Но вот моя радость быстро закончилась.
В конце занятия Преображенский уже ждал её у выхода.
«Нет, я не могу», — мне было очень неспокойно.
— Вик…, - я взял её за руку, когда та уже собиралась уходить, — Точно всё нормально?
— Д-да! — она вырвалась, — Что ты пристал? Я же говорю сама могу разобраться! Я в твою личную жизнь перестала лезть, а значит и ты в мою не лезь! Тем более сегодня…
— Что?
Она осеклась.
— Да нет, ничего. Просто предположения. Слухи. Забей.
Я не хочу контролировать своих родственников. Не хочу менять им разум, ведь тем самым я фактически их убиваю. Но этот случай… эта… ситуация…
Я не справлюсь один. Я не смогу за всем уследить.
— Вик, будь осторожна, хорошо?
— Конечно буду, — фыркнула она, — Отстань. Лучше ты за своей Софией следи, братец. А я как-нибудь сама, — она забрала сумку с реагентами для призыва и, подойдя к Венцеславу, бросила напоследок: — Надеюсь хоть меня ты прилюдно казнить не будешь?
И она ушла, в компании двух утырков, которые даже и не учиться сюда пришли, а только ради неё.
Я остался один. Даже Катя уже ушла.
Один, посреди неприятной, гнетущей пустоты.
«Сука…», — в груди стягивало.
Родственник, которого я так мечтал обрести, теперь просто меня боится. Более того, сейчас, из-за молодости и глупости, он выбирает подонка вместо меня.
Это… неприятно. Очень.
Но ещё больше меня тревожит то, к чему это приведёт.
Я быстро вышел с арены и пошёл в сторону клуба алхимии. Заметить Момотаро было нетрудно. Я подошёл, окликнул и дождался, когда он подойдёт.
— Ну что, смог призвать гуманоида с планеты жо…
— Ли…, - я его перебил, — Можешь сделать одолжение? Пожалуйста. Это очень важно.
Улыбка пропала с его лица. Что-что, но этот парень прекрасно читал эмоции.
— Слушаю.
— Присмотри за Викой. Ты в школе чаще чем я, отсиживаешь все уроки, можешь прослушивать буквально все кабинеты. И потому, пожалуйста, можешь присмотреть за моей сестрой?
— Преображенский смущает? — нахмурился он.
— Он, и все шакалы вокруг, которые видят её лишь как кусок мяса.
— Ох… сколько от тебя мороки…, - он насупился, — Ла-а-адно. Постараюсь открыть глаза пошире. Хотя… мля, ладно, не с моей расой такую поговорку использовать. Сделаю, что смогу.
— Спасибо, — я похлопал его по плечу.
— Это тебе за согласие отдать Громова.
Мы ещё немного поболтали и разошлись.
Костя: «Пробей всю инфу по Венцеславу Преображенскому»
Джордж: «Постараюсь. Но многого не ждите — у него же тут отец работает»
Я не могу это так оставить. Как только выясню хотя бы адрес проживания — нанесу визит.
Нельзя пускать всё на самотёк. Только не с родственниками. Но, скорее всего, получится только завтра. На сегодня жизнь не останавливается, и нужно продолжать делать дела.
Я вызвал такси, к удивлению водителя назвал адрес особняка Элерс, и поехал.
И прямо под конец поездки мне позвонили. София. Впервые.
— Да?
— Э-э-э… это Костя? — она говорила с тревогой.
Что-то случилось. Что-то явно случилось! Я даже по голосу это понимаю!
— Да, — я хмурюсь.
— Тут это… можешь не приезжать? Давай на завтра перенесём? Я… я как-нибудь сама потренируюсь.
Что?.. Почему? Не понимаю. Дома что-то произошло? Может она не хочет, чтобы меня кто-то видел?
Может… там вообще её жених? Жених Софии?
— Почему?.. — я сжал телефон.
— Тут это…, - она говорила с опаской, словно кто-то может услышать, — В общем… давай завтра, пожа-А-А-А! — телефон отобрали, — Отдай! НЕТ!
У неё нагло вырвали мобильник. Я услышал короткую борьбу за смартфон, а затем тишину — кто-то победил.
И это была не София.
— Костик, сладенький мой, — этот голос я узнаю из миллиарда, — Приезжай, пирожочек. Я тебя жду!
— «Н-е-е-ет! Не едь!»
— Хи-хи, да я уже вижу твою машину.
Я повернулся в окно. Там никого не было.
Я моргнул.
Теперь там стоял огромный силуэт в розовой шубе.
«Чё за…»
-------
Ежеглавная рубрика «Небольшие истории этого интересного мира!»
Через несколько часов после этого. Вечер.
— Как ты уломал Вику? — спрашивал Антон Громов.
— Да она же и слова поперёк сказать не может, — хмыкнул Венцеслав, — Просто надавил. Видел бы ты её лицо, ха-ха! Столько сомнений! Будь у неё хоть какой-то характер, наверняка бы отказала.
Преображенский, одетый в брюки и рубашку, стоял на пороге своей усадьбы рядом с Антоном Громовым — его лучшим другом.
— И не боишься, что её братец тебе что-то сделает? — спросил Антон, — Он хоть и мудак помойный, но, похоже, сильный. А ты его сестру на свидание насильно потащил. Не боишься? А что если налажаешь?
— Не налажаю, дружище, — по лицу Преображенского поплыл оскал, — Россы примут меня в распростё-ё-ёртые объятия. Сама же Вика их и заставит.
Антон нахмурился. Не нравилось ему, куда это идёт.
