— Перед отлетом напишешь заявление с просьбой освободить тебя от обязанностей шефа поголовной полиции, члена правительства и должности коменданта города. Понял? По болезни, конечно. Для всех ты отправляешься на курорт. Ну что, идет?
— Идет, — вздохнул комиссар.
Вскоре машина приехала на один из засекреченных аэродромов. Перед посадкой Фухе нацарапал требуемое заявление, выкурил пару сигарет и вскоре уже летел на сверхзвуковой скорости по знакомому маршруту, только теперь его сопровождал не подлец Лардок, а все те же конговские ангелы-хранители.
Путешествие было непродолжительным, через пару часов комиссар уже ехал в «джипе» среди едва различимых в темноте скал.
Ангелы-хранители из рук в руки передали Фухе крепким парням в маскхалатах, которые тут же провели теперь уже бывшего начальника поголовной полиции в небольшой и очень уютный бункер. За столом сидел хорошо знакомый комиссару старикашка.
— Хе-хе! — приветствовал он гостя. — а вот и мы, хе-хе, пожаловали!
Политическое, стало быть, убежище, хе-хе, просить? Ну что ж, хе-хе, это можно, сидите, хе-хе, отдыхайте! А грозны вы, молодой человек, хе-хе!
Бедняга Вайнштейн до сих пор в себя прийти не может, сердцем, хе-хе, мается! Эк вы его! Может вас лучше на всякий случай, хе-хе, изолировать? У меня как раз готовится к пуску одна, хе-хе, очень симпатичная ракеточка, баллистическая такая, трехступенчатая, хе-хе! Хотите на Луну слетаете, а? В историю, хе-хе, войдете! А мы вам туда еды, хе-хе, погрузим, и кислорода, хе-хе, часика на два…
— Ладно, генерал, — прервал его Фухе. — Вы по-прежнему расчитываете стать президентом вместо Кампфа?
— А что? Помочь, хе-хе, хотите? Пресс-папье в президента нашего, хе-хе, метнете? Я уж велел, хе-хе, специалистикам изучить тактико-технические данные этого вашего, хе-хе, устройства…
— Да отстаньте вы со своими шутками! — достаточно нелюбезно прервал старика комиссар. — Я вам могу твердо сказать — президентом вы не станете.
— А кем же, хе-хе? — поинтересовался Кальдер.
— Министром обороны. Но для этого… — и Фухе понизил голос, чтобы даже стены бункера не услышали лишнего.
16. ТРЕТИЙ ГЕНЕРАЛ
Заседание кабинета министров проходило в нервной обстановке. Президент отсутствовал, хотя вопросы стояли весьма важные. Недавно было получено сразу несколько тревожных сообщений. На Центральном фронте войска Кальдера успешно теснили правительственные части, в самой столице зрело недовольство, вдобавок неблагодарный капитан Крейзи после очередного запоя перебежал-таки к Кальдеру, соблазненный званием майора. Поэтому присутствующие без особого внимания слушали доклад экспертов о предполагаемом введении обязательного хождения строем. Под влиянием либеральных кругов женщины после семидесяти пяти и мужчины после девяноста лет от строехождения освобождались, дети малые до двух с половиной лет также могли ходить по своему усмотрению, но, как было сказано: «чинно и не создавая беспорядка». В разгар чтения проекта постановления в кабинет вошел Кампф, молча сел в кресло и стал дожидаться окончания прений. Наконец, проект был единогласно принят и отправлен в редакции центральных газет для опубликования.
— Господа! — взял слово президент. — У меня тревожные вести. Проклятый Кальдер движется на столицу!
При этих словах присутствующие засуетились и стали поглядывать на дверь.
Президент нажал на кнопку, и в кабинет неспешно вошел десяток молодых людей в маскхалатах и стал у дверей, молчаливо приглашая всех соблюдать порядок.
— Это еще полбеды! — продолжал Кампф. — Измена прокралась в наш дружный, тесно сработанный коллектив.
Проклятый предатель капитан Крейзи грозится в ближайшие дни начать обстрел столицы, причем обещает начать с домов членов правительства.
Известие словно прорвало невидимую плотину. Министры зашумели, возмущаясь мерзким капитаном. Тут же был принят чрезвычайный указ о разжаловании капитана Крейзи в младшие лейтенанты и об объявлении ему строгого выговора. Предложение о вынесении выговора с занесением в военный билет не прошло, поскольку возникло резонное опасение, что обиженный капитан начнет обстрел немедленно.
— И это не все! — продолжал Кампф. — Измена таится среди нас! Благодаря мужеству нашего коллеги комиссара Фухе мы вовремя разоблачили гнусный заговор негодяя Вайнштейна. Правда, ему удалось увести часть столичного гарнизона к Кальдеру, что удвоило силы наших врагов. И теперь нам грозит новая опасность.
— Что? Что такое? — загомонили министры. Никто не знал, не объявят ли в следующую минуту предателем его самого, поэтому некоторые уже заранее прощались с жизнью, такой дорогой и прекрасной.
— К счастью, — вел далее президент, — наша разведка вовремя разоблачила врага. Мне только что позвонили наши друзья и назвали имя предателя.
Генерал Гребс, сдайте оружие, вы арестованы!
На присутствующих напал столбняк. Гребс вскочил и попытался добраться до открытого окна, но заранее приглашенные парни в маскхалатах быстро утихомирили начальника генерального штаба.
