- Ты полагаешь?
- Еще бы! - отвечал Коляр. - Мы узнали, что г-жа де Бопрео та самая Тереза, которую мы ищем.
- Это уже много.
- И что дочь ее Эрмина - дитя барона Кермора де Кермаруэ.
- Но мне кажется, что в этом-то все и заключается. Бопрео скуп, и если ему пообещать миллион, он согласится на брак своей дочери, к тому же, - прибавил Вильямс, самодовольно посмотрев на себя в зеркало, - я могу быть очень приличным зятем. А что девочка?
- У девочки есть обожатель.
Вильямс с живостью бросил сигару.
- Лучше того, - продолжал Коляр, - они уже помолвлены, и через две недели назначена свадьба.
- Не может быть! - пробормотал, побледнев Вильямс.
- Даю слово! - сказал Коляр, - что все это истинная правда, ваше сиятельство. Жених Эрмины занимает место незначительного чиновника в министерстве иностранных дел.
- Богат он?
- Ни одного су в кармане, но его любят.
- Как его зовут?
- Фернан Рошэ.
- Где он живет?
- На углу улицы Тампль.
Вильямс взял записную книжку, лежавшую на камине, и вписал в нее карандашом какие-то иероглифы.
- Что же дальше? - холодно спросил он, успев возвратить все свое британское спокойствие.
- Во-первых, нужно вам сказать, что я поступил два дня тому назад к мебельному фабриканту на улице Шапон. Ведь столярное дело мое старинное ремесло.
- Это зачем?
- Э! - таинственно отвечал Коляр. - Дело в том, что у меня завелась любовная интрижка.
- Нам некогда заниматься любовью, - отвечал Вильямс, нахмурив брови.
- Но ведь я не теряю ни одного часа, нужного вашему сиятельству, а занимаюсь этим только в свободное время.
- Однако, какое же отношение…
- Вот в чем дело, капитан. Я встретил раз молоденькую девушку, которая даже внимания не обратила на меня, но мне-то она приглянулась… Я собрал о ней справки. Оказалось, что хорошенькая, как амур, девочка, неприступна, как крепость, и что у нее есть жених. Есть правило, что если хочешь завладеть крепостью, то нужно ее разрушить или изнурить гарнизон голодом, причем полезно иметь в неприятельском лагере и шпионов. Я подружился с женихом и через него поступил в мастерскую улицы Шапон, где его только что сделали подмастерьем. А жених Вишни - это девочку-то зовут Вишней - приятель с Фернаном Рошэ, женихом Эрмины де Бопрео.
- Прекрасно! - перебил его очень довольный Вильямс.
- Вчера вечером, - продолжал Коляр, - Фернан Рошэ пришел к Леону Роллану, к подмастерью-то, рассказать ему на радостях, что он женится через две недели на Эрмине, и рассказал ему, как все это произошло.
- Как же? - спросил Вильямс.
- Кажется, отец раскричался, когда ему сказали о предложении, а потом, когда Эрмина отказалась от приданого, он дал свое согласие.
Вильямс сделался серьезным и задумчивым.
- Это очень важно, - сказал он, - влюбленные девушки всегда упрямы.
- Это еще не все, - продолжал Коляр. - У Вишни есть сестра… гулящая. Зовут ее Баккара, у нее есть свой экипаж и отель. Бистокэ был с нею когда-то в самых лучших отношениях…
- Но, - перебил было его Вильямс, желая вернуться к разговору о Эрмине и ее свадьбе.
- А эта Баккара влюблена в Фернана Рошэ, жениха Эрмины. Понимаете, какая штука?
Глаза Вильямса засверкали.
- Хороша она собой? - спросил он.
- Великолепна. У нее красота куртизанки.
- И умна?
- Умна, как черт, и с железной силой воли.
- Хорошо! - спокойно сказал Вильямс, - такая женщина освободит меня от Фернана Рошэ.
- А вот еще история… Г-н Бопрео - старый развратник, бегающий за девчонками. Вчера днем он пустился преследовать Вишню, а вечером сновал на улице Тампль, где она живет.
- Довольны вы, ваше сиятельство, доставленными, мною сведениями?
Баронет сэр Вильямс сидел задумавшись и не отвечал на последний вопрос Коляра.
Андреа со своей адской изобретательностью составлял уже самый коварный план, сети которого должны были опутать Терезу, Эрмину, г-на Бопрео, Фернана Рошэ и даже жениха Вишни, Роллана.
- Ах! - прошептал он. - Арман был прав в тот день, когда, показывая с балкона на Париж, сказал мне: «Вот где совершаются темные и таинственные драмы, вот где можно совершить много великих дел».
- Ты вызвал меня на борьбу, брат. Ты сказал мне, что будешь добрым гением и раздавишь духа зла. Так нет же, ты ошибся: зло восторжествует, потому что зло - я.
И Андреа, подняв голову, неожиданно обратился к Коляру, относившемуся с уважением к его задумчивости.
- Где живет Баккара? - спросил он.
- На улице Монсей, в маленьком отеле по правую руку, если ехать от улицы Бланш.
- Хорошо! Надо, чтобы она помогала мне. Ну, а ты сильно влюблен в эту Вишню?
- И да, и нет. Девочка мне нравится, и из нее вышла бы очень миленькая любовница.
- Но, однако… если бы она понадобилась?
Коляр с удивлением посмотрел на Андреа.
