– Непонятки, непонятки. Поиграть нам с вами в прятки.
Инспектор недоуменно уставился на русского.
– Не дрейф, паря. Прорвемся. Значит, на девку у вас ничего. Колибри спит аки младенец. Эхе-хе, дела. Посмотреть бы хату, а? Организуй, Сашок, – оторвал взгляд от туфлей Печенкин. Финн даже руками замахал:
– Да, вы, что! Нам-то запрещено строжайше! А, иностранцу! Без санкции ни-ни.
– Земеля! Какие дела?! Свои же люди. На кой нам прокуратура? Вы дверку откроете, а я гляну одним глазком. Всего-то, – медом изливался майор.
– О’кей! Но только на минутку. И, ничего не трогать! – сломался старший.
– Конечно же! Что я, дите? Ясный палец, ничего не трогать! – возликовал Печенкин.
Теме снился сон. Что это сон, он помнил отчетливо. Якобы он в каком-то чуме. Или в юрте. Или вигваме. Лежит на полу, завернувшись в ядрено-вонючую шкуру. В потолке здоровенная дыра, сквозь которую вливается черно-звездное небо. Тема поворачивает голову вправо и видит голую Снегурку. Она вольно раскинулась поверх медвежьей шкуры и спит. Низ живота пылает огнем желания, и Тема тянет руки к девушке. Он гладит ее горячее тело. Снегурка неожиданно хриплым басом рыкает:
– Отвянь зараза! Дай поспать!
Тема чувствует, что рядом кто-то есть. Приподнимается на локтях и видит в мягком мраке Существо.
– Ты кто? Дедушка Мороз? – шепчет Тема.
– Здравствуй жопа, Новый год! – хохочет за спиной Снегурка:
– Какой дед Мороз?! Ты в Финляндии.
– В Финляндии? – удивляется Тема.
– Да, в Финляндии, в стране оленей, озер. Здесь тебе не Мухосранск. Дедов Морозов отродясь не видали. А, здесь … Кто здесь? Соображай! – веселиться Снегурка.
– Санта Клаус! – ликует Тема.
– Точно! Молоток! – хлопает в ладоши Снегурка. Между тем Существо неслышно плывет по комнате. В центре, грибом, вырастает большущий стол. Он уставлен бутылками с пестрыми этикетками, вазы и тарелки переполнены диковинными фруктами. Существо склоняется над столом. Раздается хрюканье.
– Ты что вынюхиваешь?! Санта Клаусы так не делают, – возмущается Тема.
– Сам ты Санта Клаус, – обижается Существо, отплывая от стола, прихватив самую высокую бутыль.
– А, кто ты? – пугается Тема. Существо уползает в черный мрак угла.
– Я твоя галлюцинация, – доносится из черноты свистящий шепот.
– А, понял, – успокаивается Тема. Серый туман заливает комнату, съедая видения.
Оператор поста наблюдения, сидящий перед мониторами на которые транслировалась ситуация в конспиративной квартире, пихнул напарника локтем в бок:
– Ты, посмотри, чего он творит! Мало ему незаконно попасть на объект. Так он еще и ворует!
Коллега, по коровьи, жевавший бутерброд, поперхнулся. Откашливаясь, прохрипел:
– Чего он там пакостить?
– Вот упырь! Спер со стола двухлитровую «Финляндию» и батон сервилада!
– Мда, пусти свинью за стол, он и ноги на стол, – поклонник бутербродов любовно оглядывал недоеденный кусок:
– Надо доложить старшему инспектору.
Печенкин, вывернув из-за угла, в развалку направился к микроавтобусу. Завидев его, инспектор прекратил нарезать круги вокруг авто, зло разглядывал приближавшего русского. А, тот, беззаботно насвистывая мелодию, шоркал по брусчатке мостовой.
– Вы что себе позволяете?! Мы же договорились ничего не трогать! Зачем взяли водку и колбасу? – полицейский подскочил к русскому. Майор слегка опешил от неожиданной прыткости местного коллеги:
– Да, ты что, братан! Не трогал я ничего. Уговор дороже денег!
– Как не брал? Я сам видел в записи, как со стола вы украли водку и сервелат, – изумился наглости Печенкина финн.
– Не путай меня. Не надо! «Финляндию» и колбасу я взял чисто для служебной надобности, – веско выдал майор.
– Для служебной … Бред сивой кобылы, – финн задохнулся от возмущения. Лицо русского оставалось непроницаемым:
– Колибри явно чем-то одурманен. Продукты реквизированы для экспертизы. А, Вы, о чем подумали, коллега?
Финн, укоризненно покачав головой, тихо пробормотал:
– Водка создана для того, чтобы русские не правили миром!
– Чего бубнишь под нос, дружище. Погоды-то какие! Благодать, – Печенкин добродушно щурился.
– Да, так. Шустрые вы, как стая напильников, – отмахнулся старший инспектор.
– Ага, мы такие. Палец в рот не клади! Откусим по самое не хочу! – скалился майор.
– Пииуу, пииуу, – ныли в небе высоковольтные провода.
– Пшуу, уф, – шептало поблизости море.
– Бум, бум, бум, – молотил барабан, вгоняя резиновый гвоздь в затылок. Тема замотал головой и проснулся. Голова, перезрелым мандарином, разваливалась на дольки. В горле резвилась Сахара, на ресницах выпала соль.
Протерев глаза, он, оторвал голову от подушки. Комната, что баркас на волнах, раскачивалась. Мыча от головной боли и тошноты, он за пару минут умудрился сесть. Ноги, покрывшись бисером холодного пота, плетьми свисали с кушетки, не касаясь, пола.
