— Так и есть, — усмехнулся он. — Мой предок был действительно сущим аспидом. Здесь компрометирующий материал на всю верхушку первой Империи и заодно на верхушку эмиграции. Вот, полюбуйся — письма Наполеона, это, похоже, подпись ииператрицы Жозефины, а это какой-то вексель Талейрана. С помощью этих бумаг он держал их всех в руках до последней минуты, но захватить с собой не успел или не решился. Сейчас компрометировать уже некого, но на аукционе за эти бумаги дадут не один десяток тысяч франков. Ну, а здесь.
И Фухе открыл меньшую шкатулку. Тускло блеснуло старинной работы золото, впервые за сотню лет отразили дневной свет драгоценные камни…
— Да, — кивнул головой Фред, — это кое-что из украшений моей прапрабабушки. Ну вот, Флю, — подвел он итог, — это и есть мой подарок тебе.
— Но Фред, — только и вздохнула Флю, — ведь это все принадлежит тебе! Твоеиу роду! Ты же герцог Отрантский!
— Я был им, — сурово возразил Фухе. — До вчерашнего дня. Последний герцог Отрантский погиб в схватке с бандитами, чем без сомнения поддержал честь этого угасшего рода. Сегодня утром в парижской мэрии я получил свидетельство о смерти Фердинанда Фуше, герцога Отрантского, человека без подданства, — и Фухе хлопнул себя по карману, где, очевидно, лежало это свидетельство, — Ну, а Фред Фухе, гражданин великой, хотя и нейтральной державы, на все это прав, увы, не имеет.
И последний герцог Отрантский поклонился Флорентине Моруа самым изысканным придворным поклоном.
20. НАЧАЛО КАРЬЕРЫ
— Ну-с, молодой человек, — говорил, обращаясь к Фухе, Кальдер, — так сказать, получите, хе-хе, и распишитесь.
Вот, прошу паспорт, хе-хе, совсем как настоящий, а это, хе-хе, свидетельство об окончании колледжа.
— Но я ведь не оканчивал колледж! — крайне удивился Фред, рассматривая свои новые документы.
— Как это вы не оканчивали, если, хе-хе, бумага имеется? — удивился в свою очередь Кальдер. — Окончили и, хехе, даже с отличием!
Разговор этот происходил в служебном кабинете Кальдера в родном городе Фреда Фухе в самом центре великой, хотя и нейтральной державы. Кроме хозяина кабинета и Фреда, тут находились Конг и Алекс, также только что получивший свой новый паспорт и свидетельство об окончании колледжа документ, который он и не мечтал когда-либо получить.
— Ну, вот и все, хе-хе, и в в расчете, — закончил Кальдер. — Чем я могу еще вам, так сказать, поспособствовать, молодой человек? Письмецо, хе-хе, мэтру Моруа черкнуть, чтобы со свадьбой не тянул?
— Не стоит, спасибо, — махнул рукой Фред. — Я это уж сам. А вы, господин Кальдер, я вижу, уже майор?
Поздравляю!
— Спасибо, хе-хе, признателен и весьма! — поклонился польщенный Кальдер. — А этому орлу, — он кивнул на Конга, — я выхлопотал чин лейтенанта на год раньше срока. Лишняя десятка, хе-хе, карман не ломит!
— Господин майор, — обратился к Кальдеру Конг, — надо бы и этих орлов и к делу пристроить, а то тюрягой кончат!
— Спасибо, Аксель, — отозвался Габриэль. — Меня уже пристроил папашка на свой заводик снабженцем. По свечному делу.
— Ну, а вы, господин Фухе? — осведомился Кальдер. — Какие у вас, так сказать, хе-хе, наклонности?
— Никаких! — честно признался бывший герцог.
— То есть как — никаких? — удивился Конг. — Да твой удар пресс-папье по виску этого горбуна изучают во всех полицейских школах! И тебе там место.
Вспомни, кем был твой прапрадед!
— Моя маман хотела отправить меня в Кэмбридж, — вздохнул Фред.
— Ерунда! — отмахнулся Конг. — Знаний ни там, ни тут ты не наберешься, а полицейские погоны еще никому не мешали.
— А что, хе-хе, — подытожил Кальдер, — решайтесь, молодой человек! Комиссар Фухе это будет звучать вполне, хе-хе, мило, даже очень! Пишите-ка, хе-хе, заявленьице!
На улице к безмятежно расположившимся на лавочке Фреду и Алексу незаметно подобрался их старый недруг — участковый Дюмон.
— Ага! — в своей обычной манере заскрипел он. — Опять, вот это самое, бездельничаете!
Фухе только покосился на него. Алекс тоже смолчал.
— А вот я на вас, это самое, рапорт! — зловеще пообещал участковый, но тут же сменил тон:
— Знаю, знаю, вот это, геройство проявили, за что и гражданства, вот это, удостоились. Но смотрите у меня, вот это самое, чтоб сегодня же прописались!
— Но господин Дюмон… — начал было Алекс.
— Вопросы задаю я! — отрубил участковый. — Чтоб сегодня же, это самое, а то я вас, стрикулистов!
А через три года инспектор поголовной полиции лейтенант Фред Фухе сидел в своем кабинете и с интересом читал свежий номер «Полицай тудэй» с рассказом о провале путча «Огненных крестов» во Франции и об аресте де ля Рока. В дверь кабинета робко постучали.
— Входите! — милостиво распорядился Фред.
В кабинет бочком, низко кланяясь, зашел старшина Дюмон.
