Но скоро эти зеленые равнины и стада остаются сзади.
Дилижанс незаметно поднимается на возвышенность и едет по песку. Солнце печет немилосердно. Степь почти голая, полна ящерицами и змеями. В воздухе кишит саранча… Жилья нигде нет… Только бревенчатые шалаши-станции одиноко стоят. Там меняют мулов и едут дальше.
Чайкин изнывал от жары и нетерпеливо ждал Денвера.
Но под самым городом он увидал еще степной буран, напомнивший ему шквал на море. Но буран показался ему более ужасным.
Это было часу во втором дня.
В воздухе было особенно душно, и Брукс тревожно поглядывал на горизонт.
– Не нравится мне воздух! – вдруг сердито проговорил он.
– А что?
– Дышать трудно. Пахнет бураном. Вы, Чайк, видели бури на море. Теперь увидите бурю на земле. Здесь очень сильны бури.
– Вы ее ждете?
– Жду… Вот она идет сюда. Глядите!
И Брукс указал Чайкину на маленькое серое облачко на горизонте, такое же, какое не раз видел Чайкин на море перед шквалом.
Облачко это все росло и росло и с быстротой приближалось. Вот оно разрослось в гигантскую черную тучу, которая задернула все небо и распространила вокруг полутьму. Молния изрезывает эту тучу огненными линиями, и среди тишины раздается оглушающий раскат грома.
И вслед за тем ворвался порыв ветра и хлынул дождь.
Ветер высоко вздымал песок, стоявший вроде смерча столбами, и дождь немилосердно хлестал.
Мулы остановились через несколько времени и повернули экипаж так, чтобы им стоять спинами к ветру. Они жалобно мычали.
Через несколько минут Чайкин и Брукс были мокры, несмотря на поднятый верх и фартук.
Буря делалась сильней и сильней. Казалось, дилижанс сейчас свалится.
В таком положении путешественники пробыли два часа. Два часа бушевала буря с дождем…
Наконец туча понеслась далее; вдруг просветлело, солнце весело глядело с голубого неба, и чудесный свежий воздух ласкал обоняние.
Брукс повернул мулов, и они весело и шибко побежали вперед.
Через четверть часа Чайкин увидел обоз фургонов, расположенных в виде эллипса. Внутри были женщины и дети и варили пищу. Мужчины носили воду из ручья. Волы были пущены на траву.
– Зачем они сделали такой забор? – спросил Чайкин.
– Они остановились и будут ночевать здесь. Такой забор – лучшая защита против нападения индейцев.
– А как много народа идет на Запад, и не боится!
– Да, американцы не боятся! – не без гордости ответил
Брукс. – И за Денвером вы увидите, несмотря на пустынную дорогу и на индейцев, обозы с товарами, фургоны с переселенцами, стада скота… ранчи, в которых есть водка.
– Куда ж это все идет?
– В рудокопные округи Колорадо, Утахи и до самой
Калифорнии. Туда везут в легких степных фургонах продукты восточных городов и ферм: яблоки, зерно, сушеные фрукты, табак, рис, чай, муку, солонину, сахар, мануфактуру, словом, решительно все… И вот таким-то образом мало-помалу заселяется Запад. Уединенные ранчи образуются в поселки, поселки в города… Скоро пройдет тихоокеанская железная дорога, которая соединит Нью-Йорк с Сан-Франциско, и тогда все эти пустынные места оживут и покроются городами.
– Куда же денутся индейцы? – спросил Чайкин.
– Им отведут земли и заставят работать… А не захотят
– тем хуже для них… Их усмирят войсками… Что делать? –
прибавил с видом сожаления Брукс.
К вечеру замелькали огоньки Денвера.
– Что, большой это город? – спросил Чайкин.
– О нет… В нем только четыре тысячи жителей… но зато отчаянных жителей…
– Отчаянных?
– Еще бы! Там живет много сорвиголов. Что ни дом, то кабак или игорный дом. Вам придется переночевать в
Денвере. Фургон идет завтра.
– А где переночевать?
– В Денвере две гостиницы, и обе скверные и грязные.
Мы приедем в ту, которая считается почтовой станцией.
Оттуда отходит почтовый фургон. Я попрошу, чтобы вам отвели подешевле комнату.
– Благодарю вас.
– Не за что. Переночуете и завтра пораньше купите себе провизии. А то в ранчах, кроме водки, ничего не найдете.
– А вы не знаете, кто поедет кучером? Не Старый ли
Билль?
– Он самый. А вы как его знаете? – удивился Брукс.
– Мне о нем еще в Нью-Орлеане говорили.
– Кто?
– Мой капитан.
Фамилии его Чайкин благоразумно не назвал.
– Ваш капитан дал вам добрый совет ехать со Старым
Биллем. Старый Билль давно ездит, хорошо знает местность и вполне честный человек… Он не продаст своего пассажира.
– То есть как это не продаст?
– Он не соблазнится барышами и не войдет ни в какие соглашения с агентами большой дороги, хотя бы ему предложили миллион долларов. Он настоящий джентльмен, но, надо признаться, немножко грубоват. Да вы, Чайк, парень не глупый и поймете Старого Билля… Вам долго придется сидеть с ним рядом. И вы во всем слушайтесь его, Чайк. И ваше счастие, что вы едете с ним. Когда он едет, на почтовый фургон реже нападают.
