Лельдисы стремительно оттеснили нас с бабушкой от пленников, заслонили могучими телами. Оборотни превратились, Аттари остался на месте, старательно шарахаясь от каменной смерти.
Воздух наполнился едким каменным крошевом, в глазах защипало, на зубах захрустел песок.
Я обратилась и Заря, судя по ауре, тоже.
– Немедленно освободите пленников! – потребовала бабушка сквозь грохот и гул. – Это не полицейское расследование, а казнь без суда и следствия!
Аттари недовольно пробормотал, что «ведь смоются – только мы их и видели». Лейн с Велом помолчали, издали недолгое рычание – будто опять переговаривались на им одним понятном наречье.
Завеса серой пыли застилала глаза, со всех сторон ежеминутно что-то падало, но я заметила, что лельдисы исследуют взглядами помещение. Не сразу поняла я – зачем им это понадобилось, и почему наше с Зарей требование осталось без ответа. Лишь спустя некоторое время дошло. Заклятье! Только ему под силу быстро освободить пленников. Сжигать магические путы аурным пламенем – не слишком разумно в нынешней ситуации. Лучше уж сразу поджарить коконы, шашлык все равно будет основательный. Разбирать энергетическую конструкцию вручную займет дня два, не меньше. А нас то и дело норовили задавить каменные глыбы, пытались распороть внутренности куски стен и потолка.
Аурный зверь обнаружился не сразу. Он лихо мимикрировал и сейчас казался почти бесцветным пятном на обломке камня. Лейн скомандовал Аттари только «Давай!». Кузнечик фыркнул, проворчал, что весь вред от женщин, «неуместной бабской доброты и гуманности». Приказал заклятью – и оно принялось стремительно распутывать энергетические коконы.
Следить за деятельностью аурного чудища и одновременно спасаться от опасных обрушений оказалось совсем непросто. Я широко распахнула веки и сосредоточилась на выживании. Вовремя. Пол дрогнул, стены загудели, будто вода, что пробила плотину. Этаж под нами рухнул, сложился как листок бумаги в руке ребенка. Раз – и внизу только пропасть, быстрая смерть от падения и завала.
Я полетела вниз, Вел подхватил и расправил крылья. Остальных рассмотреть не удавалось. Я думала – все, нам конец. Уже в который раз за последнюю неделю.
Нет, лельдисы летают и падение им не страшно. Уверена, Лейн не бросит Зарю даже под страхом смерти. Спасет, пускай и ценой собственной жизни.
Но вместе с нами вниз летели тонны камня, металла, заклятий, что обеспечивали этаж удобствами, поддерживали здание-паутинку вопреки законам гравитации. Все это рухнет на нас и похоронит. Шансов, что лельдисы прорвутся сквозь крупнокалиберный град осколков здания, кусков металла и магических штуковин – почти никаких, даже при лучшем раскладе.
Вел рычал, дергался, подставлял спину под обломки, чтобы меня не задело и не ранило. Спустя считанные минуты на меня закапала кровь оборотня. Теплый алый душ потек по лицу и телу. Вел чуть покачнулся, но упрямо продолжил полет. Из марева пыли, гула и грохота до меня долетел далекий голос бабушки.
Заря нервно кричала о том, что работать щитом бесполезно. Видимо, Лейн действовал в стиле Вела.
Я зажмурилась и отдалась на волю рока. Подумала – что теперь нам уж точно не выбраться.
И… внезапно очутилась в полной тишине, словно упала на мягкую перину. Я осторожно приоткрыла один глаз… Другой… Хм… Такого я еще не видела. Помяни черта – и он появится. Видимо, это как раз наш случай.
На бордовой крыше ближайшего яруса сидел по-турецки странный маг, с изуродованной половиной лица. Я знала – это он, первородный. То ли кровь подсказала, то ли интуиция. Как ни поразительно, даже в интернет фотографии таинственного мага не просачивались. Что уж говорить про новости и телепередачи.
Обломки здания зависли в воздухе и медленно рассеивались по сторонам. Надеюсь, тех, кто внизу, предупредили, чтобы не подставлялись каменному граду.
Первородный управлялся с глыбами и мелким строительным мусором настолько здорово, что ни один камушек не зацепил традиционную ограду этажа. Сотни косичек, сплетенных из металлических прутьев, с вкраплениями камня и радужного пластика.
Одевался маг просто, но очень дорого. Джинсы последней модели, черные, без наворотов и светло-бежевая шелковая туника подчеркивали крепкое, жилистое тело. Один глаз сиял как сапфир, другой – казался кусочком бездны, черным порталом в небытие. В окружении кожи, похожей на жеваный лист бумаги, он выглядел еще более странным.
Первородный определенно побывал в серьезной магической переделке. Только такие ранения не лечила современная медицина и только такие шрамы не могла зашлифовывать.
А жаль… Судя по юношеской, нежно-розовой половине лица мага когда-то он сражал женщин истинно-мужской красотой. Все было при нем. Массивный подбородок, высокий умный лоб, раскосые глаза, аккуратный, хотя и крупный нос.
Черная копна всклокоченных кудрей разметалась по плечам первородного и ниспадала до лопаток.