— Я для неё буду единственным, — прошептал Венцеслав, — Номером один. Даже её любимый братик, про которого она мне все уши вытрахала, опустится на второе место, — парень оскалился ещё шире и достал из кармана пакетик с порошком, — Опиум, зачарованный на сексуальное влечение. Мощнейший афродизиак. Стоит больше, чем весь этот дом.
Антон вздохнул.
Так он и знал. Венц слишком одержим Викторией. До ненормального. И это было лишь вопросом времени, когда он выкинет что-то подобное.
— Вика — девственница. А для многих девок, особенно таких тупых, первый раз — особенный. А с этой штукой, — он потряс порошком, — Она даже не поймёт, что что-то приняла. Она будет скакать на мне по собственному желанию. Час, два… да сколько понадобится, чтобы промыть ей мозги, — он облизнул губу, — И она ни о чём больше думать не сможет, кроме меня и моего члена. Ни-о-чём. Я ей налью лапши на уши. О вечной любви, о её красоте и подобной бреши. Я привяжу эту прекрасную суку к себе.
— И стоит ли оно того?..
— Вика… превосходна…, - прошептал Венц, — Красива, перспективна. Она уже лучший призыватель на потоке. У неё огромный результат проверки потенциала. Лучшие оценки! Она… она…, - у него перехватило дыхание, — Она… мой перспективный трофей. Я должен её забрать, пока другой не успел. Я обязан! И я сделаю всё, чтобы эта медаль висела у меня на шее.
— Да, я слышал про ставки, кто первый её завалит. Ты лидируешь.
— Сегодня ставка сыграет, — снова оскалился Венц.
— Как знаешь. Твоё дело, — пожал плечами Антон, — Ладно, пошёл я. Не хочу принимать в этом участия.
— Ага. Завтра кину пару фоток, жди.
— О, а это уже интересно, — Антон приободрился, — Всегда было интересно как у неё там.
Громов попрощался, вышел с территории и сел к водителю. Преображенский остался в поместье один.
Через полчаса назначена встреча с Викой. Венцеслав уже полностью готов — брюки, рубашка, парфюм, причёска — обо всём он позаботился ещё несколько дней назад.
Ведь он знает, что предпочитает Вика.
Он знает всё, чтобы ей понравиться.
— Тц…, - Венц чувствовал, как нарастает возбуждение лишь от одной мысли, что он наконец завалит саму Вику в постель, — Ха! Да, сука, да! Долго ломалась, шлюха. Но не сегодня! Ха-ха, не сегодня!
Этот случай — не первый для Венца. Он так уже делал. Он уже насиловал ничего не понимающих простолюдинок. Да даже аристократок.
Но такого он никогда не испытывал.
Вика… Вика была особенной. Из-за её красоты, её потенциала… её брата. Опасность, перспективы, сложность — всё это лишь больше возбуждало Венцеслава.
Он хотел её изнасиловать. Хотел сделать своей и только своей. И сегодня это наконец…
— А? — Преображенский завязал шнурок туфли и поднялся, — Что за запах?
Венцеслав нахмурился. Все мысли о Вике исчезли, возбуждение спало. Появилась… тревога.
Парень был готов поклясться, что чувствовал запах леса. Чувствовал свежесть. Сладкий аромат фруктов. Чувствовал… Жизнь?
«Что за хрень?», — он осматривался, — «Почему так пахнет? Что за звук?!»
И тут послышался треск. Будто стену что-то ломает, но медленно, щепка за щепкой. Запах леса при этом в сто крат усилился.
Венц резко обернулся и увидел, как прямо из деревянной стены вылезает деревянная рука. Затем вторая. Потом голова, ноги, и вскоре, спустя секунды две, чудовище окончательно предстало глазам аристократа.
Это было высокое существо, покрытое витиеватой бронёй из белоснежного дерева. У него не было видно лица, глаз, волос или даже кожи. Вообще ни одного зазора.
Сплошная мерцающая древесина. Лишь разрез под нижнюю челюсть хоть как-то напоминал о человеческом черепе.
— К-кто ты, сука, такой?! — прорычал Преображенский.
— У моего дяди есть любимая фраза, которую он постоянно повторяет, — говорил он очень сухим, чуть рычащим голосом, — «Я не тот, кого стоит запоминать». Мне она нравится. Так вот, — вокруг его руки начали обрастать ветви, формирующие длинный клинок, — Я не тот, кого стоит запоминать.
Венц ждать не стал. Нужно нападать сейчас!
Он скрещивает руки и запускает волну огня. Красный поток сносит всю мебель на пути, и вонзается в оппонента. Но Венцу этого мало! Он щёлкает пальцами, порождает за спиной огненные спицы и пускает прямо вслед пылающим волнам.
Чудовище задирает пустую руку, формирует деревянный щит и блокирует вообще все атаки, пущенные магом огня.
Всё помещение погрузилось в алое марево бушующего пламени. Венц успел укрыться барьером против огня, потому его чудом не задело.
«Дерево ведь горит, да?», — он ничего не видел из-за огня, — «Я ведь сбил его броню?! Я должен был! Я лучший в своём классе! Я должен был его…»
Вылетевшее из пламени деревянное копьё пронзает барьер, пробивает грудь Преображенского и сносит его к стене словно тряпичную куклу. Слышится хлопок в ладоши, и копьё прорастает десятком корней.
Грудину Венцеслава разрывает изнутри. Корни врастают в мышцы, медленно проползают к лёгким и оборачивают ещё бьющееся сердце. Парень чувствовал каждый миллиметр их движения. Каждую разорванную ткань.