– В том-то и дело, государь, я ужасно боюсь, как бы она вам не понравилась!
– Посмотрим! – сказал король. – Но тише! – сзади нас слышатся какие-то шаги. Потрудитесь избегать титулов, господа!
– Ладно! – согласился Можирон. – Впрочем, мы пришли.
– А, так это – в этой уличке?
– Да. Вот видите там высокую стену? Дом за стеной!
Тем временем Келюс сказал Эпернону:
– Можирон очень хитер. Он похитит девочку якобы для короля, а так как королю женщины глубоко безразличны, то хитрец воспользуется добычей для самого себя!
– Да, но она мне тоже нравится, – сказал Шомберг.
– Ну, так возьми ее! – рассмеялся Келюс.
– А если она понравится и мне? – спросил д'Эпернон.
Келюс рассмеялся:
– Однако, господа, видно, женщины представляют интерес для всех вас, кроме меня и короля!
– Ты ее еще не видал!
– Фу! Из-за женщин я глупостей не наделаю. Я иначе смотрю на вещи.
– Да, но король?
– Король вполне разделяет мое мнение. Он находит, что самая прекрасная девушка на свете не стоит вазы, наполненной вареньем.
– Аминь! – пробормотал Шомберг. – Но, клянусь тебе, Келюс, Можирон не получит красавицы без боя!
– Ах, ребята, ребята! – вздохнул Келюс. – Вот уж права пословица, которая говорит, что достаточно одной курицы, чтобы все петухи передрались! Все мы друзья, а теперь вы хотите драться из-за какой-то смазливой рожицы!
– Черт возьми, – буркнул Эпернон, – я не желаю отказываться от своей части!
– Ну, как хотите, – беззаботно отозвался Келюс. – Только в таком случае нам с королем совершенно ни к чему было мешаться в эту историю!
В этот момент послышался недовольный голос короля:
– Но ты совсем с ума сошел, Можирон! Эти ворота способны выдержать какую угодно осаду!
– Ваше величество, не беспокойтесь из-за таких пустяков! – ответил Можирон. – Я нарочно познакомился вчера с пономарем, а он припас мне лестницу и рассказал кое-какие подробности. По-видимому, изнутри эти ворота заперты просто железным брусом. Мне достаточно будет влезть на стену, спрыгнуть вниз, сбить замок и…
– И ты нам откроешь изнутри ворота!
– Точно так, государь! – С этими словами Можирон исчез во мраке и скоро вернулся с переносной лестницей.
Эту лестницу быстро приставили к стене, и Можирон взобрался по ней на стену. Король и трое миньонов остались внизу. Взобравшись, Можирон оглядел сад и затем сказал, свесившись к улице:
– Света нет, сад пуст, даже собаки не видать… голубка спит на голубятне!
– Тем лучше! – отозвался снизу король. – Соскакивай скорее в сад и открой нам, а то чертовски холодно!
Можирон исчез, и вскоре глухой шум падения известил короля, что его любимец соскочил на землю. Некоторое время Можирон просидел слегка оглушенным на земле, но затем вскочил и подбежал к воротам. Здесь он обнажил шпагу и вставил кончик ее в замочную скважину, чтобы отпереть ворота.
– Да поторопись ты! – крикнул ему король через ворота. – Адски холодно.
Однако Можирон не имел времени ответить, так как в этот момент его оглушил сзади страшный удар рукояткой шпаги по затылку. Можирон был так изумлен этим неожиданным нападением, что даже не крикнул. Но, увидав, что на него наступает с обнаженной шпагой какой-то человек, он отскочил в сторону, прижался к воротам и в свою очередь обнажил шпагу.
– Чудак! – сказал незнакомец. – Как верно то, что я – дворянин, а ты – мерзкий скандалист, так я пригвожу тебя шпагой к этим воротам!
– Ко мне! – крикнул Можирон.
Шпаги обоих противников скрестились, и звон оружия донесся до короля и миньонов.
– Господа, – сказал Генрих III, – крошку-то, оказывается, стерегут! Что делать, по-вашему?
– По-моему, следует идти спать! – ответил Келюс, не понимавший, как можно рисковать жизнью из-за любовного приключения.
Эпернон, как осторожный человек, промолчал. Только Шомберг крикнул:
– Идем ему на помощь!
– Ладно! – отозвался король, зевая во весь рот. – По крайней мере, таким путем можно будет согреться, а то ужасно холодно.
Шомберг уже лез по лестнице. Тем временем Можирон и защитник Берты Мальвен ожесточенно бились. Уже два раза шпага незнакомца касалась груди миньона, но последний стойко продолжал сражаться, будучи учеником Генриха III, которого называли лучшим фехтовальщиком Франции.
– А! Шпагой-то ты умеешь владеть! – крикнул гасконец. – Ну да мы посмотрим! – И, изловчившись, он отвел выпад Можирона, после чего нанес ему вторично такой удар эфесом по голове, что миньон без сознания рухнул на землю.
В этот момент на стене показался Шомберг.
– Вот как? – сказал гасконец. – Значит, их было двое?
Шомберг соскочил на землю. На стене появился третий враг.
– Да этими молодцами просто дождит! – воскликнул гасконец. – Ну, черт возьми, мне придется сыграть роль солнца и прекратить дождь! – И, говоря это, защитник Берты прислонился в свою очередь к стене и встал в позицию с уверенностью истинного мастера шпаги.
