Я вышел на магистраль и начал пританцовывать. Передо мной шёл человек. Он был в своих мыслях, а затем и вовсе начал говорить по телефону. Я поравнялся и…
— Обернись, — горло лишь напряглось.
Он обернулся.
И так… представляю вам первый уровень — «Побуждение». Повернулся бы мужик без приказа? Вполне возможно. Шанс у этого был, и не самый малый. То есть человек и сам вполне может сделать то, что я приказываю. Я его именно что «Побуждаю», а не заставляю.
«Понятно. Дальше!»
Я чуть отдохнул, горло подопустило, и я продолжил. Жертвой стал очередной мужик в пиджачке.
Я засунул руки в карманы, натянул капюшон, состроил гнусное хлебало и гопарской походочкой пошёл прямо навстречу жертве. Когда она в полной мере меня заметила и переключила всё внимание, я приказал:
— Развернись и убегай, — глотка потрескалась, и я почувствовал привкус крови.
Он послушался, и забавно побежал от меня подальше.
Только что мы стали свидетелем второго уровня отката — «Принуждение». Мог ли мужик убежать и сам? Безусловно. Но шанс у этого очень мал. На его месте все просто остановятся и будут выяснять в чём дело.
Ну и третий, последний уровень отдачи — «Невозможная реализация».
Его проверять я не буду — и так всё ясно.
Каков был шанс, что азиат прыгнет под машину? А Васёк станет моим рабом? Хотели ли они этого? Нет. Даже близко нет. Но мой приказ превратил один процент в сто, и за это пришлось платить.
Но вот вопрос…
Что будет, если я прикажу прыгнуть под машину человеку, который сидит дома? Или приказал бы подчиняться Васе, когда он и не подозревал о моём существовании?
Это легко выяснить.
Прямо сейчас передо мной идёт полицейский. Он меня не видит. Он меня не знает.
— П̟͖̫ͥͤ̄о͍̤̮ͪͦ͊д̰͉͎̎̋̉ч̳͎̩̅̈́̑и̬̥̒̃ͣͅн̖ͧ͛̚ͅͅ … КХА!
Я резко захлопнул рот, остановился и схватился за грудь.
Лёгкие престали работать. Сердце на мгновение остановилось, а сознание уже начало затухать.
Если бы я продолжил… если бы приказал подчиниться…
Я бы просто умер. Моё сердце, лёгкие и мозг просто бы разорвались.
«Да… теперь всё понятно»
Азиат стоял у дороги, а Васе я через боль указал на его место. Шанс на суицид и подчинение БЫЛ, но был ничтожно мал. Процент или меньше.
И из этого вышла главная теория Приказов: «Чем больше шанс на такой исход, тем меньше будет отдача».
Казалось бы всё, можно закругляться. Всё ведь и так ясно, да? Подчиняй людей и будь таким крутым менталистом, верно? Но нет. Оставался последний, главный вопрос. То, что и решит мою стратегию на всю дальнейшую жизнь.
Я забежал домой, нашёл две деревянные щепки и взял их перед собой.
Главный вопрос «Приказа» — насколько они могущественны?
— Зажгись.
Левая щепка вспыхнула.
— Н̺̒а̫̔м̼̋о̭ͩк̫̉н̮ͥи̫̉.
Правая щепка стала влажной.
— Пха… ха-ха-ха-ха…, - я смеялся, пока из моего рта бежала кровь, — Твою мать, ха-ха-ха. Да вы издеваетесь? Вы это серьёзно?!
Мне было плевать на кровь. Плевать на боль. Я смеялся, осознавая, на что меня сподвигают «Приказы».
Моя сила — воздействует не на людей, как я раньше думал. Это не ментальная магия. Нет, вовсе нет.
Она переписывает реальность.
И эта сила — улучшаема. Она может становиться мощнее. Приказ, связанный с огнём, дался легче, чем с водой. И знаете почему?
Потому что Вася владеет магией огня.
Лишь порабощая, я становлюсь сильнее. Чем больше умеет раб — тем легче мне переписывать реальность.
Всё так просто.
Глава 8
— Брат, просыпайся! Ты всю кровать обмочил!
— А я и не сплю…, - прогундел я сквозь сон.
Что-то мне это напоминает.
Ах, да — явка в Школу на подписание документов и получение информации.
— Ну и иди сама. Я посплю и пойду.
Я так обожаю спать, вы бы знали.
Когда половину жизни воюешь, а оставшуюся только и убиваешь террористов, сон становится непозволительной роскошью. Я думал хоть после смерти отосплюсь, но…
— И тебя одного придурка отпустить? — сестра меня толкала, — Пф, нет.
— Да ты же просто боишься одна идти…, - прокряхтел я.
Вот жаворонок гиперактивный. Ну чё ей не спится…
Ладно, в школу действительно лучше пойти вместе. Надо собираться.
«Да уж», — хмыкнул я, глядя на две вчерашние щепки.
Моя сила — управлять самой реальностью с помощью приказов. И чем больше я порабощаю людей, чем разнообразнее силы моих рабов, тем меньшую плату требуют приказы. Вася был огненным магом — приказ с огнём дался легче.
И получается… чтобы стать столь могущественным, как и мой кумир Эстер, я должен превратить полмира в безвольных рабов.
И самое страшное здесь то, что они об этом даже и не узнают. Не поймут, что их волей управляют. Они искренне будут считать, что мои приказы — их желания. Я просто… сожру их личность.
Это ужасно.
