— Естественно, я бы мог обойтись и без вас, господин, но я посчитал это неправильным, потому что от решения может зависеть ваше моральное состояние. Вернее, не может, а прямо зависит.
— Объясняй.
— Все варианты, которые исключают ваше появление, провоцирует нападение и последующую войну с Империей. Увы, так далеко я заглядывать не могу, и будущее этого противостояния для меня неизвестно. Однако и слайму понятно, что провоцировать страну, где заключена ваша возлюбленная – как минимум глупо. Ко всему прочему, ей фактически управляет необходимый вам Гордыня, так что вариант с битвой хоть и самый лёгкий в исполнении, но, мне кажется, и самый неудачный. В первую очередь лично для вас.
В сознании вновь что-то треснуло, на что я невольно мотанул головой и тут же забыл, не находя нужным об этом задумываться.
А вот что действительно смутило, так это, в какой момент времени все решили, что я люблю Арианну, когда я и сам толком с этим не определился? Хотя, если подумать, Релисса, Чупик и, как ни странно, Грю с Лилит, очень любят сплетничать, и потому не удивительно, что любовные слухи стоят на первых чартах обсуждений.
Видимо, мои косточки тоже перемыли.
— Так, хорошо. Что предлагаешь? – спрашиваю я.
— В данной ситуации я очень боюсь сделать неверное движение, и поэтому фактически остановил все сражения вблизи имперской столицы и созвал вас, дабы никто без моего ведома ничего не натворил.
В голове затрещало.
— Н-но…, - я едва не схватился за голову от резкой боли, - Раз ты всех отозвал, тогда наши воины будут гибнуть без поддержки и прямых указаний!
— Это вынужденная мера, - вздыхает корова, - Порой нужно жертвовать пешками, и все это прекрасно понимают – и призраки, и живые. И чтобы жертв не стало ещё больше, я позвал вас, господин.
— Меня?
— Дело в том, что чем выше вероятность вашего вмешательства, тем ближе другие временные линии, и следовательно, тем легче мне их увидеть. И теперь, когда вы всё это услышали и уже готовы сорваться в бой, я, пожалуй, посмотрю что из этого выйдет. Можно сказать, я вами воспользовался. Не теряйте, - сказал корова и вновь уснул с открытыми глазами.
Все недоумённо переглянулись, пожали плечами и после короткой обмены фраз разбрелись кто куда. Ранделл пошёл болтать с Кейтлин, Лилит пошла сплетничать со Снежкой, которая прилетела минуту назад, а Чупик принялся болтать с Шезму, потому что даже несмотря на проигрыш, он проникся к нему уважением и начал считать призрака кем-то вроде старшего товарища. Единственный, кто как стоял так и продолжил – Кхлар. Но он и в целом не самый говорливый.
Тем временем, с уходом Коровы, треск в моей голове лишь усилился. Это было похоже на то, словно запечатанная часть сознания хотела вырваться из скорлупы, находящейся на столь глубокий уровнях разума, что я практически не придавал этому значения. Примерно то же ты испытываешь, когда на языке крутится надоедливое и позабытое слово, которое «вот–вот, ща-ща-ща, как же его, м-м-м, ща вспомню, ну блин, вот же, на языке вертится!». Естественно, что именно «крутится у меня на языке» я так и не вспомнил.
Но даже так, даже с учётом, что треск едва ли не в подсознании, я прекрасно понимал, что это была очень важная, можно сказать, жизненно необходимая информация. Казалось, словно она кем-то запечатана, и я обязан разрушить эту печать ради собственного блага.
Но если информация настолько важна, то как я мог её забыть? Откуда у меня такая уверенность? Нельзя просто забыть нечто столь важное. И если, всё же, оно таковым не является, то что это за чувство?
Я готов поклясться, что это воспоминание – важно. Очень важно. Но мне не по себе от того, что я его забыл. Казалось, словно этим поступком я предаю не только что-то, о чём не помнил, но и в первую очередь себя самого.
Что же это? Что такого значимого я мог знать и забыть? Это что-то про человека? Про живое существо? Или какое-то событие? Почему мне кажется, что я кого-то предал? Не знаю.
Чёрт возьми, я не могу даже предста…
— Вху-у-ух, - неожиданно в центре комнаты появляется зевающий Джозеф, - Ну вот я и здесь. Старый добрый Энд.
Я посмотрел на гостя, и весь поток хрупких размышлений рухнул под одним-единственным неожиданным событием. Я просто помотал головой и поприветствовал Джозефа в ответ, словно бы мой разум только что не разрывался от переживаний и дискомфорта.
Он перекинулся парой фраз с остальными и поняв, что делать пока нечего, ожидаемо попросил призвать Кошкоребёнка. Я ухмыльнулся и не стал отказывать дядьке в удовольствии потискать милое создание.
Порой удивительно, как такая машина смерти, - в прямом смысле Смерти, - способна испытывать столь сильный трепет перед простыми милыми зверушками. Джозеф, что служит в Легионе оружием массового уничтожения, не пропускает ни одну кошечку или собачку, и обязательно стремится их или погладить, или украсть.
Джозеф, что после своей смерти оставляет безжизненный кратер, отказывается умирать вблизи городов или лесов. Удивительно! И не потому, что умрут жители. Нет, вовсе нет.
