съ рожицы… добрыя, ласковыя рожицы. Влѣзьте-ка одинъ другому на спину, дайте дотронуться до васъ. Вотъ, такъ! Пожмемъ руки… ваши-то пролѣзутъ сквозь рѣшетку, моя слишкомъ толста… Ручки у васъ маленькія, слабыя, но онѣ помогали Меффу Поттеру, какъ умѣли… и помогли бы еще болѣе, будь онѣ въ силахъ!
Томъ воротился домой съ отчаяніемъ въ душѣ и видѣлъ ужасные сны въ эту ночь. На слѣдующій день и опять на слѣдующій, онъ все бродилъ вокругъ дома, въ которомъ засѣдалъ судъ. Его влекло что-то почти неудержимо туда, онъ долженъ былъ дѣлать усиліе надъ собою, чтобы не войти. Гекъ испытывалъ тоже самое. Они старательно избѣгали другъ друга при этомъ, оба отрывались отъ этого мѣста на время, но какое-то страшное очарованіе приводило ихъ снова сюда. Томъ прислушивался къ говору зѣвакъ, выходившихъ изъ залы засѣданія, но до него долетали лишь самыя безнадежныя вѣсти, надъ головой Поттера собирались болѣе и болѣе грозныя тучи. Вечеромъ, на второй день, говорили особенно много о томъ, что твердое и непоколебимое заявленіе Инджэна Джо производило сильное впечатлѣніе и что нечего было уже сомнѣваться, какой присяжные вынесутъ приговоръ.
Томъ пропадалъ въ этотъ вечеръ до поздняго часа и воротился домой черезъ окно, въ крайне взволнованномъ состояніи, и долго не могъ заснуть. На утро всѣ обыватели хлынули къ суду, потому что это былъ роковой день. Зала была биткомъ набита мужчинами и женщинами. Довольно долго спустя, показались присяжные и заняли свои мѣста; вскорѣ затѣмъ былъ введенъ Поттеръ въ цѣпяхъ, блѣдный, растерянный, озиравшійся робко и безпомощно; его помѣстили такъ, что всѣ любопытствующіе глаза могли впиваться въ него; также на виду у всѣхъ сидѣлъ и Инджэнъ Джо, угрюмый, какъ всегда. Потомъ, прошло еще нѣсколько времени, прежде чѣмъ прибылъ судъ и шерифъ объявилъ о началѣ засѣданія. Затѣмъ послѣдовало обычное перешептываніе между членами и разборка бумагъ. Всѣ эти подробности и проволочки насыщали воздухъ ожиданіемъ, полнымъ внушительности, тяжелымъ…
Былъ допрошенъ свидѣтель, видѣвшій, какъ Меффъ Поттеръ обмывался у ручья, на разсвѣтѣ, въ ту самую ночь, когда совершилось убійство, и поспѣшилъ скрыться, замѣтивъ его, свидѣтеля. Послѣ нѣсколькихъ дальнѣйшихъ вопросовъ, прокуроръ произнесъ:
— Предложите свои вопросы свидѣтелю.
Подсудимый вскинулъ глаза на минуту, но потупился тотчасъ опять, когда его адвокатъ отвѣтилъ:
— Мнѣ нечего его переспрашивать.
Другой свидѣтель подтвердилъ, что ножъ былъ найденъ возлѣ трупа. Прокуроръ сказалъ снова:
— Предложите вопросъ свидѣтелю.
Адвокатъ Поттера отвѣчалъ:
— Не нахожу это нужнымъ.
Третій свидѣтель присягнулъ въ томъ, что видалъ не разъ этотъ ножъ у Поттера.
— Предложите вопросъ свидѣтелю.
Но адвокатъ Поттера опять отказался. На лицахъ присутствовавшихъ изобразилась досада. Неужели этотъ защитникъ намѣренъ пожертвовать жизнью своего кліента, не дѣлая даже усилія въ его пользу?.. Нѣсколько лицъ еще засвидѣтельствовали, что Поттеръ самъ обличалъ себя своимъ поведеніемъ при тѣлѣ убитаго. Но и эти свидѣтели были отпущены адвокатомъ безъ перекрестнаго допроса.
