Доусон зло цыкнул, вспомнив, что именно эту экзекуцию с ним проделала вчера вечером его мама. Восьмидесятилетней старушке было плевать, что ее сын сам годится некоторым в дедушки, а если учитывать наш развращенный век, то и в прадедушки.
— Почему она ничего не предприняла до сих пор? — Задал Джо мучивший самого Доусона вопрос.
— Не знаю. Мария тоже не знает. Солджер молчит. По сути, у нее тут полно счетов. Но она ничего не делает. Может, готовит что-то особенное. Может, разрабатывает что-нибудь похлеще чертовых жуков. А может, сняла со старых счетов все деньги и развлекается где-нибудь на Бали, и хихикает над нами. Так что будь готов.
— Ладно. — Недовольно проворчал агент Купидон. — Вы тоже хороши. Сколько она перед вами крутилась, а вы ничего и не заметили!
— Иногда о скором предательстве не знают даже сами предатели. — Грустно усмехнулся Доусон. — Тебе ли не знать.
— В смысле?!
— Я говорю о Куколке. Помнишь ее? Ее уход тоже был весьма… внезапным.
— Она всегда была той еще стервой.
— Об агенте Гувер я могу сказать то же самое, Джо.
— Ал! Эй, Ал! Черт тебя дери, притормози, имей сочувствие к инвалиду!
Алекс Мастерс громко фыркнул, но все же притормозил и ковыляющий Джо поравнялся с ним.
— Поговорим?
— О том, когда ты отдашь мне долг? — Уточнил Мастерс, качая головой и удивляясь себе, как бывший друг смог его развести на такую сумму денег.
— Нет, про твою бывшую.
— Забирай, я не против. Только знаешь, сперва научись пользоваться обеими ногами, у нее такой локтевой захват, что лучше…
— О твоей старой бывшей.
— В чем ты меня подозреваешь?!
— А что ты так задергался? — Хихикнул Джо. — Совратил бабулю? Нет, я хотел спросить о Куколке.
Мастерс резко остановился, сжав кулаки и Дантон, не успев затормозить, влетел в него.
— Твою мать, Дантон!
— Непременно, я тебя благословляю. Так о Куколке. Скажи, ты же с ней постоянно… это самое. Вот если назад смотреть, было заметно, что она хочет переметнуться к психопату и захватывать мир?
— Ну… вообще да. — Мастерс с досадой почесал затылок. — Хотя мы особо и не разговаривали, сам понимаешь. Она так и не сказала, как ее зовут. «Куколка» и все. Знаешь же, она у Доусона по особому ведомству проходила, охренеть какому засекреченному. Я потом прикинул, она, выходит, лет пять это задание выполняла. Может, у нее на этой почве и крыша поехала.
— И твою заодно зацепила.
— Что?
— Ничего, продолжай.
— Я и говорю. Она всегда была такой… незаметной. Знаешь, как в гостинице на три дня, вещи не распаковываешь, потому что все равно съезжать. Я потом даже специально искал в квартире, хоть что-нибудь: стринги там, духи, помаду — ничего. Как и не было ее.
— Ал, как ты не заметил? Она всегда была такой сволочью!
Мастерс хмыкнул.
— С кем была, а с кем не была. Я ее с другими вообще почти не видел. А зачем ты спрашиваешь?
— Доусон таинственно обмолвился, чтобы я лечился скорей, смекаешь?
— Ого, да я к нему присоединюсь! Жду не дождусь, когда смогу тебя из здорового снова инвалидом делать! Ты меня достал!
— А что я сделал?!
— А ведро с краской над дверью не ты привязал?! Как умудрился еще, со сломанной ногой!
— Ты же увернулся все равно.
— А клей вместо меда кто мне на стол поставил?
— Ты же все равно не выпил!
— А если бы выпил?!
— Да ладно, не умер бы, я смотрел состав…
— Я тебя уничтожу. — Пригрозил Алекс. — На куски порву. Фантому закажу! Он не посмотрит, что ты инвалид, будешь потом ему приносить искупительные жертвы, сволочь!
— Злой ты! — Обиделся Джо. — Злой, и чувства юмора у тебя нет.
— Можно, агент Доусон?
— Заходите, мисс Прайд. — Доусон указал на большое мягкое кресло. — У нас есть к вам пара вопросов. А точнее, всего один. О каком аборте говорил агент Гувер? У вас был ребенок от Моритца?
— Да, сэр.
— Как это получилось?
— Ни одна защита не эффективна на сто процентов. — Уныло усмехнулась Рэйчел. — Вы же знаете, почему послали именно меня. Я полностью соответствую его вкусовым предпочтениям. И мне казалось, я его раскусила, вы же читали отчеты.
— Да-да, весьма занимательное чтение. К сожалению, он знал, кто вы, боюсь, что с самого начала.
Рэйчел внутренне напряглась, осознавая, в какой опасности находилась.
— Так вот почему он… не важно. Я забеременела. Видимо поэтому он оставил меня в живых. И даже не искалечил.
— У нас даже были подозрения на ваш счет, мисс Прайд.
— Спасибо, что вы все же смогли мне поверить, агент Доусон.
— Он знал о ребенке?
— Я сама не была уверена. Знаете же, с нашей работой задержка дело обычно. Нервы, перемена климата, перелеты — все влияет. Мне кажется, он что-то сделал со мной. Я ненадолго стала… другой. Я думала, это из-за беременности. Зрение, слух, реакция — все улучшилось в несколько раз. А потом, когда беременность подтвердилась, я… я не захотела носить это в себе. Я не захотела, чтобы он жил.
