Уж он облизывался-облизывался - со всех сторон. Ничего не выходит.
Хорошо, что Петька догадался облить его из чайника водой. Так легче стало. А то - беда!..
15. МУРЗИЛКА ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Очень был занят Мурзилка новой жизнью на берегу моря и ни на что другое внимания не «обращал. А как-то поглядел на Петькиного отца и узнать его не может.
То худой был, бледный, - а теперь лицо красное, борода лопатой, да ведь толстый какой стал!..
Глянул на Петьку, и тот - совсем кубарь, поперек себя шире.
А тут заведующий домом отдыха идет.
Петькин отец - к нему:
- Ну, - говорит, - спасибо, товарищ, - вот как вы нас здесь поправили, - что меня, что Петьку…
Заведующий улыбается только:
- Я больше вас рад, что вы такие стали. Когда вы приехали сюда, жалко было смотреть на вас.
А Петькин отец ему говорит:
- В жизнь свою не думал в море купаться. Туг ведь, бывало, все богачи да купцы утешались, а теперь, на-поди, простому рабочему - и такое, можно сказать, удовлетворение.
Тут заведующий ради озорства Мурзилку за шиворот поднял да и говорит:
- Вот только собачка ваша отощала больно. Кожа да кости. И за курами не гоняется.
А какое там - отощал? Мурзилка вроде подушки на четырех лапах стал.
- Ну,- говорит Петькин отец, - пожили, погостили, за все спасибо, - а завтра и ко дворам надо… За работу приниматься с новыми силами… Едем, брат, Мурзилка!..
Мурзилка только слабо хвостом вильнул, слов-то он разобрать не может.
Зато когда поутру подали лошадь да стали вещи выносить, а Петька и отец оделись по-дорожному, - тут только сообразил Мурзилка, в чем дело.
Залаял, завизжал, стал бросаться от восторга во все стороны. Петьку в нос лизнул, курицу за крыло цапнул.
А потом вскочил на линейку, хвост крючком да как залает.
На лошади до пристани доехали. А там опять на пароход поднялись, - уж он пыхтел-пыхтел, насилу-то поплыли. А с парохода они-на поезд, и тут опять заперли их всех в комнатку, - и пошло стучать и день, и ночь: - «ты-ты-так», «ты-ты-так», «гы-ты-так» - без конца.
Как-то утром проснулись, - Петькин отец в окно выглянул, да и говорит:
- Ну, Петька, подъезжаем, - Москва - вот она… Сейчас последняя остановка будет.
Петька - к окну. Мурзилка на столик вскочил, в окно уставился и смотрит, будто Москву узнает.
Поезд остановился. Петькин отец говорит:
- Я пойду пополощу чайник, да и укладываться будем…
Вышел из вагона. И Мурзилка за ним. На платформу выскочил, загавкал. А тут вдруг какая-то кошка на него - фррр, спину горбом выгнула, хвост трубой подняла - и в сторону.
«А! Так?..»
Кинулся Мурзилка за кошкой: она по ступенькам, и он по ступенькам; она - в сад, и он в сад. она под дом, и Мурзилка туда же…
А кошки и след уж простыл… Бросился назад Мурзилка. Кто-то ухнул во весь голое, зашипел… - Замелькали колеса по рельсам. И слышит Мурзилка отчаянный крик:
- Мурзилка!.. Мурзилка!.. Мурзилка!..
Петька кричит!.. Петька, видно, в беде!.. Надо к нему на помощь!..
Вылетел Мурзилка на платформу.
Далеко-далеко несется поезд, откидывая набок дымовую ленту, и свистит издалека:
«Бууудь здоров, Мурзилка!..»
А на станции - тихо, тихо… Нет никого… Все чужое кругом. Сел Мурзилка на платформе да как завоет:
«Воу-воу… воу-у… Покинули Мурзилку одного! Покинули несчастного!..»
