— Прелестно, пошли дальше.
На самом деле я мог убить его сразу, а не ждать пока этот хрыщ разблокирует дверь и погасит систему охраны, но ради интереса всё равно разыграл этот спектакль.
Внутри оказалось вполне уютненько, и даже умело спрятанные в полу турели не портили ощущение приятного домика. Однако же я не мог не задать себе вопрос, к чему здесь противотанковые пулемёты? Если они хотят прятаться, то это явно не лучший выбор.
Стоило мне спуститься по лестнице в чулане, как в глаза сразу же ударил неестественный для подвала свет, а на уши свалились звуки сотни болтающих людей. Разных возрастов мужчины и женщины в дорогих нарядах смеялись, обсуждали серьёзные темы, наслаждались игристым шампанским и беззаботно скрашивали ожидание аукциона. С первого взгляда на них ты понимаешь, что попал в высшее общество. Ни одной дешёвой вещи, ни одного поддельного украшения – всё настоящее, всё дорогое, всё элитное. Просто богачи, просто наслаждаются обществом друг друга.
И это, чёрт возьми, странно. Даже не столько странно, сколько неожиданно. Где мерзкие жирные дядьки? Где зазнавшиеся аристократы? Почему никто никого не насилует? Почему здесь нет детей с верёвками на шее?
Почему здесь всё такое нормальное?!
Они ведут себя так, как и должны вести воспитанные богатые люди – утончённо и вежливо.
И вот это уже действительно странно и неприятно. Они ведь знают, что под нами едва ли не в клетках сидят похищенные люди, только недавно осознавшие, что они обычный товар. Неужели их это никак не заботит? Неужели настолько привыкли, что ни единый мускул их поганого лица не дрогнет от сострадания к перепуганным детям?
Это пугает. Представьте себя на месте свиньи в загоне, которая знает, что через час ей пробьют голову и подвесят на крюке. Вы понимаете, что раньше были человеком, что попали в тело свиньи по случайности и не должны стоять в загоне. И вот, в метре от клетки проходит владелец скотобойни. Вы кричите, визжите, пытаетесь объяснить ситуацию, но он не слышит. Человек, который раньше бы вошёл в ваше положение и непременно бы помог, сейчас просто не понимает ни слова.
Вы навечно заперты в теле беспомощный свиньи, неспособной сказать, что вы тоже боитесь умирать. Вас просто не поймут. Не потому что люди особо жестокие, а потому что для них это вообще невообразимо, что свинья способна мыслить и чувствовать. Вас убьют, и даже истеричные вопли и человеческий разум вам не поможет.
Вы-то всё понимаете и осознаёте, у вас даже есть рот, но вы не докричитесь.
Пугает. Действительно пугает. Страшно осознавать, что такое вообще возможно. Но как бы мерзко мне не было, мир от этого не изменится – развитие технологий и сфер развлечения принесло не только пользу. Просто сместился баланс весов: бедные опустились на самое дно, а богатым доступно едва ли не всё.
Знаете, лучше бы мир не развивался.
— Внимание, аукцион начинается, всем занять места!
Из депрессивных мыслей меня вытянул голос с развешанных колонок. Я проморгался, мотанул головой и выдохнул, отпуская поток эмоций и размышлений.
“Ладно, хватит о грустном”, - ухмыляюсь и следую за толпой, - “Пора начинать шоу!”
Как и сказал дворецкий, я почти опоздал. Именно по этой же причине удалось так удачно попасть в начало мероприятия, а не ждать пару часов и наращивать шансы спалиться к чертям. Стоило лишь зайти в обитель богатых и привередливых, как началось всё самое интересное, словно только меня и ждали. Удобно.
Народ, - а именно, судя по быстрому сканированию, сто тридцать два человека, - неспешно двигался по освещённым коридорам. Я плёлся в самом конце, и уже пять раз успел возненавидеть архитектора этого «подвальчика». Думаю, я даже знаю кто именно был этим идиотом с манией на огромные помещения.
Но спустя пятнадцать минут мы наконец пришли.
И сказать, что я дважды охренел и трижды обделался – не сказать ничего. Мы вышли на огромную мать его арену с трибунами! Я даже знаю, как это описать тремя словами: точная копия Амфитеатра – ни больше, ни меньше. И всё это под землёй! Представляете, насколько здесь огромный потолок, и сколько здесь ламп?!
Явно рассчитанный на куда большее количество зрителей, это было поистине колоссальное сооружение даже для поверхности, не то что грёбаного подвала. Обитые бархатом кресла, золотая сцена в самом конце и стоящий на ней мужчина в дорогом белом костюме – всё это выбивало из колеи. Я думал, такое можно увидеть лишь в ЭндГейме, и то не каждый месяц.
А здесь вот, пожалуйста. Имеешь деньги и связи – имеешь дарк-фентези в реальности.
— Присаживайтесь, господа. Мест хватит на всех! – задорно сказал ведущий.
Едва справившись с потерей себя в пространстве, я с трудом доковылял до одного из кресел и со вздохом свалился на мягкое сиденье, расположив стальную трость между ног.
Ну вот и всё. Я в одном из центров нынешнего пиздеца.
— Приветствую, дорогие мои друзья! Теперь же, когда вы устроились на своих местах, настало время аукциона! – ведущий вскинул руки, - Да начнётся шоу!
— Да начнётся…, - на моём лице расцветает оскал.
