- Баронет сэр Вильямс, наш приятель, желает драться с господином Бастиеном завтра.
- Очень хорошо! Где?
- В Булонском лесу, невдалеке от павильона д’Арменонвиль.
- Мы явимся туда.
Сэр Ральф и сэр Артур поклонились.
- В котором часу? - спросил Арман.
- В семь.
- Очень хорошо… А оружие?
- Шпага, если вы не найдете это неудобным.
- Нисколько. Это Оружие дворян и солдат.
Джентльмены встали, простились с графом, и тот церемонно проводил их до дверей отеля. Сэр Ральф и сэр Артур помчались на улицу Божон, где их ждал баронет.
- Ну что? - спросил он.
- Все улажено.
- Завтра?
- Завтра, в семь часов.
- Прекрасно!
И сэр Вильямс совершенно спокойно предложил джентльменам сигары, небрежно болтал с ними о разных разностях и объявил наконец, что у него очень много поездок в этот день, и что кроме того, ему надо привести свои дела в порядок как человеку, который завтра поставит свою жизнь на карту.
Сэр Ральф и сэр Артур уехали, условившись быть завтра на свидании к шести часам и ехать в Булонский лес в экипаже сэра Вильямса, куда положат также и шпаги. Как только секунданты уехали, в кабинет Вильямса вошел Коляр. Сэр Вильямс, принимал Бопрео и секретарей посольства вежливо, но без любезностей и ни разу не изменил британской флегме, которую разыгрывал так отлично, но при виде Коляра он снова стал с ног до головы французом и вскрикнул от радости.
- Дело подвигается, - сказал Коляр, - все идет хорошо.
- Как это?
- Старикашка не ночует на улице Мелэ.
- Уверен ли ты в этом?
- Совершенно. Граф приезжал за ним.
- Но каким образом ты знаешь это?
С фамильярностью подчиненных, сознающих себя необходимыми. Коляр сел на диван, бросил в камин кончик своей сигары и посмотрел на баронета.
- Капитан, - сказал он, - я слушал под дверями, как мы условились, или, говоря откровенно, я подслушивал через потолок.
- Что такое? - спросил сэр Вильямс.
- Вчера вечером я осведомился обо всем нужном. Я узнал, что в верхнем этаже над девочкой живет одна швея, которая хотя и работает поденно, но тем не менее умеет втихомолку вести свои делишки. Я подкараулил ее при уходе из магазина и наговорил кучу вздора, который вскружил ей голову.
- Дальше? - спросил Вильямс с нетерпением.
- До того вскружил голову,- продолжал Коляр,- что она увела меня к себе, и я у нее остался; сегодня утром мы ели с ней пирог с телячьей печенкой, пили бордосское, и пока моя девочка хлопотала, я приметил, что тут было слышно все, что говорилось и делалось в нижнем этаже. Тогда я напоил предмет моей страсти до того, что она заснула, а я лег ничком на пол и слушал в свое удовольствие.
- Что же ты услыхал?
- Ничего особенного, хотя граф и говорил с Бастиеном около двух часов времени.
- А что говорил граф?
- Как только он пришел, так и сказал: «Эх, старый дружище, заварил ты кашу, теперь нужно расхлебать ее. Завтра ты дерешься». «Очень хорошо, - ответил Бастиен. - В котором часу и какое оружие?» «В семь часов; шпага. Тебе надо воротиться домой на ночь, это будет легче».
- Ого! - перебил Вильямс, - у нас будет свободное поле для действий, в таком случае, Жанна наша!
Прошло два дня после того, как Жанна де Бальдер увидела Армана у. дверей Бастиена.
Воротись к себе после того, как она проводила своего гостя, молодая девушка сделалась задумчива; сердце ее трепетало: «Так это был он…» Да, он, о ком с восторгом говорил старик; он, кого она любила, кого она угадала.
А так как первая любовь женщины развивается с удивительною быстротой, то Жанна, трепеща от волнения, заперлась в своей гостиной и стала прислушиваться к голосу Армана, долетавшему до нее через заколоченную дверь.
- Скажи же мне, старина, - говорил Арман Де Кергац, - кто эта молодая девушка, у которой ты сейчас был?
- Сиротка, граф, - отвечал Бастиен, - дочь покойного полковника де Бальдер.
- Я видел ее в тот день, когда вмешался в ссору мастерового в Бельвиле; ее-то я и вел под руку.
- Ее! - проговорил Бастиен, притворяясь удивленным.
- Да, ее. Она показалась мне честной и прекрасной, а я так давно мечтал…
Арман остановился; сердце Жанны стучало.
Граф заговорил с Бастиеном шепотом, и она не могла уловить смысла его речи, но по учащенному биению своего сердца, догадывалась, что он говорит о ней, и думала, что Арман может быть уже любит ее.
Тогда, повинуясь невинному любопытству молодых девушек, она подошла на цыпочках к замочной скважине и увидела, что Арман сидел опершись головою на руки, в позе человека, которому снятся наяву любовные сны.
Жанне пришло в голову, что быть может он-то и был таинственным покровителем, которого назначало ей Провидение, супругом, которого пошлет сиротке небо, - ее честной и могучей опорой в будущем.
- Бастиен, - сказал вдруг Арман, возвышая голос, - я кажется люблю ее!
Жанна зашаталась и приложила руку к сердцу.