Потому, что пострадают зверушки.
Я знал что он поехавший, но чтобы вот настолько…
По этой же причине Джозеф и не мог удержаться при виде Обжорства – она миленькая, маленькая и вообще наполовину кошечка. Сама же кошкодрянь, естественно, не понимала суть нежностей и поглаживаний по голове, но как только Джо-Джо показывал ей вкусняхи, она с удовольствием позволяла себя тискать.
В общем, все рады друг друга видеть.
— А, к слову, - начал ни с того ни с сего Джозеф, - Я с новостями.
— М?
"Ну да, он ведь связующий между мной и Артуром. Наверняка с новостями"
— Ты был прав насчёт Генриха – он глава Альянса. Но он практически не принимает участие в управлении, поэтому ликвидировать его сейчас не имеет смысла. Но так как он самый сильный игрок в Энде, то Артур всё равно подстраховался и сказал тебе не переживать.
Так и знал, что это был Генрих. Однажды, во время одной из битв, в которой я должен был принимать участие, Корова не видел варианта, где я бы не умирал все два раза. Вообще ни одного. Он сказал, что не может понять причину, и что я могу с этим подсобить, просмотрев один из вариантов.
Посмотрел.
Причиной моих смертей служил Генрих. Где бы я не появлялся, что бы не делал, он всегда обрывал мою жизнь. А ещё у него какой-то иммунитет к просмотру будущего, и Корова практически не может на нём сконцентрироваться, отчего и странного человека в капюшоне он также не замечал. С точки зрения минотавра, я просто умирал и всё. Он видел просто факт – конечный результат. Мою смерть.
Естественно такой вариант меня не устроил, и я попросил Джозефа передать информацию Артуру. Как выяснилось – не прогадал.
— И вторая новость, - продолжил Джозеф, - Аксель – «тот самый, с кем работал Альберт, и кто послужил рабочим экземпляром».
— Ч-чего?! – я сначала не поверил, - Ты в этом уверен? Артур так и сказал?!
— А ты что-то понял из этого набора слов? Лично я – нет. Да и не горю желанием.
— Нет, я конечно подозревал, что с Акселем что-то не так, но чтобы…, - я призадумался и присел на стул.
Что-ж, теперь всё понятно. Аксель – оцифрованный человек. В целом, что-то такое я и подозревал, но вот до Артура это явно дошло быстрее.
— Да, это достаточно важная информация, - пробормотал я, всё ещё глядя куда-то в пустоту, - Она может сильно сыграть в переговорах с ним. Спасибо.
Джозеф лишь пожал плечами, пару раз ткнул в щёку Обжорство, затем перевёл на меня взгляд и после нескольких секунд молчаливого разглядывания спросил:
— Волнуешься?
— М? – я вышел из прокрастинации, проморгался и посмотрел на собеседника, - Ты… о чём?
— Ну, насчёт встречи с Арианной. Сильно волнуешься, да?
В голове затрещало.
Я замолчал. Поразмыслил. Подумал.
И понял, что Джозеф был прав. Я и впрямь просто пытаюсь убежать от невыносимого волнения, засоряя голову случайными мыслями.
На самом деле, он хорошо меня читал.
— А что, так заметно?
— Не особо. Просто моя догадка, - он повернулся обратно к Обжорству, - Думаю, тебе чертовски стрёмно её видеть.
— Да…, - я вздыхаю, - Да, ты угадал. Чертовски стрёмно, чувак. Даже не знаю как смотреть ей в глаза, после всего произошедшего. Это ведь…, - запрокидываю голову и переключаюсь на телепатию, - «Это ведь из-за меня она лишилась рук, испытала одни из самых ужасных эмоций и выяснила, что собственноручно убила целую невинную деревню, которую до этого защищала ценой своей жизни. Как я могу смотреть ей в глаза? Я не представляю, Джозеф. Просто не представляю».
Он был в курсе полной версии этой истории. Так уж случилось, что мы с ним действительно нашли общий язык, и кто если не он способен выслушать всё накопившееся во мне дерьмо?
Мне хотелось выговориться перед тяжелейшей встречей в своей жизни.
— «И после всего ужаса, когда Арианна очнулась, она осознала, что меня нигде нет. Осознала, что я просто исчез. В тот момент, когда она доверилась единственному человеку, когда влюбилась в этого человека, он просто испаряется и оставляет тебя среди горы трупов. И единственное, что ты прекрасно помнишь – то, как твоя любовь насилует невинную…»
Треск. Невероятно громкий и невыносимый треск на протяжении секунды разрывал моё сознание, в конечном итоге резко обрываясь и наконец раскрывая то самое воспоминание, что тревожило мой разум уже вот несколько часов.
— «Насилует сестру Адама…», - у меня перехватило дыхание, - Адама… м-мальчика, который был с нами в Инферно!
— Валир? – задрал бровь мужчина, - Всё в поря…
— Почему я ничего не знаю про Адама? – я схватился за раскалывающуюся голову, - Почему… почему я про него ничего не узнал? Д-джозеф, какого чёрта вы мне ничего про него не рассказали?! Какого чёрта я сам не спросил?!
Только сейчас я вспомнил, как я предал мальчишку, доверявшего мне словно старшему брату.