******
Его привели в тёмное помещение и сказали ждать. Затем включился свет, и мальчик понял, что он в крохотной комнате без окон, с одной лишь кроватью и отдельной кабинкой под унитаз. Ничего похожего, что он мог бы назвать «домом», о котором так долго мечтал.
Он медленно прошёл к центру комнаты, взглянул на жёлтый пахучий матрас, сел на кровать и громко заплакал, закрывая лицо и моля всех на свете богов лишь об одном – чтобы кто-нибудь его отсюда забрал.
Артур был самым старшим ребёнком в клетках аукциона – ему было пятнадцать, и он всё понимал. Осознавал, что с ним произошло и что последует далее.
Но почему же он тогда добровольно согласился на «усыновление»? Мальчик и сам не знает. Наверное, потому что всегда об этом мечтал, и, зацепившись хоть за какую-то возможность, безоговорочно в неё поверил.
Но его спустили с небес на землю. Он понял, что никто его не усыновлял, и что дом из его фантазий оказался закрытой комнатой без окон. Артур понял, что слухи правдивы – в мире есть рабство, и каждый может стать его частью. Раньше он до последнего отрицал эту возможность, приводя в пример прогресс и абсурдность такого явления, но сейчас видел это воочию. Понимал, что стал рабом. Добровольно.
Ему было пятнадцать лет, и за всю жизнь в детдоме его характер сильно очерствел, заставляя отбросить все мечты и желания кроме одного. Мало что могло сломать мальчика.
Но сейчас он плакал. Ревел во весь голос от осознания, насколько же никчёмна его жизнь. У него почти не было друзей, не было денег, не было даже минимума, который желает ребёнок его возраста. Он свято верил, что есть возможность всё исправить.
А теперь он в клетке, а из будущего – только тьма.
/Спустя шесть дней/
Прошла неделя. Каждый день его стабильно кормили, три раза вывели в душ, и один раз даже позволили поговорить с другими детьми! Все они были моложе и глупее, и большинство даже не понимало, куда они попали и что их ожидает. Для девятилетних детдомовцев это было сродни приключению, в конце которого обязательно будет свет.
В тот день мальчик снова заплакал. Нет, света не будет.
/Спустя пять дней/
Сегодня объявили, что приближается день аукциона, чтобы это не значило. Начались приготовления.
Артура заставили просидеть в душе несколько часов и старательно стереть с себя всю въевшуюся грязь улиц Третьего Круга. Затем мальчика отвели в длинную комнату с кучей зеркал и сидящих перед ними детей, которые все как один были разодеты в серую майку и шорты. Парень исключением не был.
Когда его усадили на довольно мягкое кресло, подошедший сзади человек принялся гримировать подростка. Главными его целями, конечно, были побои, полученные за пятнадцать лет жизни в детдоме. Спустя час визажист закончил свою работу. Теперь мальчик выглядел так, как и должен выглядеть обычный мальчик с обычной жизнью.
Выглядел как полностью ликвидный товар.
Тогда же ему и объяснили, что будет дальше: через пару часов начнётся аукцион, где самые состоятельные люди страны начнут выкупать скот под личное пользование.
Теперь мальчик понял, почему с ним так хорошо обращались. Его просто откармливали.
— Чёрт…, - он схватился за волосы, - Чёрт… чёрт… ЧЁРТ…, - его голос сорвался в плачь, - За что…, - по щекам вновь потекли слёзы, а грудь затряслась, - Боже… боже, за что…
— Твою мать, хватит реветь! – гаркнул на него визажист.
Выдрессированный в детдоме мальчик сразу же застыл от крика взрослого.
— Каждые полгода одно и то же. Пять лет вы ноете и ноете, ноете и ноете, - он подошёл поправлять причёску, - Когда же вас, сука, начнут намеренно на продажу выращивать?!
— Я не хочу…, - Артур старался не плакать, но даже сомкнув челюсть и прокусив губу, его голос срывался в писк, - Я не хочу. Пожалуйста, я не хочу…
— Все не хотят. Но это ваша судьба, и стоит смириться. А если продолжишь портить мою работу, клянусь богом, я подтасую результаты и тебя пристроят поехавшему педофилу, трахающему молодых пацанов, понял? Заткнись и сиди!
— Чёрт… чёрт-чёрт-чёрт! – мальчик вновь хотел схватиться за волосы, но вовремя остановился.
Семилетняя девочка, сидящая справа от парня, удивлённо на него посмотрела.
— Эй, мальчик, а ты чего плачешь? – спросила она, - Что-то случилось?
В глазах девочки читалось беспокойство и удивление.
— Чёрт, - Артур со всей силы закрыл рот и завопил сквозь ладонь, - ЧЁ-Ё-Ё-Ё-Ё-Ё-РТ! Нет…, - фантазия вырисовывала ближайшее будущее, - Нет, нет, сука, нет!
— Внимание, аукцион начинается, всем занять места!
«Почему я?”, - в голове крутился один вопрос, - “Почему именно я?!”
— Присаживайтесь, господа. Мест хватит на всех!
“Ну почему?”, - дыхание всё учащалось, в глазах мутнело, - “НУ ПОЧЕМУ? Что я такого сделал?! Что… что… я...”, - дышать становилось труднее.
— Так, пятнадцать – на выход! - сказал охранник, мельком заглянувший в гримёрку.