В орлином гнезде
На следующий день Йорд работал неважно. Хромал, спотыкаясь, и все время держался за пах. К вечеру стал бредить и биться красным потным лицом о перекладину телеги, не замечая ее. А при очередном приступе препятствия вообще насадил ее на рога и перевернул вверх дном, раскидав узлы с лепестками. Тогда и надсмотрщики заволновались. Сохранность рабских шкур была на их попечении, и если загнется варл, с них спросят.
Вечером долговязый Годмун привел в барак знахарку Миру. Полноватая женщина с румяными щеками и русой косой велела Йорду поднять подол платья. Глянув на отекший краснющий хрен, знахарка поцокала языком.
- Ну чего? Вылечишь? – спросил Годмун, скребя пальцами бедро сквозь штанину.
- Инфекция. Дам дешевую мазь, но это все. Настоящие лекарства стоят дороже чвонного раба. Инея не раскошелится себе в убыток.
- Не себе, а Берегине, - Годмун не переставал чесаться. – Ей же после кончины лорда отойдет Фиалковый замок. Тогда намажь его хоть чем-нибудь.
Уже выходя за ворота барака, надсмотрщик приобнял Миру за плечи и начал ей что-то нашептывать. Знахарка захихикала.
Дешевая мазь не сработала. Старший надсмотрщик хмурился, глядя, как Йорд сидит на земле перед кустом, вцепившись в опухшие яйца. На поле Годмуна почему-то не было, и за знахаркой побежал надсмотрщик с бурым пятном на плаще. Но вернулся один. Оказывается, Мира тоже слегла буквально утром.
На утро Йорд, которому старший уже отметил место на рабском кладбище, пылал здоровьем и улыбался. Пока остальные рабы только кости разминали, варл живо впрягся и наполнил телегу почти наполовину. Пришлось пригонять вторую.
Старший отвел рогатого в сторонку и стал выпытывать, что да как. Рогоносец несколько раз кивнул в мою сторону. Я спешно отвернулся, будто бы занятый поиском лиловых лепестков в зелени кустов.
Мой план лечения варла был эффективным и недорогим, уместившимся в одном действии, точнее, в недействии: прекратить мазать бычьи яйца Йорда тертой крапивой. До этого две ночи подряд варл шипел, но послушно натирал ею свою мошонку. Мне пришлось даже попросить Хелу построить кровавые глазки рогатому и чмокнуть его за ухом, чтоб замотивировать больше.
Вот так я совершил чудо, исцелив раба на смертном одре. Это не могло не обратить внимание надсмотрщиков. Кто-нибудь обязательно захотел бы выслужиться и шепнуть леди Инее.
Затея сработала. Едва стемнело, скрипучие ворота барака распахнулись. В сумраке двора зацвели лиловые плащи надсмотрщиков. Явились они за мной.
Фиалковый замок был черной, как деготь, крепостью. Старые камни обросли зеленоватым подбрюшьем из мха. Чуть кренилась набок башня с плоской железной крышей. Колыхался на ветру белый флаг с семью фиалками, гербом Веберов. Внутри грозной ветхой оболочки все оказалось не так сурово. Сводчатые палаты, переходы, залы сияли золотом и красным бархатом. Только фундамент под коридорами кое-где просел, из-за чего этажи смешались и непонятно было, на каком ты сейчас.
Два надсмотрщика провели меня в кабинет за дубовыми дверями.
- Миледи, раб прибыл.
За огромным, как ступень пирамиды Джосера, столом сидела остролицая девушка. Она кивнула лиловым плащам за моей спиной. И устремила на меня умный, прощупывающий взгляд.
Вспомнив о манерах, я поклонился.
- Миледи.
- Ты знаешь, кто я?
- Да, леди Инея.
- И почему я не знаю даже, к какой расе ты относишься?
- Потому что леди не должна знать бесправного раба, - подыграл я властолюбивой девчонке. Ответ Инее понравился, розовые губы едва дрогнули. Судя по ее мимике, улыбаться она не привыкла, и это многое значило.
- Это ты вылечил другого раба от гонореи?
- Вылечил, но не от гонореи.
- От чего же?
- Я называю эту болезнь крапивницей.
Инея долгим взглядом смотрела на меня, прежде чем сказать:
- Ты не похож на лекаря. Ты вообще ни на кого похож. Ни на человека, ни на дроу.
- Летучая мышь не похожа на птицу, но летает, - сказал я. – Бобры не похожи на плотников, но запруды строят. Кролики не похожи на половых гигантов, но….
- Достаточно, я уловила смысл твоих сравнений, - Инея задумалась.– Хм…Мой отец болен. Болезнь простая: бактериальные грибы на …мужском органе. Но как только его вылечивают, болезнь неизвестно почему возвращается. И с каждым разом все сильнее, - леди подняла на меня глаза. – Твои кролики с таким сталкивались?
- Кролики – звери сумеречные, миледи, многое во тьме доступно их зрению, - сказал я неопределенно. - Могу я осмотреть вашего отца?
Побарабанив пальцами по столу, Инея кивнула. И мы быстро пошли по длинному коридору, позади реяли крыльями плащи сопровождающих надсмотрщиков.
В опочивальне лорда поместился бы весь наш барак. На огромной кровати в пышной перине тонул бледный худой человек. Мужчина спал, тяжело дыша во сне. Возле него на стуле с резными подлокотниками сидела Мира. Лицо ее похудело, но глаза сияли ясно.
