Боевики сообщили, что засекли заговорщиков – магов, что прибыли помогать беглецам. Дальше все закрутилось как в ускоренной перемотке.
Яркие вспышки магических аур появились неподалеку от наших преступников, сверкнули издалека заклятья упаковки портала. Выругался на заднем фоне Лейн, Вел прорычал, Аттари полыхнул ненавистью.
Боевики схлестнулись с хвостом отряда заговорщиков – четырьмя десятками колдунов средней руки, вооруженных замороженной магией. Те и другие высадились на крышу здания и остервенело лупили друг друга заклятьями. Свою задачу боевики решали исправно – отвлекали бандитское подкрепление, приняли первый удар на себя.
Портал сверкнул между этажами тюрьмы характерным фиолетовым заревом, алые всполохи энергий огоньками заплясали в воздухе. Лельдисы с рычанием зашвырнули наш портал туда же. Собирались попасть просто в камеру, но промахнулись на несколько сантиметров. Шутка ли – такое огромное расстояние. Нервы, спешка – где уж тут нормально прицелиться? Тем более, что в отличие от нас, отчетливо они энергий не видели.
Не успев ничего осознать, мы бросились по черному коридору. И только в конце прыжка поняли – что случилось.
Порталы едва коснулись друг друга, задергались и пошли сильной рябью. Нас начало швырять из стороны в сторону. Мотало так, что тошнота подкатилась к горлу. Во рту разлился мерзкий привкус желчи. Мелькнула мысль, что случилось непоправимое. Паника заскреблась где-то в глубине подсознания, страх уколол грудь десятками спиц.
Нас закрутило, словно водоворотом. Обратиться в такой обстановке не выходило. Желудок сжался тугим узлом, еда просилась наружу, горло словно когтями полосовали. Глаза слезились, но веки смыкать не хотелось. Вокруг замелькали радужные вспышки: соединенные порталы спорили, магия вступила в противоречие. Правда, и преступникам пришлось несладко. Я видела их ауры, что мелькали за тонкой гранью между порталами. Заключенных и тех, кто пытался их вытащить, засосало в черную воронку вместе. Хотя бежать планировали только первые. Четверо сильных магов скакали по порталу как мячики. Боюсь, мы выглядели точно также.
Обреченность разлилась внутри нехорошим предчувствием. Паника подступила к глотке и вырвалась наружу беззвучным криком. Вокруг продолжали взметаться столбы энергий, пестрые вспышки полосовали черноту портала.
Я сжалась в позе зародыша и молилась так, как уже давно не делала.
Пожалуйста, высшие силы, пусть нас только выбросит туда, откуда можно выбраться. Мы выкарабкаемся, разберемся, выживем. Только оставьте нам эту мизерную возможность…
В голове взорвался каскад боли, прошелся по позвоночнику и ударил в копчик. По спине словно несколько лезвий полоснули. Где-то неподалеку взвыл раненым зверем Вел, выкрикнул что-то, назвал по имени… Я скрючилась от удара о невидимую стену, и ухнула в черноту бессознательности.
Часть 2
Глава 1
– Лея, пожалуйста! Давай же, любимая!
– Заря! Язва моя кишечная! Ну-ка не смей даже думать о плохом! Ты ведь не хочешь пропустить очередной марафон издевательств над своим маньяком? Можешь ни в чем себе не отказывать, проходиться катком, танком…
– Ну же, девочки! Вы такие сильные! Самые сильные женщины из тех, что я видел…
Голоса Вела и Лейна доносились словно издалека. Настолько приглушенные, будто оборотни кричали в подушки. В висках билась кровь, пульсировала и разгоняла боль. Она как спрут тянулась во все стороны: полосовала по лбу лезвиями, колола в груди шилами, впивалась в позвоночник клыками, раздирала ноги крючьями. Я застонала, чувствуя, что все тело горит, будто окунулась в кипящий чан. Дернулась, вперед, еще и еще!
– Лея, девочка моя, моя жизнь…
Всхлип Вела отдавал отчаянием и страхом. Что-то истошно простонал Лейн. Попросил Зарю еще раз пройтись по нему катком неприятных метафор, проехаться танками сарказма, расстрелять пулеметной очередью претензий. Только вернуться…
Вернуться… вернуться…
Слово эхом отдалось в голове. Эмоции, что недавно схлынули, оставили, внезапно возродились с невиданной силой. Ужас перед боем с сильными магами, острое, как кончик иглы предчувствие беды, паника внутри неуправляемых порталов и… неистребимое, мощное, отчаянное чувство… То самое, что заставляет полумертвых воинов ползти до родного поселка, хвататься за жизнь остатками сил и сознания.
Я не хочу умирать! У меня есть любимый и бабушка! Мне есть ради кого жить!
Мысль пронзила, разрослась огромным желанием бороться, толкнула куда-то вперед, в непроглядную мглу. Я сделала резкий вдох, словно выныривала из глубины ледяного озера и… боль отпустила. Тело окутала прохлада, даже мурашки побежали по коже. Усталость навалилась и схлынула – таблетка Бриолиса все еще действовала. Ко мне вернулись силы, организм заработал и черпанул из пилюли столько, сколько потребовалось. Хм… лекарство ступенчатого действия. Дает ровно столько энергии, сколько нужно на данный момент, остальное держит про запас и выдает по первому требованию. Вот тебе и техномагия… Чудеса, да и только.