Новыя достовѣрнѣйшія свидѣтельства относительно мельчайшихъ подробностей происходившаго въ то утро, на кладбищѣ, были изложены передъ судомъ, но защитникъ не счелъ нужнымъ усомниться въ какомъ-либо и изъ этихъ показаній. Общее удивленіе и негодованіе росло, выражаясь ропотомъ, который былъ остановленъ предсѣдателемъ, прокуроръ произнесъ:
— Свидѣтели, одно простое слово которыхъ можетъ стоять внѣ всякаго подозрѣнія, подтвердили здѣсь, подъ присягою, такіе факты, которые устраняютъ всякое дальнѣйшѣе сомнѣніе въ личности совершившаго преступленія. Намъ нечего болѣе прибавить.
Изъ груди Поттера вырвался стонъ. Несчастный закрылъ себѣ лицо руками и сталъ тихо покачиваться изъ стороны въ сторону. Въ залѣ господствовало тягостное молчаніе. Многимъ было жаль Поттера; нѣкоторыя женщины даже плакали. Защитникъ подсудимаго всталъ и проговорилъ:
— Ваша честь! Приступая къ защитѣ, мы хотѣли построить ее на томъ, что нашъ кліентъ совершилъ ужасное дѣло лишь въ состояніи невмѣняемости, именно въ припадкѣ безумія, вызваннаго излишнимъ употребленіемъ спиртныхъ напитковъ. Но мы думаемъ теперь иначе и послушаемъ его оправданія инымъ путемъ. (Къ приставу): Вызовите Тома Соуера!
На лицѣ всѣхъ, не исключая самого Поттера, выразилось полнѣйшее недоумѣніе. Всѣ глаза обратились на Тома, который всталъ и подошелъ къ рѣшеткѣ. Онъ казался готовымъ на все, но тоже и порядочно перепуганнымъ. Его привели къ присягѣ.
— Томасъ Соуеръ, гдѣ были вы семнадцатаго іюня, около двѣнадцати часовъ ночи?
Томъ взглянулъ на Инджэна Джо и онѣмѣлъ. Присутствовавшіе ждали, затаивъ дыханіе, а онъ не могъ выговорить ни слова. Однако, черезъ нѣсколько минутъ, онъ ободрился настолько, что могъ сказать, такъ что часть залы слышала:
— На кладбищѣ!
— Немного погромче, прошу васъ… Не бойтесь. Вы были?..
— На кладбищѣ.
По лицу Инджэна Джо промелькнула презрительная усмѣшка.
— Были вы неподалеку отъ могилы Горса Уильямса?
— Да, сэръ.
— Говорите же немного погромче. Какъ близко были вы отъ могилы?
— Какъ я теперь отъ васъ.
— Вы прятались или нѣтъ?
— Да, я запрятался.
— Куда?
— За тѣ вязы, которые въ головахъ у могилы.
Инджэнъ Джо сдѣлалъ едва замѣтное движеніе.
— Былъ кто-нибудь съ вами?
— Да, сэръ. Мы пошли съ…
— Обождите… обождите съ минуту. Вамъ незачѣмъ называть своего товарища. Мы его позовемъ, когда будетъ нужно. А вы скажите, брали вы съ собой что-нибудь?
Томъ запнулся и казался смущеннымъ.
— Говорите, мой милый… не сомнѣвайтесь. Правда всегда достойна уваженія. Что вы брали съ собой?
— Только… только дохлую кошку.
Въ залѣ раздался смѣхъ, прекращенный тотчасъ же предсѣдателемъ.
— Мы представимъ скелетъ этой кошки. А вы, милый мой, разскажите обо всемъ, что случилось… Разсказывайте, какъ умѣете; и не скрывайте ничего, не бойтесь.
Томъ началъ говорить… сначала нерѣшительно, потомъ, увлекаясь самимъ предметомъ разсказа, сталъ овладѣвать рѣчью. Скоро все въ залѣ стихло, слышался одинъ его голосъ. Всѣ присутствовавшіе не сводили съ него глазъ; полураскрывъ ротъ, притаивъ дыханіе, прислушивались къ его словамъ и не замѣчали теченія времени подъ страшнымъ обаяніемъ разсказа.
Общее напряженіе достигло высшей точки, когда Томъ сталъ говорить:-…И докторъ хватилъ Меффа Поттера доскою по головѣ, тотъ и свалился; въ эту самую минуту, Инджэнъ Джо бросился съ ножомъ и…
Трахъ! Быстрѣе молніи, метисъ кинулся къ окну, растолкалъ стоявшихъ тутъ, выпрыгнулъ вонъ и былъ таковъ!