- С выздоровлением вас, - сказал я знахарке. – Всего день хворали, быстро вы встали на ноги.
Сидящая женщина удивленно уставилась на мое платье-мешок, не понимая, как полевой раб может находиться в спальне самого лорда. Для нее это были существа из двух разных миров, которые никогда не пересекутся.
- Сспа-асибо.
- А с сэром Годмуном тоже все хорошо? - участливо спросил я, не отпуска взглядом ошалелые глаза знахарки. Надо досуха выдоить молоко знаний из подставивших вымя обстоятельств. – Сегодня его не было в поле.
- Да…ему разрешили довыздороветь день в нашей постели…ой! – Мира закрыла рот ладонью и тут же смутилась под недовольным взглядом Инеи. Я же улыбнулся.
- Уверен, ваша лечебная постель восстановит силы сэра Годмуна.
Инея хмыкнула и бросила уже в мой адрес.
- Мне уже кажется, что кролики способны думать только обо одном. Так ты будешь осматривать моего отца, господин раб?
С этими словами она откинула с отца одеяло и подняла на нем подол рубашки. Взглянув вниз, я едва не присвистнул.
Достоинство лорда Грива поразила, и правда, несерьезная хворь. Банальный баланопостит. Любой деревенский знахарь исцелит, а дипломированный лекарь тем более. Но крайняя плоть и кожа головки так излопались и обросли язвами, что, казалось, болезнь даже не пытались лечить. Как бы заражение крови уже не началось.
Грив заворочался в постели, глянул одним глазом на меня, и пробубнил в бреду:
- Демон? Демон, что со мной будет после смерти?
- Вас вынесут из опочивальни, чтобы ее заняла леди Берегина, - любезно пояснил я. Брови Инеи взлетели на лоб, но я сразу же повернулся к знахарке: - Цинковой мазью и касторовым маслом, конечно же, мажете каждый день?
Челюсть Миры отвисла. В ее округленных глазах читались испуганные мысли. Этот раб еще и лекаря из себя строит? Меня что без работы оставят?
- Только вместо касторки отвары… - выдавила она.
- Через сколько возвращается хворь после излечения?
- По-разному: день, два, три. После магического лечения академика из столицы на следующий день вернулось. У меня же и три дня, бывало, лорд держался здоровым, - Мира говорила это явно для Инеи.
- Тихо, - я поднял руку и прислушался. – Слышите скрип?
Мира не ответила, у знахарки случился новый шок: раб ее перебил. Надсмотрщики пожали плечами. А вот лицо Инеи словно застыло.
- Тебе показалось.
- Миледи, вот опять! – теперь, помимо ритмичного скрипа дерева, слышались протяжные стоны. - Да, это же прямо за стеной.
Раздался пронзительный визг:
- Да-да! Еще-еще…
Ни один мускул не дрогнул на лице дочери лорда.
- Тебе все еще кажется.
- …Трахай меня! Трахай! – орал приглушенный камнем голос. – Оближи мои сиськи!
- Никто сейчас этого не кричал, - настаивала Инея. Глаз ее заметно дернулся.
Я повернулся к надсмотрщикам:
- А у вас, случайно, нет прямо сейчас галлюцинации, что кто-то просит его трахнуть?
Двое парней вдруг заинтересовались своими плащами на предмет торчащих ниток. Уставившись на носки своих башмаков, Мира пробормотала:
- Замок старый, много сквозняков… возможно, ветер в щелях свистит.
- …Трахай!...
- Похоже, ветер так здорово вдул этой щели, что она сейчас кончит, - сказал я, шаря взглядом по каменной кладке стены. – А это что за дверь?
Между роскошных гобеленов втиснулась узкая межкомнатная дверь. Прежде чем Инея успела запретить ее трогать, я пнул пяткой в зону под дверной ручкой. Пнул, потому что проверять, закрыт ли замок, времени не было. То, что пока не запрещено, априори разрешено.
- Что ты вздумал, раб? – закричала Инея. Надсмотрщики схватились за мечи в ножнах. Ох, лишь б не порубили.
Тонкая доска раскололась, нога провалилась внутрь. Я вынул ее, просунул в дыру руку.
- Миледи, а заметили: ветер то сразу замолчал? – сказал я и нащупал ключ, вставленный в замок с другой стороны. Два поворота и дверь раскрылась.
На немаленькой кровати лежала обнаженная Берегина. Тонкая простынь прикрывала ее небольшую грудь. Но голые крепкие бедра остались торчать, привлекая нежной белизной мой взгляд. Поэтому не сразу я заметил спрятавшегося за подушками юного парня, почти подростка. Раза два он встречался мне. Конюх при замке.
- Что вы вытворяете? – заорала Берегина. – Инея! Почему ты вламываешься ко мне в опочивальню с этим рабом?
Инея сзади вздохнула и движением руки велела мне пустить ее вперед.
- Раб поможет лечить отца, у него обнаружились для этого необходимые навыки, - сказала девушка невозмутимо. – Но ты так громко спала, что он решил проверить источник шума.
При первых же словах я обрадовался. Похоже, мою кандидатуру уже одобрили.
- Что?! – взвыла Берегина, сжав простынь в кулак и обнажив торчащие соски. – Я не согласна пускать в спальню моего мужа полевого раба!
- Интересно, почему? Ведь ты пускаешь в свою спальню конюха? – хлестнула в ответ Инея. – Прости за беспокойство, Берегина. Мы уходим, чтобы не мешать тебе мирно спать, храня верность отцу.