Билль.
Вдруг Чайкину послышался странный тихий вой, донесшийся с гор.
Он прислушался с напряженным чутким вниманием.
Рассказы о нападениях агентов большой дороги невольно пришли ему в голову, и ему сделалось жутко.
Прошло еще несколько минут, во время которых Чайкин напрягал свой слух, чувствуя, как усиленно бьется сердце, и глядел во все глаза в ту сторону, с которой он услышал вой.
Вой повторился, но уже ближе.
Тогда Чайкин, помня приказание Старого Билля разбудить его, дотронулся до его плеча.
Старый Билль, словно моряк, моментально проснулся и поднялся.
– Что поздно разбудили? – проговорил он, взглядывая на часы. – Или все болтали с соотечественником?
– Да, Билль. И Дун уже спит… И все кругом спят…
– И часовые… Вижу. Беспечный народ…
– А между тем я сейчас слышал…
– С этого бы начали. Что вы слышали? – тревожно спросил Старый Билль и взял ружье.
– Какой-то вой… Слышите, Билль?
Вой повторился.
Билль прислушался и затем сказал:
– Это не агенты большой дороги. Это действительно настоящий волк. По-волчьи только индейцы перекликаются, но слух у меня хорош, – это не индейцы. Ложитесь-ка спать, Чайк. Спать уже недолго. Скоро я вас разбужу, и мы поедем дальше… Агенты, наверное, теперь далеко. Поняли, что им не было расчета нападать здесь. А я им не дался в ловушку, не поехал ночью в ущелье…
– Почему вы догадались, Билль, что агенты нападут в ущелье?.
– А справился здесь. Да и молодцы мои не внушали доверия. Еще придется иметь с ними дело. И вы скажите своему товарищу, чтобы дорогой он сидел против них. И
вы так же сядьте… И следите за ними, особенно после того, как минуем Виргинию. Там они любят пошаливать, собаки!
А пока ложитесь и спите спокойно. Старый Билль не будет спать! – успокоительно прибавил он.
И с этими словами Билль закурил трубку и стал ходить взад и вперед около костра. Подходил он и к фургону.
Чайкин все это видел, когда лег. Но скоро он уже ничего не видал и не слыхал. Сон крепко захватил его в свои объятия.
Но, верно, не особенно приятные сновидения посетили его, потому что он часто ворочался на своем ложе и по временам вскрикивал и просыпался.
И, просыпаясь, он радовался, что его вели на бак наказывать линьками только во сне, а не наяву, и снова засыпал, взглядывая на фигуру Старого Билля, который ходил мерными шагами, как часовой, на которого можно было положиться.
Действительно, Старый Билль был добросовестным охранителем почтового фургона. Он зорко поглядывал кругом и внимательно прислушивался к малейшему шороху.
Наконец наступила предрассветная пора.
Звезды угасали, и на востоке загорелась заря. Обоз просыпался, собирался в путь. Старый Билль уже давно поставил котелок со свежей водой на костер и, перед тем как идти на станцию за мулами, напился горячего кофе с сухарями и приготовил целый кофейник для Чайкина.
– Проснитесь, иностранцы! Утро на дворе. Пейте кофе, и поедем!. – проговорил Старый Билль, поталкивая Чайкина и его соседа.
Оба проснулись, и оба тотчас же вскочили, как вскакивали, бывало, при окриках боцмана: «Пошел все наверх рифы брать!»
Оба встретили радостно начинающийся рассвет и пошли к ручью мыться. Помывшись, оба русских человека, на чужбине так же, как и на родине, сняли шапки и, повернувшись на восток, где начинала алеть заря, прочитали
«Отче наш», истово крестясь во время молитвы.
– Кофе готов, джентльмены, пейте да закусывайте.
Десять минут на завтрак! – смеясь проговорил Старый
Билль, ведя четверку мулов к фургону.
Наши матросы стали пить горячий кофе и есть ветчину, колбасу, мясо бизона и хлеб; все это вытащил из своей сумки Дунаев и предложил Чайкину угощаться.
Скоро вылезли из фургона и оба канзасца, заспанные и угрюмые.
Они подошли к костру, кивнув головами обоим землякам, и брюнет стал готовить кофе.
Русский язык, на котором говорили оба иностранца, и их видимая близость, казалось, удивили и не понравились двум янки.
Они торопливо и молча пили кофе, сильно разбавленный коньяком, и завтракали.
– Пора садиться, джентльмены! – крикнул Билль, когда мулы были запряжены.
– Но мы еще не позавтракали, Билль! Дайте позавтракать!
– Даю вам еще пять минут!..
– Однако… не много же вы даете!.
– Торопиться надо, джентльмены. Вы ведь очень торопитесь. Вчера даже ночью хотели ехать!.
– А вы испугались агентов?.. – с искусственным смехом проговорил молодец со шрамом на щеке.
– И, кажется, не напрасно… Свист ночью был… Вы не слыхали разве?
– Свист? Скажите, пожалуйста, какая диковина…
свист!
И оба молодца засмеялись.
Они едва успели съесть по куску ветчины, как Билль закричал:
– Прошу джентльменов садиться!
«Джентльмены» поторопились забраться в фургон.
Дорога шла по ущелью в гору, и лошади поднимались шагом по узкой каменистой дороге.
Старый Билль, Дунаев и Чайкин шли пешком с ружьями на плечах. Ружья посоветовал им взять Билль.
– Это ущелье самое любимое местечко агентов! – сказал он. – Хоть я на них и не рассчитываю, а все-таки… до подъема лучше быть наготове. А там, за перевалом, опять степь… Далеко кругом видно… Врасплох не застанут
Старого Билля!