— Э-э-э, господин президент, — заговорил Гребс, повиснув в ручищах десантников. — Вы делаете, мо д'онер, ошибку. Сэ не ком иль фо, мон шер!
— Молчать! — гаркнул Кампф. — В тюрьму его!
Гребса потащили по лестнице, вывели во двор и довели до «темного грача», поджидавшего жертву. Тут, однако, имело место небольшое происшествие несколько крепких ребят налетело со всех сторон на сопровождающих генерала охранников. Схватка вышла весьма бурной, но непродолжительной, причем закончилась явно в пользу нападавших. Ничего не понимающий Гребс был засунут в «темный грач», туда же вскочили победители, машина рванула и покатила в неизвестном генералу направлении.
— Это вы! — в полном удивлении обратился генерал к одному из своих новых спутников. — Рад вас видеть, мон шер ами, сэ тре бьен, мон гар! Но ведь вы, как мне сказали, в санатории?
— Успеется! — ухмыльнулся комиссар Фухе. — Лучше скажи, начальник, ты успеешь за час вывести свои войска из города?
— О чем речь! — взмахнул руками генерал. — Пока эти нахалы не очухались, я могу вывести половину гарнизона!
Только доставьте меня в генштаб!
— Жми туда! — велел Фухе шоферу.
— Но все же, — продолжал Гребс, — мон ами, объясните мне хоть что-нибудь!
— Хочешь остаться начальником своего генерального штаба?
— Да, но…
— Тогда не задавай идиотских вопросов и делай, что тебе говорят!
— С одним условием! — вставил Гребс. — Вы берете на себя всю ответственность за последствия!
— Ладно! — процедил сквозь зубы Фухе и закурил «Синюю птицу». — Жми быстрее! — последнее относилось уже к шоферу.
Машина рыкнула и увеличила скорость…
17. ДОГОВОРЕННОСТЬ
Последние дни Аксель Конг спал плохо. То его терзала бессонница, то мучали кошмары. В эту ночь министра внутренних дел посетил долгий ряд жутких видений, от которых Конг неоднократно просыпался с испариной на лбу. Уже перед рассветом он забылся тревожной дремотой. Внезапно он услышал какой-то грохот — словно чтото тяжелое покатили по крыше. Не разобравшись как следует, Аксель стал снова засыпать, когда его разбудил нахальный щелчок по лбу. И тут же в комнате вспыхнул яркий свет.
— Вставай, начальник! — послышался хорошо знакомый министру голос. Конг мгновенно сунул руку под подушку, но заветного магнума, недавно отобранного у Фухе, там не оказалось.
— Игрушка у меня, — прокомментировал тот же голос. — Вставай, хватит дрыхнуть!
Конг встал и бросился к полке, где лежала его боевая гантеля. Но рука захватила только пустоту.
— Вот болван! — ласково пояснили Акселю. — Гантелю твою я в мусоропровод спустил. Слышал, как гремело?
Конгу не ставалось ничего иного, как смирно одеться и усесться за стол, за которым уже сидел его ранний гость.
— Все-таки ты сволочь, Фухе, — заявил Конг, закуривая «Лоян», — поспать не дал!
— Ха! — изумился комиссар. — А как меня среди ночи поднимали и невесть куда тащили? Ты, значит, думаешь, что одному тебе можно?
— Чего пришел?
— А ты думать умеешь? — ехидно спросил комиссар. — Вот и думай!
— Кальдер подошел к городу?
— А у тебя интуиция не хуже моей, — восхитился Фухе. — Так какой вопрос я задаю на допросах первым далом, а?
— Иди к черту! — огрызнулся Конг. — Если бы не я, тебя бы давно черви слопали!
— Ах ты, благодетель мой! — заохал комиссар. — Да если бы я не любил тебя, как отца родного, стал бы я с тобой беседы вести!
— Как это ты Гребса подсидел?
— Как, как… По телефону, ясное дело. Я дал Алексу телефон Кампфа, он и звякнул, раскрыл замыслы врага. Так какой теперь счет в генералах? Три один в нашу пользу? Так?
— Ты и считать научился? — удивился Конг.
— С тобой любой дряни научишься! Ну, да не о том речь. Жить хочешь?
— Иди ты!
— А пост свой сохранить? Не министерский, конечно, а пост начальника контрразведки?
— А иди ты! — репертуар Конга в этот день не отличался разнообразием.
— Ну и прекрасно, — подытожил комиссар. — Тогда слушай: Кальдер договорился с временным правительством, что восстановит демократию, а сам получит за это пост министра обороны. Кампфа сажают в санаторий для высшего командного состава, Гребс и Вайнштейн остаются на своих постах — военных, а не министерских, конечно. Ты по-прежнему возглавляешь контрразведку, если, само собой, немедленно отдашь приказ своим костоломам арестовать Кампфа, выпустить из тюрем арестованных и открыть дорогу войскам Кальдера. Понятно?
— Сам придумал? — поинтересовался Конг.
— Сам! — гордо сказал Фухе.
— Ну, это ты врешь! Сам ты, козявка, выше своего пресс-папье так и не поднялся. Все бы тебе черепа крушить!
А я было думал приучить тебя к политической жизни… Как говорится, заставь дурака богу молиться…
— Причем здесь бог? — не понял комиссар. — Я неверующий. Ну ладно, не теряй времени, друг Аксель.
— Но тогда придется выпускать и де Била, — заметил Конг, подходя к телефону.