Пицца согрелась, чай заварился. Заря неспешно сервировала стол. Присела, придвинула кружку, тарелку, вручила мне вилку и резюмировала:
– Вижу мои увещевания не подействовали. Ты все-таки хочешь работать с лельдисом?
Я проглотила кусочек пиццы, собиралась ответить, но встроенный в цепочку у меня на шее микротелефон – очередное детище техномагии – негромко позвонил. Настроенный на мою ауру прибор передавал звук в уши без всяких микрофонов, почти телепатически. Задорная соната Моцарта сообщала, что звонит кто-то из недавних знакомых.
– Лея, я уладил все с больничным начальством. Документы завизировал, как твой агент-напарник, счета оплатил, – голос Вела звучал беспокойно, словно он уловил – чем мы с Зарей занимаемся. – Если будешь хорошо себя чувствовать, завтра приду на представление, а оттуда уже отправимся по разным клубам. Перезвони или пришли смс, если согласна.
Не то чтобы он просил, умолял, но в каждой фразе лельдиса ощущался какой-то надрыв, нерв. Будто он подозревал, что Заря попытается отговорить меня и очень из-за этого тревожился. Я покосилась на бабушку. Та пожала плечами и констатировала:
– Наверное, закончил со счетами и документами, как мы и договаривались. Больничка-то непростая, туда еще не всяких положат. И теперь жаждет узнать – согласна ли ты на новую встречу?
Я намеренно включила громкую связь – теперь для этого достаточно мысленного приказа – и отчеканила:
– Я подписала договор. Работать не отказываюсь. Буду очень рада увидеться завтра на представлении.
До нас отчетливо донесся вздох облегчения.
– До встречи, Лея, – голос Вела звучал так, что я на секунду забыла где нахожусь и с кем. Но взгляд бабушки, исполненный немого осуждения, отрезвил моментально. Я отключила телефон и кивнула Заре, как ни в чем ни бывало.
Бабушка недолго наблюдала, прищурилась, выпрямилась и… принялась жевать пиццу. Будто выдерживала паузу, перед очередным решающим разговором. На кухне воцарилась подозрительная тишина, когда очевидно – все самое интересное еще впереди.
И вот только я расслабилась, вкусно поела, напилась чудесного напитка, как Заря сделала ответный ход козырем.
– Хорошо, я расскажу тебе, почему с лельдисами не стоит иметь дел. Нет, они вообще неплохие. Оборотни: преданные, страстные, защитят и прикроют. Но есть две вещи, о которых мало рассказывают. Скорее даже умалчивают. Во-первых, у лельдисов такое либидо, что просто кошмар! Как у пяти обычных мужчин. И ладно, если он перетерпит первое время, а потом немного привыкнет. Но, поверь, далеко не все на это способны. Некоторые могут измотать избранницу до невозможности и даже не понять этого. Во-вторых, они всегда чувствуют свою пару, если та вступает в отношения с лельдисом. То есть! Ты никогда, запомни – никогда не сможешь от него скрыться: сбежать, спрятаться, тайно встретиться с кем-то, кого очень давно не видела. Лельдис почувствует, найдет, прибежит и осудит! А уж если подумает, что ты изменяешь… Этого тебе лучше даже не представлять.
Заря выпила чай залпом, как рюмку коньяка, и отвернулась к окну.
Я внимательно вгляделась в лицо бабушки. Много уже раз замечала за оборотнями, особенно, высшими, старыми и древними. Когда они здорово выходили из себя – возраст проявлялся: внешне и по ауре. Они не дряхлели как ворожеи, что в одно мгновение превращались в старух, а затем вновь резко молодели. Но что-то такое проявлялось в двусущих, плохо объяснимое, но довольно заметное – таким как химеры заметное точно. Аура начинала фонить чувствами. Странными, внешне похожими на волны, которые то накатывают на берег, то опасливо пятятся, вороша гальку, то оставляют мертвые водоросли, как память о недавнем своем присутствии. Картинка получалась очень специфическая и напоминала старческие фонтаны эмоций. У пожилых они именно так и выглядели: вдруг вспыхивали, бурлили с огромной силой, почти как у юных и резко угасали, утратив энергию и яркую окраску. Глаза оборотней в подобные тяжелые минуты казались тусклыми, неживыми, порой и вовсе – какими-то стеклянными, разом утрачивали яркость и блеск. Лица вытягивались, кожа бледнела, морщины не проявлялись, как на лицах ворожей, но что-то такое в чертах присутствовало. В памяти всплывали старые кинодивы, что сделали сотни пластических операций, омолодились, прихорошились, наложили шикарный профессиональный макияж. Но все равно в некоторых ракурсах правдолюб фотоаппарат выдавал их возраст.
Вот также выглядела сейчас и бабушка, и молодеть не торопилась – видимо, захлестнули сильные переживания. Я ожидала, цедила напиток и не решалась задать вопросы. Те, что крутились в голове, беспокоили. Я никогда не слышала от бабушки ничего подобного в адрес лельдисов. Но знала, что Заря их недолюбливает. Когда она снова ко мне повернулась и растянула губы в улыбке, то больше походила на киноактрису после тяжелого события в жизни. Губы улыбаются, брови приподняты, глаза наполнены невысказанной грусти, тело напряжено, будто для прыжка.
