С приветом. С. Малашкевич
Второе письмо гр. Малашкевич С. Б. директору автобазы
Уважаемый тов. директор!
Пишу Вам письмо, будучи возмущенной до глубины души!!!
Некие Кузнецов Илья и Баландин Александр, отчеств не знаю и знать не хочу, которых Вы прислали якобы разобраться на месте в наших отношениях с Малашкевич А. С., не только не содействовали укреплению моей семьи, но своими хулиганскими действиями довели меня до состояния нервного припадка и вызова врача «Скорой помощи».
Сначала я им поверила как добрым и подробно осветила все нетактичные и нечуткие поступки моего мужа, начиная со дня нашего знакомства и до сего дня, думая, что они окажут на мужа моральное воздействие, пристыдят и помогут осознать губительность поведения. Но они не только не соглашались с моими доводами, но все время перебивали меня и даже пытались оспаривать! Словом, мы так ни до чего не договорились. А когда они шли обратно через двор, я с балкона услышала их разговор по моему адресу в нецензурных выражениях, оскорбляющих женское достоинство, как-то: «Набитая дура», «Сама не знает, чего ей нужно», «Не моя баба, я б такую за хвост да об стенку».
Малашкевич А. С. отказался догнать их и отомстить за поруганную честь жены, мотивируя тем, что и без того якобы выставила его на посмешище, и даже повышал на меня голос!
Доведя до состояния нервного припадка, он с явной неохотой оказывал мне первую помощь подачей воды и медикаментов, врача вызвать отказался, бурча под нос: «Нечего людей смешить», «Не первый раз», «Притворяешься, не умрешь» и т. п. Кроме того, воспользовался моим беспомощным состоянием и достал из шифоньера костюм-тройку, о котором я Вам уже писала. Зная, что идти ему некуда и незачем, я с помощью соседей отобрала у него костюм и спрятала. Врача вызвали соседи, а он все время просидел на кухне, не поинтересовавшись даже результатами диагноза.
Посудите сами, разве так поступают мужья, желающие сохранить семью!
Но я знаю, в чем тут дело! Из его поведения видно, что он намерен вступить (или уже вступил) в физическую связь с незамужней особой по имени Вероника, которая работает на Вашей автобазе в должности диспетчера (крашеная блондинка!). Она давно подбивает клинья под моего мужа, а в прошлом году во время его болезни имела наглость заявиться на мою квартиру с тортом, якобы от коллектива. Я тогда еле удержалась, чтобы не смазать ей этим тортом по размалеванной морде, так как ни в каких тортах мой муж не нуждается, я сама, если нужно, спеку получше!
Месяц назад, а именно 18 июня с. г., мой муж вместе со всем своим кагалом ездил в область за запчастями и там между делом смотрели какой-то фильм. Между тем, как я потом выяснила, эта особа тоже глядела кино. Посудите сами, зачем незамужней девице таскаться в кинотеатры с женатыми мужиками, если она не хочет подловить себе мужа за счет разрушения чужой семьи!
Как жена прошу Вас оградить моего мужа, Малашкевича А. С., от посягательств этой хищницы и, чтобы не вышло трагедии, либо уволить ее совсем, либо перевести куда подальше! Иначе я буду вынуждена сама прийти и разоблачить ее на месте.
Что касается так называемых общественников Кузнецова и Баландина, то они ответят передо мной в народном суде по статье «Оскорбление личности»!
Надеюсь, что Вы, тов. директор, встанете на страже чести и достоинства женщины и жены.
С приветом. С. Б. Малашкевич
Запись в журнале народной дружины
7-го сентября с. г. гр. Малашкевич А. С., 1960 года рождения, шофер автобазы № 5, прож. по ул. Энергетиков, 65, кв. 108, учинил у себя на квартире скандал, оскорблял жену, нарушил покой соседей и выбросил из окна третьего этажа свой костюм-тройку. Будучи доставлен в штаб дружины, сопротивления не оказал, но плакал. Однако при проверке на алкоголь путем применения трубки Рапопорта следов алкогольного опьянения не обнаружено. Чтобы избежать продолжения скандала и дать задержанному Малашкевичу полностью успокоиться, был оставлен в штабе дружины до утра. Вел себя тактично, только все время жаловался другим задержанным на свою жену. В 6 час. утра был отпущен после проведенной с ним беседы. В ходе беседы раскаяния в своих поступках не проявил.
Из письма гр. С. Б. Малашкевич в редакцию газеты
Уважаемая редакция!
В воскресном номере Вашей газеты напечатана статья «Почему распалась семья?» По вине моего мужа, Малашкевича А. С., моя семья тоже распалась, поэтому я решила написать отклик на эту волнующую статью. Прошу мое письмо-отклик опубликовать на страницах Вашей газеты, чтобы люди знали, какие бывают подлецы-мужья. Описываю все подробно, ничего не скрывая. Мой бывший муж Малашкевич А. С. …
ТЕЛЕГРАММА
Профессор и доктор каких-то наук Павел Иванович Дедов, прозванный в аспирантско-кандидатских кругах Дедом Морозом (за снисходительность и неизменно благожелательные отзывы на все рефераты и диссертации), поздним вечером возвратился вместе с женой и внуком из города к себе на дачу.