Хорошо, что мне насрать! Ха, я же конченный эгоист без морали! Пока счастлив я и дорогие мне люди, на врагов мне далеко плевать. А я уверен, врагов у меня будет много.
И когда все они станут рабами, то и силы не понадобятся — против кого она? Гениально же! Аве мне! Аве!
Мы с сестрой поели, сели на поезд и покатились до школы.
— Вик, а наш батя же аристократ, да?
— Урод он. Аристократичный.
— Насколько род, в который он входит, могущественен? — пора бы уже понимать с чем я имею дело.
— Один из самых-самых в Европе.
Это… плохо. Если такой человек за нас возьмётся с полной самоотдачей, мало не покажется. Нужно как можно раньше его приструнить.
«Ублюдок ты, батяня. Я вот не могу понять, почему ты не используешь всю свою мощь, чтобы вытащить нас из говна? Чтобы исправиться и отвадить нас от мысли всё рассказать о тебе обществу? Ты ведь этого боишься?»
— Расскажи про них. Я же тупой, ты знаешь.
Вика самодовольно заулыбалась и принялась умничать. Видимо ей так нравилось хвастаться познаниями, что она даже не задумалась, почему я спрашиваю элементарные вещи.
— В России два главных рода: Элерс, с их слугами Громовыми — образование и промышленность соответственно. И Романовы — военные. В Европе также два главенствующих рода: Островские — немцы, главные в медицине. И… ох, боже… ща…, - она прикрыла глаза и сосредоточилась, — Семюр-ан-Брионне де ла Монфор-л’Амори — французы, которые рулят наукой, исследованиями магии и СМИ. Ну естественно они все много чем занимаются, но я основу перечислила.
— Так если Громовы такие крутые, чё они служат Элерс?
— Они стали крутыми под эгидой семейки отца. Почему не выходят — не знаю.
Беда. Громовы напрямую ответственны за работу мамы.
— А Эстер откуда? — спросил я, — Ну, мужик такой с закрытыми глазами. Черноволосый.
— «Мужик»? Смеёшься? Это же Эстер! Это имя. Фамилия у него если и есть, то её никто не знает.
— И чё он… настолько крутой?
— Красавчик, сильный, влиятельный, невероятно богатый. Видит бог, Кость, если он начнёт ко мне клеиться, и секунды не пройдёт как я буду его. Он — мировая знаменитость. Сильнейший, чё уж там. Да и манерами не обделён. Он многим нравится. Вот чтоб ты понимал — страны строят свою политику вокруг его существования. У каждого уважающего себя государства есть средство по сдерживанию Эстера.
И такой важный куриц заинтересовался мной… Не к добру, не к добру. Он не просто поболтать ко мне приходил.
— Ну такому я бы тоже отдался…, - задумчиво сказал я, — А София кто такая?
— Шмонька с ушами.
Ладно, такой ответ был ожидаем. Но всё же окольными путями мне удалось выцепить про неё информацию.
София — дочь той, на ком батя женился. Прямая наследница этого рода, помимо единственного младшего брата, который тоже отцу не родной. Модель, и популярный в сети человек. А ещё шмонька с ушами.
— А чё? Ты же и так это всё знаешь. Только не говори, что яйца к ней задымились! — Вика начинала повышать голос, — Хорошо что она тебя ненавидит, ха!
— Ненавидит?
— Ну да. Из всех нас тебя она не любит больше всего. Не знаю почему.
— Может пытается скрыть чувства?
— К тебе? Пха-ха-ха, не смеши. Скорее ненавидит из-за бати, которому ты чуть свадьбу не сорвал. А батю она очень уважает.
«Какие страсти разворачиваются вокруг моей семьи…»
Мы вышли с метро и, наслаждаясь последними деньками августа, пошли в Школу.
Но… к сожалению, всё было не так просто. За нами следили. Ещё с самого двора. Причём так неумело, что у меня возникло дежавю с чинг чонгом.
— Вик, мне кажется, за нами следят. Не верти головой.
— А? Где? — она завертела головой.
— Говорю, мне кажется. Может и не следят. Народу, всё же, много. Но если вдруг это китайцы, то пришли они за мной. Давай ты иди следом, а я замедлюсь и сверну. Если накручиваю — быстро нагоню.
— К-кость…
— Не переживай. Иди.
Горло заболело. Но это того стоило — Вика кивнула и чуть ускорилась. Я же замедлился и, шагая по улочкам центра Москвы, начал петлять по сторонам.
«Да. Уродец в коричневой олимпийке. За мной увязался»
Как же это начинает раздражать…
Почему… ну какого хера я должен ломать голову, когда ничего ещё не сделал?!
Я завернул за угол, остановился в небольшом коридоре между двумя зданиями и дождался уродца. Лишь только он завернул следом, я сразу же прописал ему кулаком в солнечное сплетение, схватил за воротник и прибил к стене.
— Ёмаё, дружище, ты же говорил, что не напиваешься! — воскликнул я в тот же момент, как люди на нас повернулись, — Что-ж ты, мужик… ну ты и сви-и-и-ин. Братан, давай не умирай, ха-ха!
Все покачали головой, поцокали языком и пошли дальше. Удара они не видели — только меня, и хрипящего у стены азиата. Я присел перед ним на корточки.
— Ну, блядский рисоед, рассказывай, зачем увязался? Кто тебя посла…
Он засовывает руку в карман, достаёт ампулу с синей жидкостью и давит её прямо в ладони.