Яхта взяла курс на восток.
13. ФАЛЬШИВЫЙ КОШМАР
Комиссар Фухе прибыл в свою великую, хотя и нейтральную державу, в свой родной город, в свою любимую постель и повалился на нее ничком, не смывая с себя островную и солониновую грязь.
Погружаясь в сон, Фухе вспоминал различные эпизоды своего кошмарного путешествия. Теперь вся эта чудовищная реальность представлялась ему не более чем кошмарным сном. Еще немного дремы, и Фухе стал сомневаться в существовании Конга и всей поголовной полиции. Он проспал, беспокойно ворочаясь, часа три. За это время ему приснились лианы Парагвая, двуручное пресс-папье, Алекс на парашюте со связкой бананов, Анжелика Труппини, которую он никогда не видел и которая говорила голосом Конга:
— Вставай, попугайчик ты мой бестолковый!
Фухе в ужасе открыл глаза.
В комнате было полно народу. Здесь были Дюмон, де Бил, Конг, Мадлен, с полдюжины неизвестных комиссару толстопузых болтунов при галстуках.
«Журналисты», — догадался Фухе. Среди них почему-то болтался Алекс.
Конг в ярости шевелил губами, грозил ему кулаком и прицеливался из гранатомета.
«Значит, это был все-таки не кошмар, а ужасная подделка под кошмар, это была реальность…»
— Выезжайте немедленно! — донеслись до него слова Конга. — Ваша задача найти этот бульдозер с драгоценностями…
— Нет! — закричал комиссар. — Не бывать этому! — Он вскочил на ноги, растолкал посетителей и прыгнул на подоконник. И тут Конг нажал на спуск…
Фухе в ужасе заверещал, проснулся и упал с кровати, сломав руку.
Светало.
Борис УспенскийНЕЧИСТОЕ ДЕЛО(Из записок доктора философии Джузеппе Скелеторе)
1
Свое восьмидесятилетие экс-комиссар поголовной полиции Великой, хотя и Нейтральной державы Фердинанд Фухе встретил на своем рабочем месте — в швейцарской главного управления. Эта работа давала неплохой довесок к скудной пенсии, позволяла ощущать радость человеческого общения, быть в гуще событий, а не уныло смотреть на стены своего скромного холостяцкого жилища.
В один из таких прекрасных вечеров зашел Фухе по своему обыкновению в бар «Крот» выпить кружечку отменного готтского пива — и не только за этим.
Сегодня утром он обнаружил в своем почтовом ящике конверт с солидной восковой печатью, внутри которого лежало отпечатанное на дорогой тисненой бумаге письмо следующего содержания:
«Президент частной сыскной фирмы «Аргус» просит Фердинанда Фухе пожаловать в 20.00 по среднееврейскому времени в бар «Крот» для деловой встречи.
Ваш друг и ученик Олаф Левеншельд.»
Прекрасное пиво дало новый прилив сил, и Фухе закурил «Синюю птицу». Боже, какие в былые времена закатывали они здесь кутежи и попойки вместе с Конгом и Алексом, сколько спиртного вливалось тут в их глотки! Но, увы, все течет, все меняется… Аксель Конг сильно постарел, но все еще был крепким ветераном контрразведки и служил вышибалой в публичном доме «Пеликан». О Габриэле Алексе Фухе уже лет восемь не имел никаких сведений, но ходили слухи, что он удалился в монастырь близ Ромы и теперь замаливает грехи своей молодости.
Выпив вторую кружку пива, Фухе углубился в вечерний выпуск местной газеты.
— Привет, шеф! Я рад видеть вас в добром здравии! — воскликнул кто-то над самым ухом экс-комиссара.
Фухе поднял глаза и увидел перед собой поджарого мужчину лет сорока, со стальными бицепсами. В нем с трудом можно было узнать некогда доверчивого юного шведа Левеншельда. По щеке старика прокатилась слеза, и он обнял Олафа.
— Здравствуй, сынок, спасибо, что вспомнил о моем существовании.
— Что вы, господин комиссар…
— Я уже десять лет, как не комиссар…
— Неважно! Для меня вы всегда останетесь великим комиссаром Фухе, гордостью поголовной полиции!
— Ну-ну, будет льстить. Лучше скажи, что это за послание?
— Письмо как письмо. Моя секретарша вчера вечером отпечатала и отослала.
— Зачем тебе понадобился такой старик, как я?
— Я, как владелец фирмы, предлагаю вам должность главного криминалиста «Аргуса» с окладом в двести тысяч долларов в год.
— Заманчиво, малыш, но тогда мне придется оставить должность швейцара в управлении поголовной полиции.
— Разумеется. Если двухсот мало, могу дать триста тысяч в год плюс премиальные.
— Ты меня неправильно понял, малыш. Зачем мне деньги? Есть нечто более ценное — радость общения — ее не купишь ни за какие миллионы. В полиции меня все знают, уважают старика…
— Но как же так: вы, знаменитость — и работаете швейцаром?!
— Был когда-то знаменитостью. Теперь я уже не тот Фухе, который учил тебя уму-разуму…
— Ваше пресс-папье вместе с гантелей господина Конга вошло во все учебники криминалистики!
