При этих размышлениях Волосы Фернана становились дыбом, и по вискам его струился холодный пот…
Как проникнуть в эту страшную тайну?
И, наконец, если кража совершилась, так кем же? Кого подозревать? Кого обвинять?
- Я схожу с ума! - шептал бедный молодой человек. - Чтобы избегнуть каторги, мне остается только умереть… Боже мой! Боже мой! За какие грехи караешь ты меня так жестоко?
И он отчаянным взором обводил кругом себя и искал покровителя. Фернан был сирота, опекун его умер. Единственный человек, который мог бы защитить его и постараться доказать его невинность был Бопрео. Но, очевидно, он более всех прочих должен считать его виновным и сделаться самым беспощадным обвинителем!
Пока он терялся в этих недоумениях, за ним пришли, чтобы вести его к судебному следователю, к одному из страшных судей, которого одно имя заставляет содрогаться самых отважных, а хитрые настоятельные вопросы и искусные уловки доводят до сознания самых закоренелых преступников.
Фернан последовал за жандармом через темный коридор, в верхний этаж, где находился кабинет судебного следователя.
Следователь был человек лет около сорока, с холодным и строгим выражением лица и с розеткой Почетного Легиона в петлице. При входе Фернана, он стоял прислонясь к камину и заложив руки за спину. Кабинет судебного следователя не имел того мрачного вида, какой должно бы придавать ему подобное название: это была большая комната, оклеенная зелеными Полосатыми обоями, с мебелью красного дерева, обитой зеленою кожей, огромным бюро и столом, у которого сидел маленький, толстый человечек в очках и в черном поношенном сюртуке с засученными до локтя рукавами.
Комната эта походила на министерскую контору, где еще накануне работал Фернан; находясь в ней, он забывал о близости черных коридоров Консьержери, через которые только что прошел.
Притом же, следователь был в гражданском платье, которое всегда будет внушать менее ужаса, чем страшная судейская мантия; несмотря на строгость его бледного лица, Фернан сейчас же почувствовал к нему то почтительное доверие, какое всегда будет внушать человек, изгоняющий личные страсти, чтобы сделаться воплощенным законом. Он отослал жандарма в прихожую. Расстроенное, но открытое и честное лицо Фернана, его молодость, положение, занимаемое им еще так недавно, служили для судьи гарантией спокойствия со стороны пленника, и он указал ему на стул жестом, исполненным доброты. Сердце молодого человека усиленно билось в груди, пот выступал на лбу; но, однако ж, к нему воротилось немного смелости и в судебном следователе он увидел скорее человека, который, может быть поверит его невинности, нежели предубежденного судью
- Садитесь, милостивый государь, сказал следователь спокойным тоном, в котором однако ж проглядывало сострадание к молодому человеку.
Фернан повиновался и, по-видимому, ждал, когда он опять заговорит с ним.
Следователь отошел от камина и сел к бюро, а маленький человечек, который был никто иной, как секретарь, приготовился тщательно записывать каждое слово обвиняемого.
- Вас зовут Фернан Рошэ, - начал следователь, справляясь с бумагами, - вы родились в Париже в 182…
- Точно так, - спокойно отвечал Фернан.
- Вот факты, которые служат вам уликою и делают ваше положение чрезвычайно важным: вчера в десять часов утра начальник ваш, принужденный отлучиться, доверил вам ключи от кассы. В этой кассе, проверенной накануне генеральным кассиром министерства, находилась сумма в три тысячи франков золотом и другими документами и сверх того тридцать тысяч франков банковыми билетами.
- Я не знал этого, сударь; я не отпирал кассы.
- Однако ж, ключи были у вас?
- Это правда.
- Их нашли при вас даже во время обыска.
- Совершенно справедливо.
- Вы остались одни по уходу, вашего начальника?
Фернан утвердительно кивнул головою.
- Швейцар вводил к вам человека, которого отыскать было невозможно. Что это за человек!
- Кажется, комиссионер.
- Он знаком вам?
- Я видел его в первый раз.
Следователь строго посмотрел на Фернана.
- Берегитесь! - сказал он, - не старайтесь сбивать с пути правосудие. Этот человек не был вашим сообщником?
- Милостивый государь, - отвечал Фернан со смущением, в котором звучала глубокая истина, - клянусь вам, что я не мог иметь сообщника, потому что я невиновен в возводимом на меня преступлении.
- Однако же, что это был за человек? Зачем приходил он к вам?
- Он принес мне письмо.
- От кого?
Фернан вздрогнул и потупил глаза.
- Милостивый государь…- пробормотал он, -если даже от этого пострадает моя невинность, я не могу компрометировать почтенное имя - имя женщины.
- Я ожидал этого ответа, - сказал следователь, - в нем я даже нахожу для вас одно из средств к оправданию, которое я усмотрел из показания вашего начальника. Вы были женихом девицы Бопрео.
- Милостивый государь, - сказал Фернан умоляющим тоном.
- Но, - возразил следователь, - у вас была любовница?..
- Любовница! - вскричал Фернан с негодованием.
