— А что, селедка тоже была в портфеле?
— Да нет!.. Что вы, друззя мои! За кого вы меня принимаете? Там был лимончик! А доклад я потом обнаружил у себя в пальто, в боковом кармане. Но это неважно.
Ив. Ив. ИНКОГНИТОВЗАБЫТЫЙ ПИРОЖОК(Документально-художественная повесть)
Эта повесть вся, от начала до конца, документальная. В связи с тем что по известным причинам факты, изложенные в ней, опубликовать в открытой печати нельзя, автор изменил свою фамилию, фамилии действующих лиц и придумал совершенно новые факты. Поэтому повесть стала не только документальной, но и художественной.
В окнах горят разноцветными огнями елки. Все встречают Новый год в своих семейных кругах. И только майор каждый праздник вынужден быть на посту. Иначе нельзя, так требует литературный штамп.
Иностранное посольство погружено во мрак. Им хорошо — Новый год у них будет только еще в марте. Тишина. Но эта тишина обманчива, потому что через стену перешагивает тень, достает рукой до балкона и проникает в помещение. Отключив тайную сигнализацию, вор достает из сейфа полиэтиленовый мешочек и выпрыгивает на улицу. «Мешочек украден — надо действовать!» — решает милиционер и кричит:
— Стой!
— Пошел ты к фене, — сказал ему вор на иностранном языке. — Чудак, если ты меня задержишь, повесть же закончится, а еще не написано и листа.
Выстрел. На тротуаре лужа. Бурая. Похоже — кровь.
На франко-турецко-японской границе таможенникам предъявили один паспорт на двоих супруги Винигреденшвили. По всему было видно, что она немка, а он турок, хотя глаз у него и был завязан. Фотография в паспорте была явно поддельной.
— Куда едете? — спросили таможенники иранцев.
— В Финляндию, изучать тамошние бани, — ответил муж, явно волнуясь. По всему было видно, что он бывший русский белогвардеец, хотя глаз у него и был все еще завязан.
Милиционер разбудил иностранного посла и сообщил ему:
— У вас украдена сумочка. Мы должны ее найти и вернуть. Что в ней было? Признавайтесь.
— Ерьюнда, — сказал посол, — миллиарда два денег в совьетских рубльях… И маленький пустьячок… — посол почему-то застеснялся.
— Что именно?
— Так, личный вещчичек… Это был пирьёжок… От мой завтрак остался пирьёжок…
Из углового дома на Кутузовском вышел долговязый детина и направился к вокзалу. Он купил билет на электричку дальнего следования и сел в последний вагон. Но за ним давно уже идет по следу лейтенант Ушкин — молодой, веселый, голубоглазый, белокурый, который очень любил читать книжки. Он купил билет на эту же электричку, сел напротив долговязого, незаметно поздоровался с ним и стал следить. Долговязый всю дорогу разговаривал с Ушкиным и ни разу не спрыгнул с электрички на ходу. Это показалось подозрительным.
Майор ждал донесений, но их не было. «Иностранное посольство, деньги, пирожок, — думал он. — Здорово закручено! Но ничего, к концу кое-что раскрутим! Редактор поможет».
В дверь постучали. Вошел старик.
— Вот, — сказал он. — Нашел. Это, думаю, то, что вы сейчас шукаете. Перво-наперво, на сумке иностранные буквы, второ-навторо, записка иностранная и, третье-натрете, надкусанный пирожок.
Майор осмотрел записку: «…ona lübit drugogo…»
— «Опа», «опа», — повторил майор. — Это конец какого-то очень знакомого слова, не могу вспомнить. Серьезный шифр, — сказал он, — такого еще не встречал, — и отправил на исследование. А старику сказал: — Спасибо, папаша. Бдите и дальше. Без народа мы, сами знаете…
— Да че уж там… Если вы сумлеваетесь насчет пирожка, так я его не кусал. А ежели вам еще надо, могу принесть, тут вот рядом, по пятаку штука. Ась?
Скорый поезд третьи сутки мчится по горным вершинам. Четвертые сутки следит за международным купе молодой, голубоглазый, веселый, белокурый лейтенант Юшкин, который очень любил читать книжки. Пятые сутки иностранцы не выходят в туалет. Это казалось странным.
Вдруг в вагон вошел продавец пирожков. Он был весь забинтован, как египетская мумия.
— Куда прешься, морда? — вежливо попытался остановить его проводник. — Не видишь, шпиенов везем?
Но торговец выхватил из лотка пирожок и заткнул им рот проводнику. А сам, подмигнув Юшкину, вошел в купе к иностранцам.
Прошли сутки, а пирожник все не выходил из купе. Тогда Юшкин подошел к двери и услышал массовое чавканье. «Едят пирожки!» — догадался Юшкин и рванул дверь.
На последней остановке долговязый сошел с электрички и быстро зашагал. Ушкин спросил у него:
— Завтра как? Куда поедешь?
— На рыбалку, а сейчас — спать.
Но Ушкина не проведешь, он продолжал следить за долговязым, который почему-то не пошел в дом, а направился в маленькую деревянную пристройку и долго оттуда не выходил. Слышались звуки — он почему-то кашлял.