Тем временем оба молодца переглянулись, и один из них шепнул:
– Догадался старый дьявол!..
– А если бы нам вдвоем смастерить дело? – сказал красивый брюнет.
– То есть как?
– Без чужой помощи. Я уложу сзади Билля, ты
Дуна и потом белобрысого…
– Рискованно. А впрочем, увидим… Не подойдет случая, тогда из Виргинии дадим телеграмму в Чизаквиль, чтобы у Скалистого ущелья… пять агентов напали спереди, а мы сзади… Тогда игра беспроигрышная…
– Хитер эта старая лисица Билль!
– С него и начать.
– Как бы он сам не начал! – сурово проговорил молодец со шрамом. – Недаром они с ружьями и теперь идут… Своя шкура мне дорога…
– А три тысячи этого русского дурака?
– Надо предложить ему сыграть опять в карты…
– А кулак его видел?..
Они замолчали. Пешеходы замедлили шаги.
Вдруг из боковой ложбины показались три всадника в масках.
Билль в мгновение ока задернул спереди фургона фартук и одним словом остановил мулов.
Увидавши трех вооруженных людей, всадники тотчас же повернули лошадей и скрылись в горах.
Канзасские молодцы, развалившиеся в фургоне, не видели появления верховых и только, увидавши себя в темноте, поняли, что Билль закрыл их неспроста. Но все было тихо кругом, и
Билль уже отдернул фартук.
– Что случилось? Зачем это вы нас закрыли, Билль? –
спросил канзасец со шрамом.
– Боялся, что вас пристрелят, джентльмены! – иронически ответил Старый Билль.
– Кто?
– Агенты.
– Разве вы их видели?
– Сию минуту они показались и, не будь дураки, ускакали… Ну, я первым делом и побеспокоился за вас, джентльмены… Я вполне уверен, что если бы агенты напали, вы были бы убиты первыми! – внушительно прибавил Старый Билль.
– Спасибо, Билль, за заботу о нас… Мы никогда не забудем вашей услуги! – весело проговорил бледный брюнет.
– Не стоит благодарности… Вы знаете, я на ветер слов не пускаю!
И Билль приказал мулам тронуться.
Чайкин был испуган, а Дунаев добродушно его утешал:
– А ты, Чайкин, не трусь… Видишь, они уехали…
– А эти? – шепнул Чайкин, указывая на фургон.
– Этих Старый Билль обработает. Умнее Старого Билля нет, братец ты мой, дилижанщика. Он первый по этим местам и всех людей насквозь понимает… И знаешь ли, что я слышал про этого самого Билля?
– Что?
– Будто он сам занимался такими делами, когда молодой был.
– Ну? – недоверчиво протянул Чайкин.
– Так сказывают. Говорят, он первый по этой части был… Но только скоро бросил это занятие… потому после одного случая совесть зазрела.
– После какого?
– А ошибкой дитю пристрелил. Целил, значит, в фургон, в человека, и рука, что ли, дрогнула, но только дитю убил. И, как увидал он этого убитого дитю, бросил это самое дело… и скрылся из этих мест… И только через несколько лет поступил в дилижанщики… И стал первым дилижанщиком… И пассажиров бережет и этих самых агентов изничтожает… Ненавидеть их стал… И те его не любят… Однако редко на его дилижанс нападают… Знают, что он стрелок отличный и винтовка у него, брат, на редкость.
Правда ли это была, или же кем-либо сочиненная сказка, обратившаяся потом в легенду, трудно было сказать, но что в те времена на большой дороге между Денвером и Сан-Франциско о Старом Билле ходила такая молва, в этом Чайкину пришлось убедиться и потом.
К восьми часам фургон поднялся на перевал. Оттуда дорога спускалась в равнину.
– Ну, садитесь, джентльмены… Теперь поедем рысью… И ружья можно положить… А на случай чего револьверы в кармане… Не так ли, Дун?
– Правильно, Билль. И нож вдобавок за кушаком! –
прибавил Дунаев, указывая на пояс.
– Вы, я знаю, бывалый… А все-таки сдурили.
– Знаю, знаю… Извините, Билль…
– Теперь этим молодцам вы задали заботы! – сердито сказал Старый Билль.
Он остановил мулов, и все сели в фургон.
Канзасцы хотели было дать место Дунаеву, но он, к их удивлению, сел рядом с Чайкиным, лицом к двум молодым канзасцам.
– Вам, Дун, неудобно… Садитесь к нам. Место есть! –
предложил один из них.
– Мне и здесь хорошо… благодарю вас! – ответил Дунаев.
Канзасцы опять переглянулись, и Чайкин заметил это.
ГЛАВА XVI
1
Между тем фургон спустился с горы и поехал по красивой зеленой равнине, полной цветов. Дорога была отличная, и в фургоне почти не трясло.
– Ну, земляк, теперь можно и про твое житье-бытье продолжать. Очень ты любопытно все обсказываешь про
Америку! – проговорил Чайкин.
– Да, братец ты мой, вольная сторона… И всякого народу здесь есть. Со всяких стран сюда приезжают – счастия искать. А главное – нет прижимки. И коли ты себя соблюдаешь, тебе все дороги открыты, даром что ты из простого звания… Да здесь звания не разбирают… Сегодня ты, скажем, дрова пилишь, а завтра тебя выберут в сенаторы, и никто не удивится… Наш один российский тоже на большую должность попал… после пяти лет, когда настоящим американцем стал, с правами, значит.