ГЛАВА XXV
Томъ сдѣлался снова блистательнѣйшимъ героемъ, — баловнемъ взрослыхъ, предметомъ зависти для молодыхъ. Имя его было обезсмертено печатью, потому что мѣстная газета прославляла его на всѣ лады. Нѣкоторыя лица предугадывали даже, что онъ будетъ, когда-нибудь, президентомъ, если только не угодитъ на висѣлицу.
Какъ всегда бываетъ; измѣнчивая, не разсуждающая толпа стала теперь нянчиться съ Поттеромъ, осыпая его ласками также щедро, какъ прежде ругала. Но такое поведеніе можетъ еще идти въ хорошій счетъ обществу; поэтому не будемъ его осуждать.
Томъ проводилъ дни среди славы и упоенія, за то ночи его были ужасны. Инджэнъ Джо отравлялъ всѣ его сновидѣнія, являясь въ нихъ постоянно и съ угрозой въ очахъ. Рѣдкія искушенія могли заставлять мальчика выйти изъ дома, когда уже темнѣло. Бѣдный Гекъ страдалъ не меньшимъ упадкомъ духа, потому что Томъ разсказалъ все очень подробно адвокату наканунѣ суда, и Гекъ страшно боялся, что его участіе въ дѣлѣ выплыветъ наружу, хотя бѣгство метиса и избавило его, Гека, отъ муки давать показаніе на судѣ. Бѣдняга заручился обѣщаніемъ адвоката молчать, но что же было изъ этого? Если уже угрызенія совѣсти могли заставить Тома побѣжать ночью къ защитнику Поттера и вырвали съ его устъ такое признаніе, которое охранялось самыми ужасными, грозными клятвами, то развѣ могъ Гекъ довѣрять долѣе роду людскому?.. Выслушивая благодаренія Поттера днемъ, онъ радовался тому, что сдѣлалъ свое заявленіе, но, по ночамъ, раскаявался въ томъ. Половину времени, онъ боялся, что метиса не поймаютъ, а другую — пугался этой самой поимки: онъ чувствовалъ, что не вздохнетъ свободно, пока не услышитъ, что этотъ человѣкъ умеръ, и не увидитъ его трупа своими глазами.
Но, несмотря на обѣщанную награду и на тщательный розыскъ, Инджэнъ Джо не былъ найденъ. Одинъ изъ тѣхъ всевѣдущихъ, внушающихъ благоговѣніе чудодѣевъ, которые именуются сыщиками, прибылъ изъ Сентъ-Льюиса, понюхалъ вездѣ, тряхнулъ головой, принялъ на себя догадливый видъ. Онъ достигъ того изумительнаго результата, который подъ силу только членамъ этой корпораціи, а именно: онъ «напалъ на слѣдъ». Но повѣсить «слѣдъ» за убійство нельзя и потому тревога Тома не уменьшилась, послѣ того какъ сыщикъ продѣлалъ все, что требовалось, и уѣхалъ обратно.
Но дни шли за днями и каждый изъ нихъ отметалъ слегка тяжесть съ души Тома.
ГЛАВА XXVI
Въ каждой, правильно слагающейся жизни мальчика наступаетъ моментъ, въ который ему пламенно хочется отправиться куда-нибудь и вырыть изъ земли кладъ. Такое желаніе внезапно осѣнило Тома. Онъ пошелъ за Джо Гарперомъ, но не нашелъ его: отправился къ Бену Роджерсу; оказалось, что тотъ удитъ гдѣ-то рыбу. Тогда онъ натолкнулся на Гекъ Фиина, Красную руку. Чего было лучше! Томъ отвелъ его въ сторону и открылъ ему дѣло, подъ секретомъ. Гекъ былъ согласенъ. Гекъ былъ всегда согласенъ принять участіе въ каждомъ предпріятіи, которое доставляло удовольствіе и не требовало капиталовъ, потому что онъ владѣлъ съ излишкомъ тѣмъ временемъ, которое не-деньги.
— А гдѣ будемъ рыть? — спросилъ онъ.
— О, въ разныхъ мѣстахъ.
— Какъ, развѣ вездѣ позарыто?
— Нѣтъ, этого нельзя сказать. Зарываютъ въ особыхъ уголкахъ, Гекъ!.. Иногда на островахъ, иногда опустятъ въ землю такой старый сундучекъ подъ оконечностью сука стараго дерева, именно на самомъ томъ мѣстѣ, куда падаетъ тѣнь въ полночь; большею же частью, въ такихъ домахъ, гдѣ «водится».