- Дело в том, - спокойно сказал капитан, - что из нее можно бы сделать хорошую приманку для Бопрео.
- И в самом деле! - наивно проговорил Коляр. - Это не дурная мысль.
- Прежде всего, нам нужно будет избавиться от жениха. Эти люди всегда стесняют.
- Хорошо, - сказал Коляр, - я примусь за это сегодня же вечером в Бельвиле. А слесарь поможет мне.
- Так что это не слишком сильно огорчит тебя?
- О! - философски отвечал Коляр. - Я не особенно ревнив в отношении такого старикашки, как Бопрео. Да при том же, когда нужно…
Андреа позвал своего единственного лакея, который вместе с тем исполнял обязанности грума и ходил за английской лошадью капитана.
- Запряги Тоби, в тильбюри, - сказал он.
Грум ушел исполнять приказание своего барина.
- А теперь, - докончил капитан, обращаясь к Коляру, - нужно найти для меня маленький отель в квартале Елисейских полей, с сараем для двух экипажей и конюшней на пять лошадей.
- Будет сделано, - отвечал Коляр, собираясь уходить, пока Андреа одевался в изящный утренний костюм.
Спустя четверть часа, сэр Вильямс въехал на улицу Монсей и приказал передать свою карточку Баккара.
Дом, построенный молодым бароном д’О… нарочно для Баккара, был в сущности большой павильон в два этажа, исчезавший до половины в зелени высоких, почти вековых лип, и окруженный обширным садом. Но во внутреннем убранстве, в расположении комнат и их обстановке были применены все изысканные и утонченные изобретения современной роскоши.
Зеленая лужайка, окруженная деревьями, вела к подъезду в несколько ступенек, двустворчатая стеклянная дверь выходила на крыльцо с мраморным полом, уставленное цветами и украшенное великолепными фресками.
Налево шла столовая, лакейская и кухня, направо - ванная комната, оранжерея и хорошенькая летняя гостиная, с зеркалом на камине, в котором отражался сад. В этой гостиной с мебелью из лимонного дерева и толстыми смирнскими коврами, с наполненными цветами жардиньерками в амбразурах окон, была дверь, выходившая на лужайку.
На стенах целая коллекция картин, преимущественно французской школы, с подписями самых знаменитых художников.
На первом этаже находились зимняя гостиная, спальня, уборная и будуар Баккара. Дальше шла еще маленькая комната, обращенная в курильную, которую барон д’О… оставил в свое пользование. Здесь он принимал иногда по вечерам своих близких друзей, которых Баккара угощала из своих прелестных ручек чаем.
Второй этаж занимала ее мать и прислуга
В глубине сада было еще маленькое здание, предназначенное для сараев и конюшни, так как у Баккара было три лошади, одна из которых верховая, купэ и коляска.
Сестра Вишни лежала еще в постели в тот ранний час, когда Андреа приехал к ней.
Но она не спала, она даже всю ночь не смыкала глаз.
Вернувшись накануне в неописуемом волнении, с помутившейся головой и ужаленным ревностью сердцем, Баккара легла в постель, чтобы найти во сне покой для своей глубоко потрясенной души: так бурна бывает любовь, неожиданно рождающаяся в сердце пресыщенной куртизанки.
Баккара ни разу еще не любила и негодовала на себя, что поддалась наконец этому недугу, над которым она прежде так безжалостно издевалась. До встречи с Фернаном Рошэ, Баккара была женщиной с холодным, насмешливым взглядом и улыбкой сфинкса. Она была бессердечная, бездушная тигрица, любящая золото, презиравшая мужчин, допускавшая их лишать себя из-за нее жизни и произносившая у их могилы, вместо надгробной речи, единственные, исполненные презрения, слова: «Он мне надоел!» Неожиданно влюбившись, Баккара совершенно преобразилась: мрамор обратился в тело, сатанинская улыбка - в пылкую страсть; она ломала себе руки от гнева, произнося про себя имя Фернана.
Целую ночь она обдумывала планы обольщения, бессмысленные и вместе с тем грандиозные, которые помогли бы ей добиться любви Фернана,
Когда у решетки раздался звонок, извещавший о посетителе, Баккара позвонила горничной.
- Меня нет дома, -сказала она, - я никого не принимаю. Камеристка вышла, но, немного спустя, опять вернулась, держа в руке визитную карточку.
- Сударыня, - сказала она, - какой-то очень приличный молодой человек на великолепной собственной лощади и с грумом в ливрее желает непременно вас видеть.
Баккара с досадой взяла карточку и прочла: Сэр Вильямс Л… баронет.
- Я не знаю этого англичанина, - сказала молодая женщина сердито. И, повернувшись к стене, она снова принялась за свои любовные мечты, так неприятно прерванные.
Но Горничная опять воротилась.
- Сударыня, - сказала она, - милорд говорит, что ему нужно с вами поговорить об очень важном деле.
- У меня нет никаких дел. Убирайся вон!
- Он поручил мне шепнуть барыне одно имя.
- И знать его не хочу.
Тон Баккара был раздраженный и повелительный, как у тигрицы, обеспокоенной во время ее любовных похождений.
Между тем горничная, которой Андреа без сомнения щедро заплатил, не унималась. Она прибавила:
- Барыню ведь ни к чему не обязывает, если она услышит имя, которое милорд велел мне передать ей.