Прошлепав босыми ступнями по ламиниту, парень уперся руками в стол. Выискав, среди вспоротых упаковок с деликатесами, разномастных бутылок, cмятых стаканчиков пластика и прочих остатков пиршества, бутыль с водой, Тема, крякнув от натуги, свинтил пробку. Живительная влага смочила, смочив горло, утекла вниз.
– Ни одной таблетки. Даже слабительного. Может все–таки опохмелиться? – бормотал студент, выдвигая многочисленные ящички кухонного гарнитура. Поиски препарата от головной боли оказались безрезультатными. Парень вернулся к столу:
– Водку не стоит пробовать, крышу снесет. Вот пивка… Давай испробуем. Вдруг полегчает. Еще бы открывалку найти.
Инструмент категорически на глаза не попадался. Студент, потной ладонью, взял бутылку и зацепил зубцы крышки за край стола.
– Дзинь, – покатилась по полу сорванная ударом кулака крышка.
– Пфув, – вспенился ячменный напиток, выплескиваясь на пол. Тема не стал утруждаться поисками стакана и приложился к извергающему горлышку бутылки. Первый же глоток мгновенно вызвал мощный приступ дурноты. Еле сдерживая рвотные позывы, парень рванул в санузел.
– Напоролся, как бобик на помойке. Мля, поц, – мычал в паузах Тема. Желудок бурно протестовал, отыгрываясь за вчерашнее.
****
Смуглый, словно житель солнечного Палермо, брюнет стоял перед широченным окном. Весь горизонт заполняла серо-голубая Балтика, в которой, размытыми пятнами, висели большие корабли вперемешку с водоплавающей мелюзгой. В трех метрах, за низким заборчиком из деревянного штакетника, начинался обрыв. Глядя из окна, казалось, дом парит в воздухе, пронизанном стрелами солнечных лучей.
– Знаешь, девочка, – после долгого молчания заговорил брюнет, продолжая торчать у окна:
– в твоем рассказе о Колибри не мало странностей. Точнее шероховатостей. Наш же бизнес сторониться непоняток. По определению. Загадка, предтеча проблемы. Лишние головные боли, зачем они? Мы же, не бойскауты.
– Слушай, Итальянец! – вклинилась в неспешную речь Снегурка.
– Что за манеры, подруга. Перебивать старших, верх невоспитанности. Ай я яй, – брюнет укоризненно покачал головой.
– Да, я! – начала девушка.
– Ша, малышка. Закрой пасть, дядя говорит! – Итальянец резко обернулся. Пройдя по комнате кошачьей походкой, он мягко опустился в кресло-качалку. Подцепив с туалетного столика золоченый портсигар и, щелкнув замочком, раскрыл. Несколько секунд разглядывал аккуратный ряд тонких, словно шоколадные палочки, сигар. Вытянул одну, ловко кинул в рот. Откуда возникла зажигалка, Снегурка и не поняла. Коротко затянувшись, Итальянец закинул нога на ногу.
«Биндюжник копеечный. Под мафиози работает. Насмотрелся триллеров. Типа сицилиец. Рожа еврейская. Наверняка при социализме круче одесского Привоза и не видал. Шпана трамвайная», – мысленно фыркнула девушка, замерев на стуле в позе провинившейся восьмиклассницы перед завучем школы. Между тем, Итальянец, неспешно раскачиваясь, цедил слова, вливая в каждое весомость:
– Запомни, крошка, в бизнесе главное предсказуемость. Она основа стабильности и процветания. Надо просчитывать не на пару шагов, а на тройку партий вперед. Это не просто, но научиться по силам.
– Говорят, и кролика на баяне можно научить, – корректно вклинилась в паузу, Снегурка. Брюнет зыркнул в ее сторону. Потупивший взгляд и смиренность позы девушки устроила, и он продолжал:
– Чую, что от фраерка этого будет только геморрой. А, история, мать наша, учит, что оптимальный вариант, рубить узел, к едрене фене. Дешевле будем. Усекла?
Снегурка кивнула. Итальянец смачно затянулся и, выдув носом сизую струю, подытожил:
– Стиляга займется Колибри. Свяжись с ним. Пусть зачистит стерильно. Проблемы с копами нам не к чему.
– Хорошо, босс, – подыграла Снегурка:
– Сделаем как надо. Вы тут на счет прагматизма бизнеса задвигали. Шалая идейка возникла. Стереть курьера дело не хитрое. А, вот, как использовать до того, как… С точки зрения корысти, он же прагматизм.
Итальянец поморщился:
– Барышня, не делайте из всего догму.
– Момент, босс, а почему нет? Прошлый раз обсуждалась тема о новом маршруте. Сами же говорили, дело, мол, перспективное, но человечка на пробу нет. Риск не малый. А, тут, вот он. Бери – не хочу. Если спалится, не жалко. Чужак. Как пришло, так и ушло. Я рядышком буду. Со Стилягой, – глаза Снегурки заблестели. Брюнет в задумчивости почесал ухо:
– Может быть, может быть. Надо обмозговать… Ты, вот что, голуба. Прикинь-ка план. Маршрут с привязкой по датам; сколько зелени, какое железо и прочь. Ну, ты в курсе. Район знакомый, бывала не раз. Считай абориген. Я пока «куклу» закажу.
Лицо девушки сияло:
– О’кей, босс! Минут сорок дадите?
– Да, хоть час! Валяй! Спешить некуда. Как говориться: Саперы ходят медленно, но лучше их не обгонять, – Итальянец выпорхнул из кресла.
Оказалось, обуть кроссовки, штука не простая. Наклон и голова в круг, а в глазах веселенький калейдоскоп. Присел на корточки, вестибулярный аппарат наглухо отключился. Звучно шлепнувшись на задницу, Тема матернулся. Минут пять, поелозив ногами по ламинату, он все-таки победил упрямую обувь.