– Спрашивай уже, хватит нянчиться! – резко выпалила в лицо Заря. Я даже вздрогнула от ее тирады, и поспешила со своими вопросами, пока бабушка еще готова отвечать. Не прячется за ворохом бессмысленных отговорок, не обещает рассказать попозже, вот только когда – пока не решила. И не использует любимое оружие, на все времена безупречно действенное. А зачем вообще тебе это нужно? Ты молодая, сама настрадаешься, поймешь – чего стоят отношения и мужчины. Зачем тебе опыт древней бабушки?
– Ты когда-то серьезно встречалась с лельдисом? Была его парой, единственной женщиной? И он тебя застукал с другим мужчиной? Страшно отреагировал? Что-то натворил? Такое, что ты до сих пор не простила?
Заря зажмурилась – сильно-сильно, будто воспоминания промелькнули перед мысленным взором вереницей ослепительных вспышек, и произнесла тихо, с едва заметной дрожью в голосе.
– Встречалась, бывало. Тебе не говорила. Не очень-то хотелось вас знакомить. К тому же он тоже работал на правительство. Знаешь ведь, что многие высшие оборотни нашли себя в подобных секретных службах, – бабушка помедлила, глотнула чаю, словно в горле резко пересохло и неторопливо продолжила повествование: – Он постоянно ездил на задания. Случалось, пропадал неделями, месяцами. А мне приходилось ждать и волноваться, трястись из-за каждого объявления по телевизору, очередной сенсации по интернету. Бояться известий о его гибели. Вначале чудилось – я на седьмом небе. Лельдис буквально носил на руках. Такого нежного, трепетного отношения, когда любое желание предугадывают, каждую просьбу стремятся выполнить, я еще ни у кого не встречала. На руках носил, цветами забрасывал, решил все проблемы: рабочие, денежные. Только чтобы с ним оставалась. Я просто летала, радовалась, наслаждалась, – она подалась вперед, наклонилась и добавила почти шепотом: – В постели мой лельдис выделывал такое… В общем, я никогда подобного не испытывала. Единственное – он никак не мог мной насытиться. Лежу уже в полном изнеможении, а он опять во всеоружии… Ну ты понимаешь. Я переживала, не пошел бы налево. Но выяснила про пару и успокоилась. И вот однажды лельдис уехал в командировку.
Заря остановилась, глотнула чаю, я напряглась, готовясь к финалу. И тот, естественно, не замедлил последовать.
– Месяц я о нем ничего не слышала. Не знала – что случилось, что происходит. Потом еще месяц – и снова ожидание. Ни слова, ни строчки, ни письма, ни ответа. Его кольцо-телефон не отвечало, дома лельдис тоже не появлялся. Обычно он присылал шифрованные записки: по интернету или энергетические. В виде такого заклятья-информации. А тут ничего, вот просто ни слова. Я, конечно, начала беспокоиться. Из начальства лельдиса мало кого знала, только одного странного субъекта. К нему и отправилась, насилу пробилась. Обычных-то химер он не принимает. Но мне удалось записаться через Нину. Директора агентства наших чистильщиков. У нас очень старое и давнее знакомство. В общем, с хлопотами, но меня приняли. Пригласили к чаю, и начали ухаживать, так недвусмысленно намекать на продолжение. Даже не ухаживать, скорее приставать. Я, разумеется, чиновнику отказала. Он оказался вполне вменяемым, понял, смирился, рассказал, что лельдис должен вот-вот вернуться с секретного задания. Связаться не мог, хотя и пытался – фанатики перехватывали все послания. Ладно еще не рассекретили. Я собиралась домой с чудесным известием, а тут заявился мой красавчик. Разбираться не стал – учуял влечение, заметил накрытую на столе поляну, вино и разные земные яства… Мгновенно сделал глупейшие выводы. Мы даже ничего сделать не успели, как он набросился на начальника с кулаками. У них возникла безумная драка. Если ты не видела, как сражаются высшие: рвут друг друга на части когтями, клювами пытаются пробить кости и сухожилия, поверь – тебе лучше такого и не видеть.
Я напряженно ожидала продолжения, но Заря допила чай, налила себе еще и резюмировала:
– Я с ним рассталась. Сразу и полностью, бесповоротно. Даже ничего объяснить не удосужилась. Не разобрался, набросился, наорал, схватился с начальником не на жизнь, а на смерть. Маньяк, я же тебе говорила. Но главное! Не будь этот дурень лельдисом – он бы никогда меня не выследил. Он же пару ощутил на расстоянии. Вернулся домой в самое «удачное» время и бросился искать, при помощи чутья.
– Но неужели он даже не извинился? Даже не выяснил обстоятельства дела? – вырвалось у меня помимо воли. – Ну ладно по горячему, когда кровь бурлит в венах и в голове один тестостерон! А после… Вы вообще, что ли, не разговаривали?
Бабушка небрежно повела плечами, глотнула горячего напитка, скуксилась и только еще сильнее запутала. Полились ее любимые метафоры, фразеологизмы и непонятные аналогии, никакой конкретики, ни единого факта. Все, ларчик откровений окончательно захлопнулся.
– А толку от извинений длиной в годы? Вначале надо думать, что творишь, а потом рубить с плеч неповинные головы. Очень полезный навык, просто замечательный, чтобы потом не размениваться на сотни бессмысленных сожалений и бесполезных просьб.