- Боже мой! - продолжал граф, - кто знает, не она ли и есть то существо, о котором я мечтал, чтобы разделить с ним мою жизнь?..
И Арман де Кергац принялся развивать Бастиену целый обширный план супружеского счастья, очаровательную программу жизни вдвоем, среди безмятежных и чистых радостей жизни, исполненной высоких восторгов, бесконечного блаженства для мужа, стоящего на коленях пред любимой женщиной, для жены, к которой счастье и богатство придут через случай, эту высокую премудрость Божию!..
Арман просидел у Бастиена с час, и Жанна слышала, как он уходил, сказав старику: «До вечера!» Сердце ее забилось при мысли, что вечером она может быть опять увидит его.
По уходе Армана, Бастиен опять пришел к Жанне.
Вы видели молодого человека, что сейчас был у меня? - спросил он ее.
Видела, - отвечала Жанна краснея.
- Вы его не узнали? - спросил Бастиен с улыбкой.
- Да, я припомнила, что видела его два дня назад в Бельвиле. Тогда он был одет как мастеровой и вел меня под руку.
- Это был граф де Кергац.
Жанна опять вспыхнула.
- Он поручил мне,- продолжал Бастиен, - просить у вас позволения прийти к вам со мной сегодня вечером.
Молодая девушка не в состоянии была отвечать от волнения, но сделала головою знак согласия.
Действительно, около девяти часов вечера Арман пришел к Жанне в сопровождении Бастиена.
Арман был музыкант, Жанна знала толк в живописи; молодые люди рассуждали об изящных искусствах, и время пролетело для них незаметно; они забыли даже о Бастионе, который, оставаясь в стороне, любовался этой парочкой.
Уходя, Арман получил позволение прийти опять на другой день. Добрая Гертруда угадывала, что се молодая хозяйка вступает в фазис волнений, радостей, называемых первою любовью. Но старуха сейчас же оценила Армана и думала со слезами на глазах:
«Не найдет ли в нем моя бедная, милая барышня себе мужа?»
На другой день утром Гертруда и Бастиен встретились на площадке. Жанна спала еще после бессонной ночи.
Бастиен любезно поклонился старухе и на цыпочках вошел с ней в гостиную, где находилось фортепьяно.
- Мне бы хотелось поговорить с вами, - сказал он ей, подмигнув глазом.
Гертруда сделала реверанс, что, с ее стороны, выражало самый почтительный род поклона.
- Это большая честь для такой бедной служанки, как я, - сказала она, подвигая Бастиену кресло, - я вас слушаю, капитан.
Читатель помнит, что он нанял квартиру под именем капитана Бастиена.
- Вы очень любите свою барышню, милая Гертруда, не правда ли? - спросил он, садясь в кресло.
- Люблю ли я ее, Господи Боже мой! Да ведь она родилась при мне; я носила ее на руках и смею уверить, что люблю ее, как свою собственную дочь.
- Вы, конечно, желали бы видеть ее счастливой?
- Ах! - проговорила Старуха голосом, выходившим прямо из сердца, - за это я готова отказаться от царства небесного. Как подумаешь, добрый барин, что эта милая девочка благородной фамилии, которой следовало бы разъезжать в каретах, теперь принялась работать как простая наемница, так право сердце разрывается!
Добрая Гертруда! - проговорил тронутый Бастиен.
- Ну с чем это сообразно, - продолжала старуха с жаром, - чтобы дочь полковника, барышня благородная и красивая, как амурчик, дошла до того, что зарабатывает своим трудом, пропитание!
Гертруда отерла слезу.
Бастиен приветливо пожал толстую руку старухи и сказал ей:
- Кто знает! Может быть барышня ваша сделается богатой, счастливой, любимой?
- О! - проговорила Гертруда дрожащим от волнения голосом- Господь будет правосуден и милостив, если сделает это…
- Может быть и сделает, - отвечал Бастиен и потом прибавил с таинственным видом: - Вы видели молодого человека, что был здесь вчера вечером?..
- Да, - сказала Гертруда, - красивый молодчик и деликатный, как принц какой-нибудь.
- Это граф Арман де Кергац.
- А!..- радостно проговорила старуха.
- У него шестьсот ливров дохода.
Гертруда вздохнула.
- Этого слишком много, - сказала она, - чересчур много…
- Почему же, Гертруда?.
- Потому что такой богатый человек не полюбит такой бедной девушки, как моя барышня.
- Ошибаетесь, Гертруда. Он уже полюбил ее!
Старуха едва не вскрикнула от радости.
- Да, - продолжал Бастиен, - он любит ее… любит безумно!
Гертруда покраснела; на лице ее выражался ужас.
- Господин капитан, - спросила она, - вы не обманываете Меня?
- Мне обманывать вас, Гертруда?
- Я говорю в том смысле, что если граф любит мою барышню… как любят богатые люди… девушек бедных…
- Гертруда! - вскричал Бастиен, поняв внезапное недоверие старухи.
- Ах! - воскликнула она, - я ведь заменила ей мать и должна беречь ее, как сокровище… Я скорее умру… меня надо изрубить в куски прежде, чем мужчина дойдет до нее… не как муж…
- Успокойтесь, Гертруда, граф де Кергац дворянин, он не обольщает молодых девушек… Он любит вашу барышню и хочет на ней жениться.