарит наша постель. Часы бесконечного экстаза.
Разве можно было сопротивляться столь обольстительным речам? Но одного взгляда на Пру, решительно шагавшую по траве и явно собиравшуюся защищать ее честь, оказалось достаточно.
— Вы хотите только забрать, оставив от меня одну пустую оболочку. У вашего удовольствия есть цена, и она представляется мне чрезмерной.
Его глаза, до этого казавшиеся синими, вдруг приобрели самый изумительный оттенок зеленого. Цвет нефрита.
— Мы еще не закончили, Мерси Леннокс. Нет, на самом деле ваш путь ко мне только-только начинается.
Она увидела, как мужчина-фея отступил. Тень охватила волшебного духа, и Мерси увидела, что он пристально смотрит на нее. Она вздрогнула. Этот мужчина-фея был слишком опасен. Она никогда не сможет сладить с ним. Эта мысль заинтриговала, но и испугала ее.
— Мы встретимся снова, — пообещал мужчина-фея, — и, когда это случится, я не проявлю по отношению к вам ни капли снисходительности. Никакой доброты. Никакой пощады. Только целеустремленное преследование. Я овладею вами.
Мерси всем своим сердцем надеялась, что этот особенный, невероятный мужчина-фея окажется верным своему слову. Она уже с нетерпением ждала момента, когда их пути пересекутся снова.
Честити прогуливалась по аккуратным дорожкам между многолетних клумб леди Сефтон, то и дело обмахиваясь веером, чтобы освежиться на пекле яркого дневного солнца. Она оставила свою шляпу на скамейке и теперь сильно жалела об этом. Солнце светило слишком жарко, Честити ощущала тепло его лучей на своем лице. Мама наверняка придет в ярость, если она позволит своей коже сгореть. Смуглая кожа казалась верхом неприличия. Бледность и отсутствие изъянов были признаками исключительной красоты.
Честити следовало вернуться и забрать шляпку, но у нее не было ни малейшего желания покидать садовую дорожку и окунаться в праздный разговор. Так что она предпочла продолжить прогулку, наслаждаясь одиночеством.
Сад весь дышал жаром и влажностью, а по садовым тропкам фланировали элегантно одетые пары — сливки лондонского светского общества, собравшиеся на ежегодный прием Сефтонов на открытом воздухе. Ароматы роз и лаванды ворвались в ее душу, и Честити остановилась, чтобы вдохнуть пьянящее благоухание светло-розовой дамасской розы. Поглаживая пальцем бархатистые лепестки, Честити покраснела, вспомнив свою фантазию о Тейне и то, как кончики его пальцев — такие же мягкие и бархатистые — скользили по ее коже.
Честити задрожала, хотя в воздухе так и разносилось тепло. Прошлой ночью она вела себя развратно и даже более того — грешно. Что же побудило Честити отдаться своим фантазиям и представлять, будто это руки Тейна, а не ее собственные, прикасались к телу? Она все еще не могла понять, что же заставило ее делать это.
Ощущая смутную тревогу и нечто вроде неловкости, Честити скользнула за гигантский дуб и облокотилась о прохладный, шершавый ствол. Почему этот Тейн оказался единственным мужчиной, способным взбудоражить ее подобным образом? Возможно, его порочность взывала к ее распутству, которое она отчаянно пыталась в себе подавить? Закрыв глаза, Честити позволила себе снова воскресить в памяти те моменты в ее спальне. Она хотела большего. Настолько, что готова была обдумывать детали интимной связи. Но как могла такая невинная девушка, как она, столь необдуманно поддаваться желаниям своего тела? Как могла мечтать о том, что никогда не испытывала? Погрузившись в раздумья, Честити по-прежнему обмахивалась веером, касаясь кончиками пальцев проглядывавшей в вырезе платья кожи груди.
Хруст гравия известил Честити о том, что пары возвращаются на лужайку, чтобы побаловать себя чаем и пирогами. Почувствовав несказанное облегчение от того, что теперь она осталась в полном одиночестве, Честити еще энергичнее принялась разгонять воздух перед собой веером, охлаждая шею и грудь.
Неожиданно совсем рядом раздался резкий звук ломаемой ветки, и веки Честити резко распахнулись, заставив ее встретиться с темно-синими глазами Тейна.
— Сэр, — раздраженно выпалила она, чувствуя, как невольно заливается краской, а кожа уже пылает огнем страстного жара и осознания близкого присутствия желанного мужчины.
— Добрый день, мисс Леннокс.
Ее тело ожило от одного только звука его голоса.
И еще этот аромат, который внезапно окружил их… Казалось, это благоухание следует за ними повсюду, где бы ни оказывался Тейн, производя на нее необычайно странный эффект. Тейн… Его появление привело Честити в неописуемый восторг, но и заставило встревожиться.
— Наслаждаетесь?
Честити снова вспыхнула до корней волос. Неужели Тейн увидел, как она позволила кончикам пальцев ласкать выпуклости грудей? А вдруг он мог читать ее мысли — запретные мысли о нем? Само предположение об этом повергло ее в ужас.
— Честити?
— Сэр? — прошептала она, не находя в себе сил встретить его пронзительный взгляд.
— Вы наслаждаетесь приемом?
— О… да, — ответила она, принимаясь нести вздор, словно светская дурочка. — Прием просто восхитителен, но сады лорда и леди Сефтон славятся своей красотой!
— И своей фривольностью, — добавил Тейн.
Ну что она могла на это ответить? Это замечание было слишком бесстыдным. Даже при том, что Честити прекрасно знала, какие шалости происходят в этом саду во время ежегодного приема.
— Откуда вы знаете Сефтонов? — спросила она.
— Старые друзья. А вы?
— О, мои родители и брат близко дружат с ними. На самом деле я никогда прежде не была на их приеме, я здесь в первый раз, но прекрасно знакома с тем, как проходит торжество, по письмам брата.
— Почему же раньше вам не доводилось здесь бывать? — полюбопытствовал Тейн, подходя к ней ближе.
— Мы с сестрами были довольны жизнью в Гластонбери. Это наш первый приезд в Лондон за долгое время, мы не были здесь более десяти лет.
— Довольны, — эхом повторил он, понизив голос до обольстительного мурлыканья. Этот экзотический акцент вскружил Честити голову. Она вела себя как глупая наивная девчонка, но ничего не могла с собой поделать. Этот мужчина слишком сильно волновал ее. — Это действительно так? Вы и в самом деле были довольны?