Открывая дверь, он обнаружил бумажку, где куриным почерком было написано: «Дедок, придить получить телег…»
— Чудеса! — удивился профессор. — Откуда бы? И почему сюда, на дачу? Какая-то чепуха!
Первым выдвинул свою версию внук — косматый балбес Никитка:
— Дед, а вдруг это Нобелевскую премию тебе подкинули? Договариваемся заранее: значит, тогда берем тут у одного малого джинсы, всего двести тугриков, лады?
— Какую еще премию, — поморщился профессор. — И кроме того, у тебя же есть джинсы?
— Так то — фирмо́вые а это — запальны́е, — объяснил Никитка на своем молодежном языке.
— А вдруг тебя выдвинули в членкоры? — мечтательно предположила жена.
— Не говори хоть ты чепухи!
— Почему же чепухи? — горячо возразила жена. — Должна же, наконец, у них быть совесть? Сколько уже наших знакомых, посчитай-ка: Подрубаев, Алексеев, Рабинович, Куничкин… Не до старости же тебе маяться в простых докторах? Прямо от знакомых неудобно! Должны же они войти в положение!.. Или ты не человек?
— Скорее всего, это — от Юры Мелешко, — размышлял профессор. — Сейчас у него должен получиться один чрезвычайно интересный эксперимент. Вот он с радости и бахнул! Я его понимаю: такой эффект…
— А у меня предчувствие, что насчет членкорства!
— Дед, если тугрики, помни уговор, чтоб железно! — стоял на своем балбес Никитка.
В конце концов профессор решил пойти за телеграммой, невзирая на неблагоприятное для прогулок время — сразу после закрытия сельпо. Дошел он благополучно, если не считать, что какая-то личность с воплем: «Вот он ты, гад!» — набросилась на него из темноты, но, увидев свою ошибку, даже извинилась.
Из служащих на узле связи оказалась только симпатичная старушка, которая пекла себе на электроплитке блины и пила чай.
Выслушав профессора, старушка покачала головой и проговорила с мягкой укоризной:
— Ну до чего же все-таки народ стал нахальный: прямо ни стыда, ни совести! Ночь не ночь — идут! Ну не совестно ли тебе по ночам людей обеспокаивать? Какие сейчас телеграммы, нету никого, все прибрато, завтра приходи!
— Как же так, — растерялся профессор. — А если что-нибудь срочное…
— Мы все телеграммы допрежь прочитываем, — успокоила его старушка. — Важные — насчет похорон или другие что — доставляем экстренно. А пустые — не к спеху, небось. Сама я тут — человек посторонний, стаж зарабатываю для пензии, года не хватает, а как пензию получу, уеду к племяннице в город Кусу, она замужем за…
— Но должна же быть дежурная?
Старушка таинственно огляделась по сторонам и сообщила шепотом:
— Она есть, но только ее нету… Ладно уж, скажу тебе, только ты меня не продавай! Дуску Колпакову знаешь? Неужто не знаешь: разводка, бабенка ходовитая! А дежурной нынче один верный человек сообчил: покуда она на дежурстве, к мужу ее Ивану, электрику, знаешь, небось, эта Дуска должна на свиданку припожаловать! Вот она и побегла их караулить, схоронится в закутке… а как прихватит их, голубчиков, тут она волосья им расчешет, хоть Иван и без того почти-ко лысый!.. Лихая бабенка, ух!
— Чепуха прямо-таки! Неужто через какую-то Дуську…
— А как же! — всплеснула руками старушка. — Доведись до тебя, разве бы ты усидел? Нужно войтить в положение. Или она не человек? Не разваливаться же семье через телеграмму твою? Вот так новость! Ну, просто без всякой совести стал народ! Сказано — завтра, значит, завтра и приходи, а сейчас давай я за тобой запру, тут посторонним воспрещено по ночам находиться.
Перед сном профессор долго размышлял, откуда могла быть телеграмма, спал плохо и видел во сне, что его обряжают в мантию Кембриджского университета, а он скандалит, требуя, чтоб дали «фирмо́вую», а не «запальну́ю».
Придя утром на узел связи, он опять встретил вчерашнюю старушку, которая радостно его приветствовала:
— Понесли твою телеграмму! Лариса понесла, так что иди домой, дожидайся. Сегодня доставют…
— То есть как — сегодня? Это когда, примерно?
— Известно когда — на дню. Ты ж все-таки не один у ней, может, важней есть: насчет похорон, аль еще что.
У профессора был очень удрученный вид, поэтому старушка опять таинственно огляделась и зашептала:
— Так уж и быть, научу тебя. Вали прямо в Моховое! Лариса сейчас, должно, там. Подкатил к ней Вовка на мотоциклете, посадил, и — дунули… Не иначе, как в Моховом она!
— Безответственность какая! Взяла телеграммы и уехала в какое-то Моховое!
— А как же! — рассудительно молвила старушка. — Она девушка молодая, ей нужно счастье свое не прозевать! Ведь Вовка друга-солдата с собой привез, может, суженый ей будет! Что ж, через твою телеграмму и сидеть ей в старых девках? Нужно войтить в положение! Так что если у тебя экстренность, дуй в Моховое, там на месте и получишь. Оно не особо далеко, километров шесть будет, тропка прямая.
И старушка подробно растолковала, как дойти до Мохового.
— А как я ее в Моховом найду?