— Почему мы узнаем об этом только сейчас, мисс Прайд? — Обманчиво мягким тоном поинтересовался Доусон, протягивая Рэйчел чашку кофе.
Рэйчел, специализирующаяся на работе с маниакальными личностями, психопатами и прочими нетривиальными людьми, вздрогнула от его тона, сейчас Доусон как никто был похож на одного из ее клиентов.
— Это слишком личное, агент Доусон. — Сказала она твердо. — Моя жизнь полностью принадлежит базе, я знаю, чем я вам обязана, но носить в себе ребенка этого ублюдка я не стала бы.
— Какие громкие слова. — Доусон налил кофе и себе. — Неужели вы думаете, что смогли нас обмануть? Нам известно, что Стефан Моритц обладал потрясающим обаянием. К счастью, Мерида его не унаследовала, а то сейчас на нас восстал бы весь младший персонал, составляющий круг ее общения. Вам надо обезопасить Рене. Послезавтра она покидает страну. Я бы рекомендовал также пластическую операцию.
— Она ребенок, сэр!
— Напомнить, чем вы занимались в ее возрасте? Лучше психически нестабильный ребенок, чем мертвый, агент Прайд.
— Я поняла вас, сэр.
— Ступайте, агент Прайд. И если вздумаете сделать очередной аборт, не думайте, что вам это просто так сойдет с рук.
Громкие крики не редкость в больнице, тем более в хирургическом отделении. Поэтому главный врач не обратил на них внимания, целиком сосредоточившись на спонсорском отчете. Поэтому он был весьма удивлен, когда дверь его кабинета отлетела к стене и в кабинет ворвались вооруженные люди в масках. Четкий стук ботинок в разом затихшем коридоре отдавался в висках. В кабинет зашли двое: высокий черноволосый мужчина и рыжая девушка с растрепанными волосами, одетая в бесформенную толстовку с эмблемой чикагского колледжа.
— Можете не вставать, доктор. — Вежливо сказала она, улыбаясь такой улыбкой, от которой доктор весь покрылся мурашками. — Мы ненадолго.
— Что вам нужно?
— Чтобы вы выполняли свои обязанности всего лишь. — Девушка оперлась кончиками пальцев о стол и нависла над доктором, парализуя его взглядом разномастных глаз. — У вас в клинике сорок три пациента ждут операций по трансплантации органов.
— Да, но органов нет, они на очереди…
— Большинство не может столько ждать. Все эти операции будут проведены немедленно.
— Это невозможно! Вы знаете, сколько это стоит?!
— Не дороже, чем ваша жизнь, доктор. — Рыжая тихо засмеялась.
Она была какой-то странной. Тонкой, гибкой, очень женственной, но в то же время доктору почему-то казалось, что с ним разговаривает мужчина.
— У нас нет такого количества хирургов!
— Теперь есть. — Черноволосый мужчина выдернул главврача из-за стола и грубо толкнул к выходу из кабинета.
Вдоль коридора выстроились растерянные люди в белых халатах. Многих доктор узнал, он виделся с ними на съездах и конференциях, о ком-то читал в журналах.
— Они проведут операции, плюс ваш персонал.
— Но… но… в конце концов, у нас нет необходимых органов!
— Мы привезли. — Девушка кивнула боевикам, и часть из них принялась сноровисто сновать туда-сюда, таская пластиковые ящики с очевидным содержимым. — Советую приступить.
— Но… — доктор попытался предпринять последнюю попытку, — нельзя же так! Они не подходят по…
— Подходят. — Успокоил его мужчина. — Мы проверили их.
— Откуда они? Это незаконно! Это… неэтично в конце концов!
Конец фразы потонул в грохоте выстрела, и доктор упал, вместо головы у него осталось сплошное кровавое месиво.
— Есть еще возражения? — Скучающим тоном осведомилась рыжая, опуская пистолет.
Собравшиеся врачи дружно замотали головами.
— Тогда приступайте. Не годится помогать только тем, у кого есть страховка. — Удовлетворенно сказала она, глядя на деловую суету, разворачивающуюся вокруг.
— Надо уходить. — Тронул ее за плечо мужчина, убедившись, что все врачи занялись делом. — Скоро приедет полиция, а за ними подтянутся и твои дружки, когда проверят записи с камер наблюдения.
— Полицией мы тоже скоро займемся, Мак. Родственники пациентов здесь?
— Все у входа.
— Отлично. Уходим. И смотри, чтобы никто не пострадал!
Их встретили восторженным ревом и слезами. Рыжая девушка улыбалась, но окружавшая ее толпа не осмеливалась переступить какой-то невидимый барьер, и просто протягивала руки и бормотала слова благодарности. Черноволосый мужчина крепко держал ее за плечо. Полицейские машины зло взвизгивали сиренами, их не замечали, а самих полицейских не то чтобы отталкивали, но создавали такой тесный заслон из собственных тел, что офицеры только злобно ругались. Зато вездесущие репортеры уже пробрались в первые ряды.
— Кто вы?
— Каковы ваши требования?
— Поясните свои действия!
— Мы просто хотели помочь. — Объяснила рыжая, заправляя выбившуюся прядь за ухо. — Хорошие люди умирают без пересадки. И столько молодых! А плохие… плохие живут и совершают преступления. Это неправильно.