Не прошло и мгновения, как его переломанная шея хрустнула обратно, а сам Лоуренс уже упирался руками, чтобы подняться.
«Да твою мать!», — я ускоряюсь как только могу, подгоняя себя и приказами, и обычной силой ног.
Слышится хлёсткий удар, и я лишь чудом успеваю отскочить от длинной костяной иглы.
Разворачиваюсь и вижу, как прямо из спины всё ещё лежащего чудовища прорастают жгуты с этими самыми иглами.
Ладно, мне уже не убежать, а гидранта и в помине не видно. Нужно переместиться поближе к одному из деревянных домов и прорвать водонапорную трубу. Сука, что-ж я сразу не додумался так сделать!
— Дай догадаюсь, — начал поднимающийся Лоуренс, — Восемьдесят процентов?
Я не стал отвечать, а лишь нахмурился и напряг концентрацию.
— Ни про приказы через речь подчинённых, ни про сильные невербальные приказы, ни про отсутствие отдачи ты не знаешь? — он хмыкнул, стряхивая с себя землю, — Забавно, но всё это разблокируется лишь под самый конец. А до него, увы…, - он поднял голову, — Ты не доживёшь.
Его ноги вздулись и трансформировались, а сам он наклонился и рывком преодолел всё расстояние между нами.
— Щит!
У меня на груди появляется полупрозрачный энергощит, на который приходится удар острым костяным клинком. Защита лопается, порождает взрыв и отбрасывает меня в сторону.
Но я даже в себя прийти не успел.
Враг подскакивает, хватает меня за ногу и со всего размаха вбивает сначала в землю, а потом швыряет в фонарный столб, расположенный на дороге около центра Москвы.
Люди, стоявшие рядом, завизжали. Я же выкашлял весь воздух, схватился за живот и зажмурился от боли.
— Исчезни.
Боль начала пропадать.
Я уже слышу новый громоподобный толчок оппонента.
— В сторону! — его сносит куда-то вбок, — Регенерируй. Щит. Ускорься. Уплотнись. Стань сильнее.
По телу пошла целительная волна, на коже замерцал энергощит, скорость мышления заметно ускорилась, кожа стала плотнее, а мышцы налились энергией. Это всё, что я успел на себя накидать, пока враг кувыркался по земле.
Он встал с неспадающей ухмылкой на лице. За его спиной извивались жгуты с костяными иглами, выглядывали сложенные крылья, ноги походили на помесь не то антилопы, ни то гепарда, а из левой руки торчал длинный костяной клинок.
И ни одной, сука, царапины.
— Удивлён, да? — хмыкнул он, осматривая своё тело, — Вот до чего доводят эксперименты американцев в той области, куда им лучше не соваться. Захотели как у япошек, а получился я. Забавно, как они из тела без магии смогли сотворить… это. Представляешь, что они натворили, давая такую силу и даже не представляя, какой на самом деле я обладаю? ЧТО они породили, совместив некромантию, химерологию и Приказы? Впрочем, мы оба знаем, до чего доводят самодуры в управляющих креслах, да?
Концентрируюсь. Чувствую, что сейчас нападёт.
Вокруг нас десятки перепуганных людей. Почти все из них замерли от шока и страха, а те, что были на машинах, с трудом уезжали через образовавшиеся пробки.
Погоди…
Сука, люди!
— А ведь правда, — он прекрасно понимал ход моих мыслей, — Даже с таким пробуждением ты заноза в заднице. Почему бы людям не помочь! Вы ведь, человечишки, такие… альтруистичные!
Он скакнул к группе людей и аккуратно коснулся груди каждого из них. Потом прыгнул к другим и проделал то же. И ещё раз. И ещё. Он коснулся всех, кто стоял рядом с ним.
Он не пощадил никого. Женщины, мужчины, дети… все они превращались в химер.
В вопящих, ужасающих тварей.
— Фас, — мой двойник улыбнулся и указал на меня рукой.
Те, кто превратился раньше, — два ребёнка, — с воплем сорвались до меня.
«Нет… нет-нет-нет!», — впервые за всё время сердце забилось так быстро, а концентрация мыслей сбилась, — «Я… я не хочу их убивать!»
Это ведь обычные люди! Ни в чём не повинные, сука, прохожие!
Я отхожу в сторону и с разворота пробиваю локтем в голову пролетевшему мимо существу.
— Усни.
Удар и приказ заставляют мутировавшего ребёнка с чёрной склизкой кожей потерять сознание.
Второй, вооружённый клинком, успел меня задеть — полосонуть руку. Немного. На бой не повлияет. Но успел.
Я хватаю его за руку, сжимаю кулак и со всей силы прописываю в висок, подкрепляя это приказом.
— Усни.
Врага вырубает.
Тем временем верещащие, сошедшие с ума твари уже приготовились нападать.
«Твою мать…», — давление взглядов ощущалось буквально со всех сторон, — «Как же много», — перевожу взгляд с одного на другого, ощущая, как покалывает рану от встречи с предыдущим.
— Ко мне! В голову!
Одного из них срывает прямо на меня, но стоит ему пролететь несколько метров, как сорвавшаяся автомобильная дверь влетает ему прямо в башку. Минус.
— Замри! Дёрнись и вонзи прямо в голову!
Один из врагов замирает, а второй дёргает рукой и клинком рубит ему по голове. Череп медленно рассекается на две части и сваливается на асфальт.