В купе Юшкин увидел труп одноглазого, он был совсем мертвый. На столике работал магнитофон и издавал чавканье. И — ничего подозрительного на первый взгляд. Но тут Юшкин заметил на полу пирожок. Поднял его, положил на столик, нашел под лавкой топор и рубанул. Но не тут-то было! На пирожке даже царапины не осталось. Юшкин осмотрел пирожок и увидел на нем Знак качества и чернильный штамп: «Ночная выпечка. Мосгорпищекомбинат».
— Крепко сработано! — с гордостью подумал вслух про себя Юшкин. — Придется отправить в лабораторию, там его автогеном вскроют.
Майор, не показывая вида, явно волновался: время идет, а записка расшифровке не поддается. Позвонила жена и сказала, чтобы он принял таблетку. «Какая она!..» — подумал он с нежностью.
И вдруг вбегает шифровальщик и кричит:
— Эврика! Эврика!
— Как, опять? — удивился майор. — Уже ж было одно издание!
— В записке написано: «Она любит другого».
— Я так и знал! — воскликнул майор. — «Опа» — это же ее окончание, Европа! Все ясно. Рука третьей державы, хотят поссорить. Ни за какие пирожки! Грубая работа! Нас не поссорить! Сзывайте всех, снимайте с постов. — И, когда все собрались, майор объявил: — Операция «пирожок» закончена. Благодарю за внимание. Идите по домам и встречайте Новый год.
— А как же долговязый? — спросил Ушкин.
— Это хороший парень, наш. Немного свихнулся — выпивает. Введен для удлинения повести. Можешь любить его сестру.
— А как же забинтованный пирожник и немка? — спросил Юшкин.
— О, с забинтованным просто. Мы точно такого же поймали в саду больницы Склифосовского. А немка? А немки никакой и не было. Это была наша Люся! — Майор набрал номер иностранного посольства. — Господин посол, хочу вас обрадовать. Пирожок найден. Да. Даже два. Один, правда, надкусан, но совсем немного. Можете взять любой. Деньги, к сожалению, не обнаружены.
— О, деньги — пустьяки, — сказал посол. — Дрюжба дороже денег.
Майор шел домой и слышал, как звуки кремлевских курантов сливались со звоном бокалов с шампанским: люди, ничего не подозревая, спокойно встречали Новый год в своих семейных кругах.
ГДЕ РАБОТАТЬ?(Советы бывалого)
Лучше всего работать в Домах творчества. Это испытано многими годами, так что можете верить.
Путевку я обычно беру поздней осенью, когда там уже нет никаких соблазнов, когда ни море, ни лес, ни горы уже не манят и красивые женщины в шортиках мимо окон не дефилируют. На улице слякоть, непогода, а ты сидишь в тепле совершенно один и пишешь. Пишешь и пишешь…
При этом советую не скупиться: покупайте номер люкс или, в крайнем случае, полулюкс, чтобы никакие бытовые мелочи вас не отвлекали. Ох уж эти мелочи! Бойтесь их — они как чесотка: вот бы записать хорошую фразу, а тебе приходится откладывать ручку и лезть куда-то чесаться. Пока чесался, фраза испарилась. Люкс вас избавит от мелочных хлопот.
Я поступаю так постоянно. И в этом году своим привычкам не изменил.
Приезжаю. На всем лежит легкая элегическая грусть поздней осени. На пляже — ни души, на прогулочных дорожках — никого, в доме тишина, как в анатомическом музее. Народу мало, а значит, и внимания на каждую творческую душу со стороны обслуживающего персонала приходится больше. А это, замечу, не просто приятно, но очень важно для творческой работы. Встречают меня любезно, оформляют с улыбкой, горничная ведет в мои апартаменты, сама открывает дверь и пропускает меня вперед:
— Вот ваша комната. Недавно отремонтирована. Чистенько. — Заметив на столе белые ошметки сухого мела, она быстро смахивает их, пояснив: — С потолка сыплется, но это ничего…
— Ничего, — соглашаюсь я.
Горничная знакомит меня с распорядком дня, отдает ключи и предупреждает вежливо:
— Как раз время обеда. Не опоздайте.
В столовой народу редко — человек пятнадцать всего. И ни одного знакомого! Что может быть лучше для творческой работы? Ничего!
Мужская половина — народ все пожилой, степенный, женщины им под стать: совсем почти старухи. Прелесть! Ибо, как сказал один умный француз, женщины способны вдохновить на великие произведения, но никогда не дадут их осуществить. Так что лучше от них подальше. Это очень легко сделать, когда вам под семьдесят, хотя вы и ходите все еще в молодых…
После обеда я принялся раскладывать вещи — бумагу и ручки на стол, рубашки в шкаф, бритву, мыло — все по своим местам. В шкафу дверь не запиралась, пришлось уплотнить ее газетой. Но и газета ее почему-то не держала: стоило пройти мимо, как дверь тут же со скрипом отворялась. Скрипели и другие двери. Это всегда раздражает и мешает работе. Поэтому в ужин свое масло я не съел а, завернув его в салфетку, принес в номер. Снимая поочередно двери с петель, я аккуратно смазывал их и снова навешивал. Результат был отличный: двери стали работать «как по маслу». Смазал и дверцу в шкафу — она тоже перестала скрипеть. Но зато и открывалась теперь от малейшего движения воздуха.