Одна из Клыков одной рукой прижала мужчину спиной к стене, а другую опустила ему на талию, не обращая внимания на изданный им болезненный хрип. Она сняла что-то с его пояса. Объект был слишком мал, чтобы Кетан мог сразу опознать его — только после того, как на свет упал его заостренный край.
Это был нож из черного камня, ткачи, как Рекош, часто использовали такие в своей работе. Лезвие было недостаточно длинным, чтобы пройти по руке самки; клыки ее жвал, вероятно, были такими же большими, как лезвие из черного камня, если не больше.
Кетан инстинктивно двинулся вперед, неуверенный в том, что он намеревался делать, но уверенный, что не может просто наблюдать. Он должен был действовать. Клык или нет, ни у одного врикса в Такарале не было причин относиться к другим как к врагам.
Его остановила сильная рука на его руке и тонкая нога, вытянутая перед ним. Кетан не знал, быть благодарным Уркоту и Рекошу за вмешательство или расстраиваться.
— Оружие запрещено в Логове Духов, — объявила Клык голосом, одновременно шипящим и рокочущим.
Самец опустил жвала, склонил голову и медленно свел предплечья вместе в знак мольбы — по крайней мере, настолько, насколько ему позволяла сжимающая рука, прижатая к его груди.
На несколько мгновений толпа у входа притихла, а жужжащие голоса впереди и позади Кетана казались приглушенными и далекими. Воздух стал гуще, тяжелее и потрескивал от той же энергии, которую можно было ощутить в Клубке перед грозой.
Невысказанный вопрос повис в воздухе между всеми этими молчаливыми вриксами — почему Клыкам Королевы разрешали носить оружие в этой священной пещере, если остальным запрещено?
Второй Клык присоединилась к первой, вытянув переднюю лапу, чтобы коснуться ею бока своей спутницы.
— Это инструмент, Айрека, — сказала второй Клык знакомым голосом — это была Ансет. — Он ткач.
Айрека издала щелкающее рычание и оттолкнул самца, который обмяк и, казалось, вот-вот упадет, пока Ансет не поймала его за руку.
— Ткач или нет, он дурак, — прорычал Айрека. — А у нашей королевы нет времени на дураков.
Она шлепнула ножом из черной скалы плоской стороной по раскрытой ладони Ансет и гордо отошла, чтобы занять центральное место на входе.
Ансет помог мужчине восстановить равновесие.
— Как тебя зовут и где ты обитаешь?
Ответ мужчины был слишком тихим, чтобы Кетан разобрал.
— Я не могу позволить тебе войти в Логово Духов с этим ножом, Гарен, — сказала она, засовывая инструмент за широкий пояс. — Но клянусь Восемью, я позабочусь о том, чтобы он был возвращен тебе, когда закончится этот день.
Гарен отвесил еще один поклон, держа руки вместе.
— Хотелось бы, чтобы в рядах королевы было больше таких, как твоя сводная сестра, — прошептал Рекош.
— Сотня таких, как Ансет, — это гораздо больше, чем любой из нас заслуживает, — ответил Кетан, — и все равно этого было бы недостаточно, чтобы что-то изменить.
Кетан наблюдал, как Ансет что-то еще сказала мужчине и отправила его дальше в Логово Духов. Она была одета так же, как и ее сестры Клыки — золотые повязки на предплечьях, кожаные полоски, украшенные красными бусами на запястьях, горжет из кожи ятина с большими тонкими золотыми полосами, идущими от основания шеи до подбородка. С ее пояса, украшенного чеканным золотом и множеством бусин, в узоре похожем на паутину, свисали полоски красного шелка. Ее заплетенные в косу черные волосы были собраны в пучок на спине, украшенный большим количеством бусин и золотых колец.
И, конечно же, у нее было копье и дубинка с клыками. Какой бы нежной ни была Ансет, она была воином до мозга костей, исключительно искусной даже среди королевской элиты. Она лучше других проявила себя в битвах с Калдараком.
Кетан направился к Ансет и довольно скоро оказался перед ней.
Ее глаза вспыхнули фиолетовым в отраженном свете от ближайших кристаллов, а золотые украшения заблестели.
— Мой брат по выводку.
Она протянула передние лапы к Кетану и склонилась в поклоне, так что ее лицо оказалось почти на одном уровне с его лицом.
Кетан обхватил ее передними лапами и наклонился вперед. Они оба широко раскрыли жвала, когда он коснулся подголовником головы Ансет.
— Сестра по выводку.
Ее жвалы, в полтора раза больше, чем у Кетана, слегка сомкнулись над его челюстями. Он видел, как женщины — включая Ансет — использовали свои жвалы в бою. Не было никаких сомнений в том, какую силу она могла бы проявить, если бы захотела. Но она была одной из немногих вриксов, которым он доверял всем сердцем.
Эти мысли рассеялись, когда его окутал ее запах, витающи й как в воздухе, так и в прикосновении волосков на его ногах к ее. На короткое время он забыл о Зурваши и Дне Жертвоприношений, забыл о холодном, неподатливом камне вокруг себя, забыл, что он намеревался сделать и ожидаемые последствия этого.
Ансет выпрямилась, наклонив голову, чтобы посмотреть на Кетана сверху вниз.