— Отломись! В голову! — клинок мёртвого отламывается и влетает во вражеский череп.
Троих вырубил. Двоих убил. Осталось ещё человек пятнадцать. Много, да. Но… это возможно.
Я смогу. С текущей силой и количеством подчинённых людей, если приказывать аккуратно и тщательно, это будет легко.
— Замри! Ко мне! Дёрнись! Усни! Замри! Свернись! Взрыв! Окутай!
Я приказывал и приказывал, валил одного за другим и не переставая переходил от врага к врагу. Они верещали, окружали, отступали, а затем нападали. Снова, снова и снова.
Я даже потерял счёт врагов. Их было так много, что я ни на секунду, ни на сраное мгновение не переставал за кем-нибудь следить. Слева, справа, сзади. Да везде! Куча мелочёвки, не сильно опасных, но мельтешащих перед глазами.
И когда уже оставались единицы, когда победа близилась как и предел моего горла, я понял, что чего-то не хватает.
Лоуренс исчез.
«С-сзади!», — резко, буквально за мгновение, я почувствовал смертельную угрозу позади.
Я разворачиваюсь и одновременно отскакиваю, при этом пытаясь приказать:
— Замр…
Но не получается. Не успеваю.
Длинный хлыст, нацеленный на голову, рассекает мне лицо и едва не срубает всю челюсть. Лоуренсу не хватило буквально миллиметра, чтобы навсегда со мной покончить.
Но ему хватило, чтобы попасть по рту.
«А-А!», — вскрикнул я в мыслях.
И лишь когда я приземлился на ноги, когда посмотрел на ухмылку врага и потрогал лицо…
Я понял, что не могу говорить.
Язык гнил. Мышцы парализованы. А приказ исцеления просто не доходил.
Он…
Он обрубил мне Приказы.
«Ч-что?», — я не верил, — «Н-не может быть…»
Я не могу говорить. Не могу… произнести и буквы!
«Нет-нет-нет-нет!», — на сердце образовывалась пустота, — «Мне ведь… мне ведь не хватит сил приказывать мысленно!»
Взгляд помутнел. Руки задрожали, а ноги сами попятились назад.
Я водил глазами по выходящему из невидимости Лоуренсу, по десяткам шагающих позади него химер, что он превратил пока я сражался с предыдущими, по встающим трупам… да по каждому углу, из которого я ждал хоть какой-то помощи!
Но ничего.
Я не видел ничего, что мне было способно помочь.
Лишь смерть.
Лишь… поражение.
— О, узнаю этот взгляд. Отчаяние, да? Что, нет невербальных Приказов? М-м-м, печально, — голос Лоуренса был достаточно громок, чтобы не орать и доносить до меня каждое слово, — Какая ирония — сила управлять реальностью ничтожна перед повреждением языка. Отстой, да? Гордыня так затмила твой разум, что ты поверил в собственное всемогущество и даже не позаботился о защите рта и голосовых связок.
«Что делать?..», — несмотря на жар боя, мне стало очень холодно.
— Не понимаешь? Сбился с мыслей? Боишься, да?! — проорал он с широкой улыбкой на лице, — Ну же, неужели ничего не понимаешь! Включи мозги, Костя! Что, неужели не думал, как ты вообще здесь оказался?!
«Не понимаю…», — паника набирала ход, — «Не понимаю!»
— Не думал, как именно ты оказался здесь — в альтернативной земле? Как пересёк реальность? Кто подложил тебе записку в карман? — он расправил руки, — Я! Я тебя выдернул! Я спас от ничтожной смерти! Мне нужна была любая душа, но так как мы практически идентичны, притянуло именно тебя! И почему же я не слышу благодарностей, а? Почему ты не встаёшь на колени и не благодаришь своего спасителя?! Не благодаришь за месяц хоть какой-то жизни, ха?!
Я остановился. Паника начинала пропадать. На её месте появлялось… что-то другое.
— Ты — лишь моя жалкая подделка, Константин! Лишь мой эксперимент! Мне нужно было протестировать и взрастить корону. Я не хотел рисковать. Ты лишь… простой корм. Расходный материал, которому я подарил месяц жизни! — прорычал он с явной ненавистью, — В мире не может существовать оригинал и версия из другого мира! И потому, Костик, умрёт сегодня именно подделка! Умрёшь сегодня… именно ты.
Звуки пропадали. Я медленно осматривался, а на душе порождалось странное сомнение.
— Но правда в том, Константин…, - он вдруг притих, словно решаясь, говорить это вообще или нет, — Что даже с полной силой Короны, тебе меня не победить. И знаешь почему?
Я поднял на него голову.
— Потому что она — это и есть я. Та корона, что ты носишь, зовётся Гордыня. Последний из выживших Грехов, — он выпрямился и склонил голову, — Но правда в том, что это я — Гордыня. Не Лоуренс. Я и есть Грех. И твоя вырванная из другого мира душа существует лишь благодаря мне. Так что…, - он снова улыбнулся и пожал плечами, — Давай-ка, вставай на колени и поклоняйся своему господину и спасителю.
Время будто замедлялось.
Я слушал Лоуренса, смотрел на армию химер позади него. Я обдумывал жизнь в этом мире, вспоминал всё, что сделал.
И я не понимал.
«А я…», — медленно поднимаю руки и смотрю на успокоившиеся ладони, — «А я… вообще был сильным?»