16. НА НОВОМ МЕСТЕ
Поезд отошел от станции, а Мурзилка все бегал взад и вперед, обнюхивая доски платформы.
Все чужие следы. Много их. - да что в них толку? Петькой и не пахнут…
Бегал Мурзилка - и не замечал, что за ним уже давно наблюдали две пары глаз.
Смотрели на него станционный сторож Аким Лохматов и начальник станции.
- Видать, своих потеряла, Иван Васильевич, - сказал Аким, - которые с поездом уехали.
- Должно быть, так,-сказал начальник станции. - Песик - ничего себе, аккуратненький.
А Мурзилка вдруг задрал голову вверх да как взвоет.
- Цыц ты!.. - топнул на него начальник станции.
С перепугу Мурзилка шарахнулся в сторону - прямо под ноги сторожу.
- А вы, Иван Васильевич, не больно стращайте, - сказал Аким, достал кусок сахару из кожанки и сунул Мурзилке в рот.
Мурзилка захрустел зубами, завилял хвостом.
«Кажется, человек - ничего себе… - подумал он, - а ну-ка, давай еще сахару!..»
И он поднялся и сел на задние лапы.
Сторож так и покатился со смех):
- Ах, прокурат!.. Обученный шельмец… Ну, и собачка!..
- Я ее возьму, пожалуй, себе, - сказал начальник станции.
- Позвольте, Иван Васильевич, - а может, мне желательно собачку к себе пристроить, - возразил Аким. - Извольте видеть, у ней ко мне этакое стремление… Вон как песик ко мне льнет…
- А я тебе говорю, - я ее возьму…- рассердится начальник станции.
Но Аким был упрям.
- Извините, Иван Васильевич, как вы есть начальник станции и все такое, ну, только и я сторож…
Начальник станции махнул рукой, повернулся и пошел прочь.
Жена Акима встретила Мурзилку неприветливо.
- Еще чего?., на кой нам собака? Гони вон!.. Нечего… Аким опешил.
- Песик аккуратненький. Опять же служить умеет…
Он бы отстоял Мурзилку, но тот сам себе испортил все дело. Думал, - здесь, как у Петьки в доме.
Вот тут-то и пошли неприятности.
Чуть отвернулась хозяйка, Мурзилка на лавку, оперся о стол и давай лакать из кринки молоко.
- Ах, ты, поганый!..
Хлопнула хозяйка Мурзилку, а тот на нее:
- Рррр!..
- Батюшки!.. Да никак еще бешеный?.. Бешеный и есть!.. Пошел вон…
Заметался Мурзилка по комнате. Думает, Играют с ним.
Ради потехи хозяйкину шаль схватил - французскую с букетами - бегает, волочит ее по полу туда-сюда…
- Подай… Подай сюда!.. - кричит хозяйка.
А Аким ногой топает на Мурзилку:
- Тубо… Жучка, как тебя, тубо, отрыщь!..
Не понимает его Мурзилка, ворчит, мотает головой, треплет шаль французскую с букетами…
Полетели в Мурзилку и ложки, и плошки - что попало…
Метнулся он к двери, лапами уперся - знал этот фокус! - дверь перед ним распахнулась настежь, и вылетает Мурзилка на улицу.
Бежит, волочит шаль по улицам - курам дворовым на удивленье, коту на заборе - на посмеяние…
А за Мурзилкой - сторожиха, за сторожихой - Аким.
Куры кудахчут, свинья на дворе встревожилась, в калитку выскочила, кот поскорей на крышу перемахнул.
- Держи его!.. Держи!.. - кричит Аким, а кому - и сам не знает.
А Мурзилка уже струсил. Под платформу юркнул, под лестницу забился, - сидит, дрожит от страха.
Пришлось Акиму на карачках под платформу лезть…
Лезет, а сам ругается:
- Ну, и собака… Обязательно надо Ивану Васильевичу ее подарить… Ну. ее!..