— Тебе следовало сообщить, когда ты прибыл в Такарал, брат по выводку. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз видела тебя.
Убрав передние лапы, Кетан согнул их и опустился на колени в нижних суставах, чтобы поклониться, сведя предплечья вместе.
— Мне жаль, Ансет. Клубок связывает меня все крепче с каждым разом, когда я отваживаюсь в нее войти.
Она постучала древком своего копья по полу.
— Пусть Восьмерка не спускает с тебя своих многочисленных глаз, Кетан, и позаботится о том, чтобы не наступил день, когда Клубок откажется отпустить тебя.
Когда он поднялся, Ансет перевела взгляд мимо него.
— Рекош, Уркот. Я тоже рада вас видеть.
— Ансет, — сказали двое мужчин в унисон.
Ее жвала и глаза расслабились. Кетан почти мог притвориться, что все было так, как когда они были птенцами, до того, как их жизни осложнились требованиями Такарала и его королевы.
— Хотя мне жаль лишать тебя удовольствия швырнуть меня об стену, Ансет, я должен сказать тебе, что оставил свой нож в своей берлоге, — сказал Рекош, наклоняясь вперед, отчего красные отметины на его спине засветились немного сильнее.
Ансет тихо защебетала.
— Как всегда, Рекош, я уверена, что найду причину сделать это, пока ты продолжаешь говорить.
Челюсти Рекоша дернулись, а передние лапы забарабанили по полу.
— Ах, быть настолько предсказуемым для кого-то — это волнующе.
Еще одно щебетание вырвалось у Ансет. Затем она поправила хватку правых рук на древке своего копья, подняла подбородок и расправила плечи. Ее левая рука опустилась, большой палец зацепился за пояс прямо над дубинкой.
Независимо от того, сколько раз Кетан видел, как это происходит, превращение Ансет из заботливой сестры и друга в Королевского Клыка всегда поражало его.
— Вас приветствует королева Зурваши тес Калааани Ул'окари, королева Такарала и Хранительница Кристаллов Предков, — нараспев произнесла она. — Наша королева просит вас сделать подношение Восьмерым, чтобы наш город оставался процветающим.
Уркот придвинулся ближе и принял почтительную позу, скрестив руки в жесте Восьмерки, который для него всегда будет неполным. Рекош и Кетан сделали то же самое.
Ансет перевела взгляд на Айреку. Наклонив голову ближе к Кетану, она прошептала:
— После того, как ты сделаешь свое подношение, поспеши покинуть Глубокий туннель. Не откладывай. Королева сегодня в дурном настроении.
Когда Кетан и его спутники проходили мимо Ансет, его мысль озвучил тихий шепот Рекоша.
— У нее бывает какой-нибудь другое настроение?
Яркость света Логова Духов поразила Кетана прежде, чем он смог ответить. Он прищурил глаза от яркого света, и пещера постепенно обрела четкость. Несмотря на то, что ему не нравилось быть под камнями, Кетан всегда испытывал прилив удивления, когда входил в эту пещеру.
Потолок был таким высоким, что терялся в туманной голубоватой тьме, тьме, которая одновременно нарушалась и усиливалась солнечным светом, проникающим через отверстие в верхней части потолка. С пола это отверстие выглядело слишком маленьким, чтобы через него мог пролезть даже детеныш, но Кетан заглянул в него с поверхности. Он был по крайней мере пяти сегментов в поперечнике, достаточно большой, чтобы проглотить самую крупную самку, при этом оставалось свободное место. Смотреть сквозь это отверстие в темноте ночи и видеть голубые кристаллы, светящиеся далеко внизу, было впечатляющим опытом.
Теперь эти многогранные кристаллы ловили солнечный свет и разбивали его, разбрызгивая радуги по стенам пещеры и каменной кладке. По всей пещере находились кристаллические образования, некоторые из них были больше Кетана; они росли из пола, свисали с потолка и выступали из стен. Во многих местах эти кристаллы огибал выгравированный камень, используя их свет, чтобы отчетливо показать надписи, оставленные повсюду.
Здесь записаны истории о Такарале, его королевах и Восьмерке, доступные для прочтения всем вриксам, хотя некоторые разделы были заблокированы, сколько Кетан себя помнил, чтобы камнерезы могли восстановить разрушения, появившиеся за годы.
Кетан никогда не видел камнерезов, работающих в этих районах, а Уркот никогда не встречал другого камнереза, который утверждал бы, что делал это. В Логове Духов сохранился только один фрагмент каменной кладки — новая статуя, которая обретала форму в течение последних нескольких лет.
Здесь была не просто резьба — это были статуи и изваяния, самые известные из которых изображали королеву Такари из камня высотой в десять сегментов. Она была окружена восемью возвышающимися над ней колоннами, на каждой из которых было по восемь глаз из драгоценных камней.
Глаза Восьмерки смотрят сверху вниз на Такари, требующую выполнить свою клятву.
Статуя Зурваши будет в два раза выше, когда она будет закончена.
В старых историях говорилось, что королева Такари обнаружила Логово Духов, когда вела свой изгнанный народ в поисках убежища. Она провалилась сквозь кусты ежевики, которые росли над дырой наверху, и по милости Восьмерых приземлилась невредимой. Это была их воля, которая привела ее в это место, их воля, которая защитила ее.