IV
Шомберг был очень храбр, но той слепой, животной, дурацкой храбростью, которой вообще отличаются тевтоны. Он мало понимал толка в рыцарских обычаях и бросился на противника Можирона без всяких актов вежливости, обычных для французской дуэли, и даже без необходимого парада.
– Вам незнакомы даже азы нашего благородного искусства, и я мог бы убить вас, как цыпленка! – насмешливо заметил ему гасконец и, сделав резкое движение шпагой, сразу выбил оружие из рук остолбеневшего Шомберга.
Заметив это, защитник Берты Мальвен произнес:
– Перейдем к другому!
В то время как Шомберг смущенно подбирал свою шпагу, гасконец обратился к вновь появившемуся противнику.
Последний тоже соскочил со стены; он был замаскирован.
– Вот как? – захохотал гасконец. – Вам угодно сохранить инкогнито? – И он поднес кончик шпаги к его лицу.
Но король – это был он – сейчас же встал в позицию, и гасконец сразу увидел, что имеет дело с мастером шпаги.
– Тем лучше! – сказал он. – Это гораздо забавнее!
Шомберг, подобрав свою шпагу, кинулся на помощь королю, но тот крикнул:
– Оставайся на месте! Пусть увидит, нужен ли мне помощник, чтобы убить какого-то бедняка, клянусь собачьим хвостом!
«Где я уже слышал это выражение?» – подумал гасконец.
Шомберг повиновался и отошел в сторону.
– Ну-с, сударь, поторопимся! – сказал король. – Стоит собачий холод, и я хочу скорее убить вас, чтобы согреться.
Гасконец расхохотался и сделал выпад в терцию, что в данном положении было совершенно необычным парадом.
– Ваша милость еще жалуется, тогда как я поставлен в еще худшее положение! – сказал он при этом и перешел в очень изящную кварту.
– Каким это образом? – спросил король, удивленный парадом.
Гасконец, не переставая играть шпагой, ответил насмешливым тоном:
– На моей родине не боятся, когда стынут ноги или кончики пальцев.
– А чего же там боятся в таком случае? – спросил король, заметивший, что противник достоин его.
– На моей родине пьют доброе вино, отчего кончик носа краснеет.
– А, значит, там много пьют?
– Необыкновенно много – ведь вино недорого. Поэтому кончик нашего носа бывает очень чувствителен к холоду, как лоза в плохой год!
– Вы очень остроумны, – сказал король, – но это еще не объясняет мне, почему я счастливее вас.
– Да ведь нос вашей милости прикрыт маской, тогда как мой беззащитен от мороза! – И с этими словами гасконец новым неожиданным выпадом коснулся плеча короля.
Прикосновение железа вызвало крик у Генриха III. Тогда Шомберг бросился к двери и принялся с отчаянием трясти за железный брус с воплями: «К нам! К нам!» В конце концов петли не выдержали, и под железными руками Шомберга брус выехал, открывая ворота. Келюс и Эпернон вбежали в сад, наступив на бесчувственное тело Можирона.
– Так-с! – пробормотал гасконец. – А я думал, что дождь уже кончился!
Заметив, что все трое хотят прийти на помощь его противнику, защитник Берты Мальвен сделал неожиданный прыжок в сторону, так что король, сделавший очень резкий выпад, ткнулся шпагой в пространство, подался вперед и упал на одно колено. Пользуясь этим, гасконец крикнул, доставая пистолеты из-за пояса:
– Эй, вы, господа! Я с удовольствием убью вас друг за другом, но если вы вздумаете вчетвером наброситься на меня, то, клянусь всеми святыми рая, я двоих из вас отправлю ко всем чертям пистолетными пулями. А дальше мы уже посмотрим!
Эта угроза остановила миньонов.
Тем временем король встал и сказал им:
– Господа, запрещаю вам сделать хоть шаг мне на помощь! Этот господин принадлежит мне!
– Вот это значит говорить по-дворянски! – отозвался гасконец, засовывая пистолеты обратно за пояс.
Король снова двинулся к нему, высоко подняв шпагу.
– Вы ранили меня! – сказал он.
– Такова моя привычка! – хихикнул в ответ гасконец.
– Но я убью вас!
– Вот это было бы удивительно!
– Клянусь собачьим хвостом, мы посмотрим…
– Черт возьми, там видно будет.
Обменявшись этими восклицаниями, противники снова вступили в бой. Однако он оставался безрезультатным, так как оба фехтовали на диво. Самые неожиданные выпады, самые резкие удары, самые искусные финты встречали умелый парад.
– Клянусь собачьим хвостом, – воскликнул король, задыхаясь, – вы отлично фехтуете!
– Ваша милость очень снисходительны! – ответил гасконец.
– Не желаете ли вы отдохнуть на минутку?
– С удовольствием! – вежливо согласился гасконец и воткнул шпагу в землю.
Король последовал его примеру.
В этот момент на улице послышались торопливые шаги, и на театре сражения появилось новое лицо. Это был Крильон.
Миньоны даже вздрогнули от удовольствия при виде его. Они боялись, что королю придется плохо и они будут вынуждены отомстить за него смелому гасконцу. В этом случае знаменитая шпага Крильона могла бы очень пригодиться!
Хотя было так темно, что лицо было трудно разглядеть, но король сразу узнал герцога по его манерам.