Настиг Мурзилку, шаль вырвал и за шиворот собаку вытащил.
Жене шаль отдал, жена - в слезы: вся шаль в грязи вывалена.
Потащил Аким Мурзилку к Ивану Васильевичу:
Сурово встретил его начальник станции:
- Чего надо?..
Улыбнулся Аким ласково.
- Раздумал я. Иван Васильевич, - куда мне собака? Вот вам нужнее. Занятный песик - и служит, и поноску носит.
Обрадовался Иван Васильевич.
- Ну, спасибо… спасибо… У меня собаке хорошо будет. Как ее звать-то?
- Кто ж ее знает, Иван Васильевич? Не человек, - не скажет. А не иначе, как ее «Самогоном» звать следует. Уж я давеча гонял, гонял за ней… Дух захватило…
Так устроился Мурзилка у начальника станции.
17. И ТУТ НЕ УГОДИЛ!
Принес Иван Васильевич Мурзилку домой, запер в комнате и пошел встречать поезд из Москвы…
А Мурзилка рад, что один остался. Устал пес, как с шалью гонял, - отдохнуть хочется.
Обошел комнату, обнюхал ножки у стола, у стульев, - ознакомился. Потом давай шерсть слизывать. Да вся шерсть в грязи, - лизать противно.
Посмотрел туда, сюда, - постель стоит. Ну, что ж, - у Петьки он всегда на постели спал. Это ничего, можно.
Понатужился Мурзилка, - прыгнул на постель, на белое одеяло. Давай ерзать по одеялу, - грязь вытирать.
Вот хорошо!.. Целые полосы грязи на одеяле остаются, зато сам Мурзилка вытерся начисто. Потерся, свернулся в комок, зевнул и глаза завел.
Лежит, похрапывает, посапывает…
А тут хозяйка входит.
- Ах, ах, ах!.. Что ж это такое? Откуда сокровище такое?.. Иван Васильевич, иди-ка сюда.
А Иван Васильевич - вот он.
- Что, - говорит, - тебе надо?..
- Да ты гляди, - песище какой к нам забрался… Всю постель измазал… Батюшки мои!..
Ну, тут и Иван Васильевич взбесился. Как хлопнет ремнем Мурзилку сонного.
Взвыл Мурзилка, шарахнулся с постели да под кровать…
Тут уж не игра,- дело серьезное… А в комнате галдеж стоит.
Хозяйка ругается, Иван Васильевич ногами топает, Мурзилку из-под кровати выгоняет.
- Пошла отсюда!.. Я те дам!..
Улучил минутку Мурзилка и шмыгнул между ног - да к двери, - а там на улицу выскочил и на платформу….
И вдруг знакомый гудок паровоза свистит:
- «Бууудь здоров. Мурзилка!»…
И. гремя, пыхтя, сотрясая всю платформу, прокатил мимо чудовище-паровоз, замелькали один за другим вагоны.
Шум, суматоха, говор, смех…
Толпой на платформу ребята бегут - все, как один, с голыми ногами, в красных галстуках.
- Скорее! Скорее на поезд!.. - кричат…
И вспомнилось Мурзилке что-то знакомое, далекое…
Видал он таких ребят когда-то… А самый маленький из них - совсем Петька, - толстый, кругленький, веселый.
Мурзилка - к нему, подпрыгнул, в нос лизнул. А мальчуган ему:
- Собачка, собачка!..
Ребята-пионеры кричат:
- Садитесь скорее в вагоны. - И лезут друг за другом.
Малыш - туда же… Ну, а Мурзилке чего зевать?
Скок с платформы на площадку и за малышом… А там слышит:
Гу-гу-гу…
И застучали ко теса вагонов - ты-ты-так…
Взвизгнул Мурзилка, к малышу льнет, ластится. И тот ему рад. Это тебе не Иван Васильевич. Дальше дело пойдет лучше…