— А-а-а, это ты, старый взяточник! — гаркнул Фухе. — Ты что это, по пять тысяч стал ежемесячно брать? Не по чину берешь!
— Но господин лейтенант, — еще раз кланяясь, осмелился спросить Дюмон, откуда, это самое, вы…
— Вопросы задаю я! — прервал его Фухе. — И вообще — как стоишь, скотина?!!
Сергей КаплинПЕРЕВОРОТ
1. ВЕЛИКОЕ В МАЛОМ
Серый пасмурный день, заполнивший кабинет комиссара Фухе, начальника отдела по раскрытию особо опасных преступлений, не предвещал хорошего настроения.
«Пивка, что ли, попить?» — сам себя спросил хозяин кабинета, лениво достал из пачки сигарету и закурил, морщась от отвращения: это были вонючие «Серые в крапинку портсигары», а не любимые комиссаром и воспетые во множестве протоколов сигареты «Синяя птица». Табачный комбинат в Гомборге бастовал уже месяц; все сотрудники поголовной полиции, кроме начальства, следили за порядком течения забастовки; комиссар Фухе томился от безделья и отсутствия «Синей птицы».
Стремление побаловаться пивком все же победило врожденную лень комиссара, и он вышел в коридор, ставший за дни забастовки табачников непривычно пустым.
Лишь кое-где маячили фигуры уборщиц, тоже, впрочем, собиравшихся бастовать. Не успел комиссар выпить и десятка кружек золотистого напитка, как в бар «Крот», в котором он расположился, ввалился, натужно сопя и отдуваясь, заместитель начальника поголовной полиции Дюмон. За плечами Дюмона висел гранатомет с тремя выстрелами: заместитель шефа никогда не ходил безоружным.
— А, вот ты где! — обрадовался Дюмон. — Мне шеф поручил разыскать тебя во что бы то ни стало…
— Позвольте спросить, почему именно вас? Разве нет рассыльных?
— Мы их отправили в Гомборг еще позавчера, кретин!
— А вы не знаете, зачем я понадобился господину де Билу? Ведь все дела заморожены в связи с отсутствием сотрудников… — робко поинтересовался Фухе.
— Поедешь в командировку, — процедил сквозь пиво Дюмон.
— Как — в командировку? А кто же останется в отделе? — удивился Фухе и заказал еще три кружки — одну себе и две начальнику.
— Исполнять твои идиотские обязанности будет Мадлен с третьего этажа.
— Что?! — громко возмутился Фухе. — Исполнять обязанности начальника отдела, да еще какого, будет уборщица?..
— Ты что, окунь, расшумелся? — ласково спросил Дюмон. — Давно я в тебя из гранатомета не целился?
Фухе испуганно вжал голову в плечи и пробормотал:
— Я думал, целесообразнее было бы назначить Эльзу со второго этажа: мой кабинет как раз на втором…
— Он думал! — захохотал Дюмон. — Вы посмотрите на него — он умеет думать!
Господа! — обратился он к рассыльным из контрразведки, зашедшим в бар прополоскать глотку аперитивом. — Господа! Этот кретин считает, что он умеет думать!
Рассыльные нестройно хихикнули, делая вид, что вполне разделяют мнение Дюмона об умственных способностях грозного Фухе, но при этом опаслива покосились на оттопыренный карман комиссара, в котором по их достаточно обоснованным предположениям покоилось пресс-папье, трепанировавшее не один бестолковый череп.
— Все лососик! — подвел итог беседе Дюмон. — Хватит дуть пиво! Быстро к де Билу!
Глотая обиду и пятясь под направленным на него гранатометом, Фухе поплелся к шефу.
Де Бил встретил его неожиданно радушно.
— Садитесь, Фухе, садитесь! — ворковал шеф, двигая кресла. — Пришла пора с пользой применять ваши обширные познания в области географии и этнографии.
Да-да, мой дорогой, — заторопился де Бил, видя недоумевающий взгляд Фухе, — вам предстоит лететь в Гваделупу… Но что это с вами?
Фухе, вспомнив дни своей опалы, когда ему пришлось проработать полгода швейцаром в контрразведке Гваделупы, тихо подкосил колени и сполз на персидский ковер.
Похлопотав над комиссаром, де Бил с трудом привел его в чувство и продолжал:
— Я понимаю, сколь приятно вам вспоминать счастливые дни на этом солнечном острове, поэтому именно вас, как знатока и любителя малых Антильских островов, я и решил отправить в Гваделупу.
— Я слушаю, господин де Бил, — выдавил из себя Фухе.
— Итак, вкратце: некто Жорж Дордан, гражданин Франции, похитил у нашего курьера Карла ящик мясных консервов и вылетел самолетом нашей авиакомпании на Барбадос с целью продать консервы в Гваделупе по неимоверной цене… Вы ведь знаете, там у них в заморском департаменте Франции есть только кофе, ром да бананы… Один крупный плантатор Гваделупы пожелал откушать мяса… это нам недавно стало известно… и Дордан решил обеспечить консервами именно его. Вы понимаете, мы не можем простить Дордану такую наглость.
Украл бы, что ли, мясо у муниципального курьера…
— Разрешите спросить? — Фухе немного пришел в себя. — Уменьшение количества мяса в супе для безработных, который съедают сотрудники поголовной полиции, — это следствие деяний Дордана?
— Его, мерзавца, — вздохнул шеф, экономивший на всем и съедавший львиную долю супа для безработных.
— Но почему Дордан украл консервы, а не купил в магазине?