Я разглядывала его в каком-то ступоре, боясь поверить, что выжила и даже уцелела. У горизонта занимался рассвет. Розовые кляксы расползались по белым облачным замкам, что зависли в воздухе, будто замороженные. Солнечные языки лизали глянцевую крышу, золотили забор, лицо и одежду первородного. Я оцепенела, зачарованная этой картиной. Футуризм и экспрессионизм в чистом виде.
Маг с изуродованной половиной лица: спокойный, неподвижный и сосредоточенный. Мусор, что послушно огибает препятствия и устремляется вниз, на землю. Кривая трапеция неба между ярусами и облачные дворцы с розовыми крышами…
Меня отрезвляли только запахи свежести, росы и юной листвы.
Вел очухался, обратился и прижал так, что стало ясно – я инстинктивно тоже стала человеком. Ребра заныли, а горячий лельдис так обрадовался нашему спасению, что мне срочно захотелось его одеть. Хотя бы прикрыть чем-нибудь плотным и длинным. И все же щенячья радость разливалась внутри. Непривычное, забытое почти детское ликование. Он так меня хочет! Так обо мне переживает! С таким восторгом воспринимает мое спасение!
Краем глаза я уловила, что Лейн с бабушкой тоже уже обратились. Заря оттолкнула маньяка с его «телячьими нежностями». И потребовала, чтобы мужчины срочно достали одежду.
Первородный не шевелился, застыл статуей, следил за движением каменного мусора и остатков здания, чтобы те правильно падали и не подавал никаких признаков того, что заметил нас.
Пленные оказались на другом конце крыши. Аттари приказал заклятью прекратить освобождать бандитов – и те затихли, хотя некоторыми частями тела уже вполне могли шевелить. Видимо, опасались первородного.
Лейн достал одежду из очередного аурного кармана, спрятанного на плече. Я сама извлекла вещи из тайника на груди Вела – оборотень так увлекся, что только прижимал и жарко дышал в шею. Раны на теле белого лельдиса уже зарубцевались, и свежие розовые шрамы придавали ему лишь больше мужественности, эдакого дикого обаяния настоящего воина.
Я накинула на него рубашку, и лельдис усмехнулся: невесело, но не без оттенка благодарности. Выпустил, освободил и я принялась одеваться. Заря уже натянула спортивный костюм, Лейн – не отставал от бабушки.
Когда мы все оказались в более-менее приличном виде, первородный, наконец-то повернул голову. Я думала – он что-то скажет. Как минимум, представится, поздоровается. Но вместо этого маг ткнул пальцем в сторону. На крышу забирался Эргий, в зверином облике.
Глава 8
Лейн молча достал очередной комплект запасной одежды. Что бы мы делали без наработок спецслужб? Как оборотни обеспечивали бы себя одеждой, не имей они спецкарманов на теле, и сжатых магией вещей, которые становятся в разы меньше и легче?
Додумать мысль мне не позволили.
Эргий обратился, оделся и выпалил:
– За спасение можете благодарить Эллейну! Если бы не она – мы бы ничего не смогли сделать.
Взгляды мгновенно сошлись на мне. Я пораженно уставилась на Эргия, не понимая – о чем он вообще толкует.
– Ты ведь недавно лечила девочку в больнице? – хмыкнул сфинкс на мое недоумение. Я только кивнула, а Эргий продолжил. – Так вот. Ее мать оказалась знакомой Ковалля. Этого самого первородного мага. Мать девочки, как выяснилось, работает в частной клинике, куда Ковалль обращался по одному вопросу. Небольшая, ничем не примечательная больничка на самой окраине Мейлимира. А как пригодилась! В жизни бы не подумал!
– Не понимаю! Откуда она узнала, что я в беде? – объяснения Эргия только сильнее запутывали. Заря приблизилась и наблюдала. Лельдисы тоже застыли неподалеку. Аттари остался охранять свое «драконье добро» – пленных, которые лишь пораженно моргали. Слава богу, теперь могли хоть это.
– Помнишь ту замшелую пословицу? Если ты знаешь четырех человек в городе, разных и совсем незнакомых друг с другом, значит по цепочке можешь достать любого жителя? – усмехнулся сфинкс, напоминая старые земные присказки. Я снова только кивнула, в ожидании продолжения. – Ну во-от! – обрадовался Эргий. – Филлип лечился в той больничке после драки с одним соплеменником. Как ты помнишь – сезонные бои двусущих запрещены законом Земного правительства. Поэтому после таких чудесных турниров, мы обращаемся в места, откуда не заявят в полицию. Частные клиники – самое оно. Платишь сполна – и получаешь лечение. Как повредился и почему исполосован когтями сородича – там никому нет дела, не интересно. Главное – достаточно ли у тебя денег.
– А почему он обратился к той знакомой? – продолжила я распутывать клубок событий.
– Он знал, что женщина знакома с Коваллем. Как-то раз она проговорилась – так, невзначай, в общем-то, между делом. Доверие между постоянным пациентом и таким врачом полное и почти безусловное. Она многое знает о Филлипе – того, что никому не стоит говорить, он – о ней тоже. Как-то так. Обмен тайнами. Филлип сразу же ей позвонил. Ну а дальше сама понимаешь…
Первородный слабо кивнул в мою сторону, подтверждая слова Эргия. Я застыла, удивленная и обрадованная. Странно, неужели круг добра, и впрямь, существует? Цепочка, по которой к тебе возвращается то хорошее, что совершаешь, не надеясь на оплату? Вот уж никогда не подумала бы!