– Но почему же? Извините, мистер Брукс… Я все-таки не понимаю.
– Потому, Чайк, что Старый Билль не пошлет, например, условной телеграммы агентам большой дороги о том, например, что едет пассажир с туго набитым карманом…
Потому, Чайк, что Старый Билль не подвезет фургона к ущелью и именно к вечеру, когда пассажиры дремлют и не успеют приготовиться к нападению. У них револьверы еще будут за поясами, когда агенты наставят свои к их головам… Потому, Чайк, что Старый Билль знает гнезда агентов и любит проезжать их среди белого дня и притом дает совет пассажирам иметь револьверы наготове… Поняли теперь, Чайк?
– Понял, мистер Брукс!
– И все порядочные люди уважают Старого Билля. А
главное – он сам себя уважает. Это первое дело… И агенты предлагали ему большие деньги, чтоб он вступил в их компанию, но он послал их к черту. И они его боятся, так как знают, что он из своей винтовки убивает наповал и владеет ножом не хуже испанца. А кроме того, он знает в лицо почти всех агентов большой дороги… Знает, но ни одного из них не назвал шерифу. «Это, говорит, не мое дело, а ваше. Мое, говорит, дело пустить ему пулю в лоб при встрече… И я свое дело при случае исполню». Действительно, года три тому назад Старый Билль одного агента убил наповал, а другого, начальника шайки, пожалел…
подстрелил только руку. У него были с ним какие-то личные счеты. Он чем-то обязан был тому молодцу.
Чайкин почему-то вспомнил про капитана Блэка.
– Ну, вот и город дьяволов! – проговорил, смеясь, Брукс, когда дилижанс поздним вечером въехал на большую улицу с небольшими домами, из открытых окон которых раздавались ругательства и проклятия игроков и пьяные возгласы кутящих молодцов в кабаках.
Ночь была знойная и душная.
– Поздравляю, леди и джентльмены, приехали. Можете выходить! – проговорил Брукс, когда дилижанс остановился у гостиницы и целая кучка любопытных окружила карету.
ГЛАВА XIII
1
Большая часть пассажиров ехала в Денвер. Эти ушли по своим домам, окруженные друзьями и знакомыми. Скоро была опорожнена и почта – газеты и письма, предназначавшиеся жителям этого дьявольского городка.
В гостиницу вошли только трое: два «молодца Запада»
и Чайкин в сопровождении Брукса.
Хозяин гостиницы, толстый янки, встретил Брукса восклицанием:
– Целыми доехали, старина?
– Как видите…
– Значит, собаки не шалят?
– Пока нет… А вы, Джипп, вот этого джентльмена подешевле устройте! – указал Брукс на Чайкина.
– Ладно.
И, пожав руку Чайкину, спросил:
– Дальше едете?
– Дальше.
– Завтра?
– Завтра.
– Ну, так доллар заплатите за кровать. Идет?
– Идет.
– А кровать будет одна в комнате? – спросил Брукс.
– Одна. А что, разве он боится компании? – засмеялся
Джипп.
– Он первый раз в нашей стороне и всего боится.
Два «молодца» уже сидели в общей комнате, откуда доносились громкие восклицания и ругательства, а Чайкина слуга негр повел в маленькую и довольно грязную каморку, где стояли кровать и стул.
– Хорошо, сэр?
– Отлично.
– Ключ действует.
И негр, скаля белые зубы, показал, что ключ действует.
Он зажег свечку и сказал:
– Если хотите поужинать, то кое-что есть.
– А чай есть?
– И чай есть. И водки сколько угодно! – засмеялся негр.
– А вода есть, чтобы помыться?
– Вода?
Негр заглянул в медный умывальник, висевший на гвозде, и сказал:
– Сейчас принесу. Только лучше бы завтра заодно помыться, а то горячего внизу ничего не получите после десяти часов. А уж скоро десять.
– Несите воды… Я хоть грязь смою…
– Верно, буран захватил? – спросил болтливый негр.
– Буран.
– А в газетах нет известия, что северяне побили совсем южан?
– Есть… Побили… Однако несите воды.
– Несу… Несу… И хорошо побили?
– Кажется, хорошо.
Негр исчез и скоро вернулся и подал воды.
– И скоро будет мир, сэр? – расспрашивал негр, пока
Чайкин, вымывши руки, отмывал грязь с своего лица.
– Кажется, скоро.
– Завтра я вас побрею, если хотите, сэр… Всего двадцать пять центов. А то усы у вас большие. Или вы носите усы?.. Впрочем, вы не янки… Янки усов не носят. Вы, верно, немец, сэр… Нет?
– Я русский.
– Это очень далеко ваша страна?
– Очень…
Негр вышел, и вслед за ним вышел и Чайкин, заперев двери на ключ и положив ключ в карман. В общей комнате было много народа. За столиками сидели денверские бородатые «молодцы» в высоких сапогах, в кожаных куртках, с револьверами, торчавшими из-за поясов, и с большими охотничьими ножами, выглядывавшими из карманов штанов. У всех на головах были широкополые шляпы. Все потягивали водку, вино или пиво.
Все это общество произвело на Чайкина сильное впечатление. Ему казалось, что он очутился среди разбойников. А между тем среди этих «разбойников» было много мужественных славных ребят.
Чайкин робко пробирался между столиков, отыскивая себе место.