Как в ускоренной перемотке промелькнули перед внутренним взором недавние события. Словно старый фильм прокручивался, на испорченной пленке. Где-то обрыв, где-то разводы, где-то полосы, а где-то и точки. Но в целом сюжет уловить можно.
Казино Эли, белый лельдис с зелеными глазами, тюльпан заклятья, предложение работать, споры с Зарей, операция с Эргием. Падение автобуса в пропасть, больница, Вел… Тепло и жар, желание прижаться и спрятаться на широкой груди альфа-оборотня. Заявление бабушки, что работает с нами. Заведение Эли, Кузнечик, Лейн, смертельная рулетка, медики без границ, стриптиз. Страх и осуждение обжигают изнутри, толкают прочь от моего лельдиса. Стоянка, ссора, объятия. Такие, что сердце замирает, не смеет биться, чтобы не нарушить наше уединение… Но жизнь струится по венам как никогда энергично, будто подчиняется чудной техномагии.
Аттари, преступники, обвал, смертельное падение – и первородный маг с изуродованной половиной лица. На этом месте перемотка почему-то замедлилась. Я видела сцену с Коваллем так, словно опять там присутствовала. Даже малейшие движения каменного мусора, что ручейками струился за ажурное ограждение. Тишина и безветрие на фоне эпичного действия резанули контрастом, усилили впечатление. Половина лица Ковалля, словно жеванная бумага, и вторая – гладкая, почти юношеская. Голубой глаз, похожий на сапфир и черный, словно дыра, что засасывает в бездну…
И снова мельтешение кадров. Эргий, объяснение, Бриолис, боевики, тюрьма. Портал и… чернота.
Казалось, нечто или некто стремительно возвращал мне память. Старательно и не упуская не единой детали. Мда. Таблетка Бриолиса та еще затейница. Похоже, я потеряла часть воспоминаний, и умное лекарство дополнило картину.
Что ж. Спасибо. Легче воевать, когда понимаешь: что и к чему. Акцент на Ковалля непременно запомню. Он явно что-то значит и даже немало. Видимо, первородный нам еще встретится и даже сыграет в судьбе важную роль.
Воспоминания ушли в глубину сознания, а я словно вернулась из прошлого в настоящее.
За закрытыми веками метались ауры лельдисов. Мужчины носились вокруг, махали руками и подскакивали на месте, перенося эмоции в движение. Воздух вибрировал, раскрашивался пестрыми чувствами: страхом, паникой, верой, надеждой, круто замешанными на ненависти к преступникам. Это ведь они во всем виноваты! Ярость тоннами выплескивалась из аур оборотней. Тяжелая, как бетонная плита, острая, как лезвие бритвы и жгучая, как сенильная кислота. Сквозь нее пробивалась и жажда мести: била наотмашь по пестрому воздуху. Но любви, страсти и надежды все равно выплескивалось куда больше.
На заднем фоне шарахалась из стороны в сторону аура Аттари, сплошь покрытая лиловой рябью. Так что трехцветное солнце с обрезанными лепестками едва различалось даже с моим даром. Глупость преступников, наше совместное злоключение взбесили Кузнечика до невозможности. Так, как при мне не бесило ничто другое. Я вообще впервые видела его настолько нервным.
Но лельдисы все равно давали Аттари фору.
Я открыла глаза и очутилась в руках Вела. Он так прижал – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Слова застряли в пересохшем горле. Сердце заколотилось быстро и рвано. Я прильнула к своему мужчине и затихла на его мощной груди. Вел баюкал меня как ребенка, стискивал почти до боли в ребрах и что-то натужно шептал на ухо.
Я с трудом разбиралась слова, только интонации: ласковые до трепета, до щемящего ощущения в груди, они отзывались приятным теплом в теле. Краем глаза я заметила, что Лейн держит на руках бабушку. И Заря даже не сопротивляется, не требует немедленно отпустить ее, а прикрыв глаза нежится в руках своего лельдиса.
Мда… Надо пройтись по краю пропасти, чтобы понять: что важно, а что наносное. О чем затоскуешь после утраты, а о чем и не вспомнишь спустя несколько дней.
Некоторое время мы не отрывались друг от друга. Лельдисы баюкали, прижимали, стискивали. Мы с бабушкой просто наслаждались их близостью. Жаром мощных мужских тел, их силой, желанием… Оборотни заметно напрягались, заливались румянцем. Волосы их ощутимо вздыбились, а дыхание стало прерывистым.
Спустя некоторое время они нашли в себе силы нас отпустить. Почти одновременно, я не поняла – кто раньше справился с чувствами.
Возбужденные мужчины поставили нас на ноги, с трудом глотая слегка разреженный воздух. Вокруг серебрилось странное помещение.
Ни окон, ни дверей, как в подземном бункере. Округлый свод потолка заканчивался покатыми стенами. Пол, выложенный плиткой из сверхпрочного пластика, по цвету сливался с остальным интерьером. Ни мебели, никаких других деталей вокруг не обнаружилось.
Запахи тоже практически не чувствовались. Даже наши – и те либо гасились, либо поглощались. В помещении царила глухая тишина, и только тяжелое дыхание лельдисов, напоминало о том, что мы здесь не одни.
Аттари подпирал стену плечом и молчал, глядя куда-то в сторону. Видимо, опять демонстративно игнорировал наши «телячьи нежности».