- Эта любовница, называемая в мире волокитства Баккара, есть одна из тех женщин, благосклонность которых покупается на вес золота, и очень вероятно, что для удовлетворения ее разорительных требований…
- Вчера еще, - поспешно перебил Фернащ- я совсем не знал этой женщины…
- Однако же, вас арестовали у нее?
- Это правда, но даже и в эту минуту я не знаю, каким образом я очутился у нее…
- Милостивый государь, - благосклонно сказал следователь, - признание гораздо лучше упорных отрицаний, которые уничтожаются очевидностью. Вы ухудшаете свое положение.
- Клянусь вам, что я невинен! - отвечал Фернан с такой глубокой искренностью в голосе, что убеждение судьи поколебалось. - Дело это окружает какая-то страшная тайна…
- Дай Бог! - сказал тронутый следователь, - но как же со-, гласить кражу, ваш неожиданный побег из министерства, ваше суточное исчезновение и, наконец, арестование ваше у женщины известной своим мотовством; как согласить все это с вашей невинностью?
Фернан поднял глаза к нему.
- Господь велик, - сказал он. - Он видит мою душу в эту минуту. Я невинен!
- Полицейские агенты отведут вас теперь на улицу Монсей к вашей любовнице, - продолжал следователь, - они при ваших глазах сделают обыск у нее и у вас, - если портфеля не окажется, это послужит вашему оправданию.
- Извольте, я невинен! - вскричал молодой человек.
Следователе позвонил; вошел человек, одетый в черное платье. Это был полицейский чиновник.
- Следуйте за этим господином, - сказал следователь с добротою, - мы употребим как можно меньше обрядов в этом грустном деле и постараемся избежать скандала.
Фернан поклонился и вышел горделиво, уверенный в своей невинности. В прихожей по обеим сторонам его поместились полицейские агенты в штатском платье.
- Милостивый государь, - вежливо сказал ему чиновник, - обвиненных возят обыкновенно в тюремных каретах и в сопровождении агентов в мундирах; но господин следователь отменил это в уважение вашего прежнего общественного положения, и я надеюсь, что вы последуете за мной без сопротивления.
- Клянусь в том, сударь. Я не такой человек, чтобы замышлять о побеге прежде, нежели докажу свою невинность.
У ворот Консьержери их ждал наемный кабриолет.
- На улицу Тампль №2, - сказал кучеру один из агентов.
Дом, в котором жил Фернан, занимали большею частью чиновники, целый день не бывавшие дома.
Должность привратника исполняла старуха, очень мало занимавшаяся своими жильцами.
Прибытие Фернана в сопровождении трех, незнакомцев в костюме, ничем не обличавшим их профессию, не произвело в доме ни малейшего впечатлений, и молодой человек вошел в свою квартиру четвертого этажа, не обратив на себя ничьего внимания.
Квартирка эта состояла из двух комнат: гостиной и спальни, меблированных ореховым деревом, и осмотр их не представлял ни малейшего затруднения. Агенты принялись тщательно обыскивать письменный стол, комод, шкаф в стене; ощупали кровать, стулья, и не нашли ничего. Когда все кончилось, Фернан, улыбаясь, сказал чиновнику:
- Вы видите, сударь, что портфеля здесь нет.
- Поедем на улицу Монсей,- отвечал чиновник.- Но я не скрою от вас, что если там, как и здесь, обыск наш будет безуспешен, это не особенно улучшит ваше положение, потому что мы оплошали арестовать Баккара в одно время с вами, и могло очень легко случиться, что она успела скрыть портфель в продолжение утра.
Фернан отрицательно покачал головою.
- У нее никогда не было этого портфеля, - сказал он.
Обвиненного повезли на улицу Монсей, Баккара только что перед этим уехала с Фанни, и в эту минуту мнимый доктор увозил ее в сумасшедший дом, откуда она не должна была выходить. Прислуга Баккара состояла из кучера, кухаркой, горничной, грума и садовника. Мать ее вела хозяйство. Когда привезли Фернана, ее не было дома; она ушла с кухаркою на рынок, не зная ничего о том, что случилось в комнате Баккара.
Кучер и горничная уехали со своею барыней; следовательно в отеле оставались только грум и садовник.
При виде этих людей садовник, довольно глупый парень, которого Вильямс не счел нужным подкупать, выразил ужасный испуг и уверял в честности своей барыни; но грум, ловкий каналья, который был уже подучен, привел их прямо в спальню Баккара, где царствовал еще тот же беспорядок, какой был и до ее отъезда.
- Начнем отсюда, - сказал один из агентов и принялся обыскивать мебель, ключи которой висели в замках. Шкатулочки, шкапы, комоды были тщательно- осмотрены.
- Посмотрите! - сказал вдруг один из агентов, - вот мужское пальто.
Накануне, когда Фернан упал в обморок на улице Сент-Луи, на нем было надето пальто, которое он снял потом у Баккара.
На другой день, когда его уводил оттуда полицейский комиссар, он, в волнении, забыл надеть, его на себя.
- Это мое платье, - сказал он, когда агент указал пальцем на небрежно брошенное на кресло пальто.