— Не уговаривай меня, Олаф, ведь я буду только обузой в твоей фирме.
— И все же, если вы передумаете — позвоните мне, — и Левеншельд протянул Фухе свою визитную карточку.
Они еще поговорили о всякой всячине, и около полуночи Левеншельд отвез своего духовного отца домой, в заставленную пивными бутылками квартиру.
2
Утром следующего дня здание управления поголовной полиции гудело, как растревоженное осиное гнездо. Очередной новый начальник начал переустройство работы полиции в связи с выдвинутой правительством концепцией ускорения обновления политической жизни общества. Канули в Лету старые добрые времена де Била, Конга, Фухе, когда начальник мог запросто выпить с подчиненными (за их счет, разумеется) ведерко коньяка и, поигрывая гантелей или гранатометом, вести душеспасительные беседы о смысле жизни.
Теперь все ударились в повальную компьютеризацию и демократизацию, а воспитание подчиненных проводилось при помощи ручного аннигилятора, который просто распылял провинившегося на атомы.
Фухе стоял возле парадного входа и дымил очередной сигаретой.
Не те времена настали… Вот раньше, бывало, заходишь в кабинет начальника, а там все в крови, потолок забрызган остатками мозгов; и сразу чувствуется, что такой начальник заслуживает уважения и сыновней любви. Эти картины вставали в воображении Фухе настолько живо, что старый ветеран невольно протер глаза — и тут же вытянулся во фрунт перед входившим в управление новым шефом полиции господином Пулоном.
— Э-э… братец, как тебя там?
— Фухе, осмелюсь доложить!
— Да-да, Фухе. Зайдите ко мне сегодня — нам надо побеседовать. И оденьтесь поприличнее, во все чистое.
— Слушаюсь, господин Пулон!
Начальник проследовал к себе.
«Вот гад! Точно меня сегодня аллига… нет, анальги… галлери… Короче, испарюсь я сегодня в своем бывшем кабинете!» — подумал экс-комиссар.
Фухе зашел в свою каморку, переоделся в чистый костюм, слегка продегустированный молью, и в перерыв отправился в бар «Крот» справлять собственные поминки. На его груди красовались орден Бессчетного Легиона и значок кандидата поголовных наук.
В баре, несмотря на разгар рабочего дня, было людно. Над стойкой висел топор, купаясь в клубах табачного дыма.
Фухе заказал пива и присел за столик.
— Привет, шнурок! — услышал он за спиной до боли знакомый голос.
Фухе обернулся и сразу попал в объятия огромных лап Акселя Конга.
— Отпусти! — взвыл Фухе. — Я старый больной человек…
— Ладно, живи и размножайся, если еще можешь. Что это ты разоделся, как на парад?
— Пулон вызывает.
— Кто?
— Новый начальник поголовной полиции.
— А, помню! Знавал я этого выскочку, когда он еще младшим инспектором был. Ну и что?
— Вот я и решил в последний раз перед смертью пивка попить. Он хочет меня… аннулировать.
— Чего-чего?
— Ну это, как его… програнулировать…
— Тьфу ты! Как был неучем, так и остался. Может, аннигилировать?
— Вот-вот, это самое.
— Плохи твои дела. Ну, царство тебе небесное! — вздохнул Конг и выпил рюмку виски.
Бывшие друзья прослезились и вскоре расстались у выхода из бара.
Фухе вернулся в здание управления поголовной полиции, потоптался перед кабинетом начальника и, собравшись с духом, решительно открыл дверь.
В знакомом кабинете сидел Пулон, ласково поглаживая аннигилятор.
— Садитесь, господин Фухе.
— Спасибо, я и пешком постою.
— Боитесь? — шеф кивнул на свое адское устройство.
— Боюсь, — честно признался Фухе.
— И правильно. Времена вашего пресс-папье давно миновали. Раз боитесь, значит, уважаете, — оскалился Пулон. — А пригласил я вас, чтобы сообщить о знаменательном событии. Королевство Соединенного Альбиона вручает вам орден Завязки с крестом. Этой чести вы удостоились за борьбу с международным терроризмом и в связи со своим первым восьмидесятилетием. А наше правительство жалует вам персональную пенсию в тридцать сребреников и желает вам с пользой провести время где-нибудь на островах Спиртового архипелага.
С этими словами начальник торжественно прикрепил орден к лацкану надкушенного молью пиджака Фухе.
— У нас в поголовной полиции весь вспомогательный персонал заменяют роботами, — пояснил Пулон пожелание правительства. — Вы огорчены, господин Фухе? Или чем-то недовольны?
— Что вы, я всем доволен! — поспешил заверить его ветеран, краем глаза заметив, как указательный палец начальника лег на спуск аннигилятора.
Придя домой заполночь, бывший комиссар и бывший швейцар добрался до холодильника, извлек оттуда бутылку пива, откупорил ее и набрал на видеофоне номер Олафа Левеншельда.
3
Я не могу утверждать, что все было в точности так, как изложено выше, ибо все это было записано со слов самого Фердинанда Фухе, через некоторое время после нашего с ним знакомства в кабинете господина Левеншельда, в фирме которого я работал консультантом. Вот уже месяц, как мы с Фредом подружились; за это время мы вместе расследовали несколько небольших делишек.