какивать, переворачиваться в воздухе. Благо химеры практически кошки, умеют всегда приземляться на лапы. Лельдисы, конечно же, встали на крыло и постоянно реяли неподалеку. Страховали, на случай, если не справимся.
В воздух взвились забористые ругательства, с добавками – именами наших преступников. Я вспомнила их по объяснениям лельдисов.
– Эти засранцы поменяли курс станции, но не просчитали возможные последствия, – рявкнул Лейн и очень витиевато выругался, не повторяя прежние перлы. – Твари направили нас прямо на астероиды. Тут их просто море разливанное. И никуда нам уже не деться с дистанции!
– Тогда почему мы не ощущаем столкновения? – выдавила я из пересохшего горла.
– А это благодаря премудрой станции. Ее техническому и магическому арсеналу. Станция сама уклоняется, отодвигается и отлетает на безопасное расстояние, если оцифровывает крупные астероиды, опасные для ее работы и целостности. И мы ощущаем результаты маневрирования. Держитесь. Поле довольно длинное. Единственное, что мы можем теперь поделать – постараться не повредиться в процессе полета. Закончится поле – закончится и прокручивание. Можно отключить, перехватить управление, забрать у автопилота его полномочия. Но тогда нам грозят серьезные повреждения, и, возможно, даже частичная разгерметизация. Никто не сможет быстрее реагировать, чем техномагическая система управления.
– Надеюсь, этих гадов побьет о стены! – впервые я слышала в голосе Аттари такую желчную злость и ненависть. До этого момента кузнечик оставался самым беспристрастным из нашей команды.
Пуфики летали по комнате мячиками, душевые шланги металлическими кнутами стегали по кабинкам и потолку. Казалось, я в каком-то театре абсурда. Верх и низ совершенно не имеют значения, а предметы приобретают новые свойства. Все вокруг кружилось, металось и двигалось.
Некоторое время мы только тем и занимались, что уворачивались от пуфиков, шлангов, старательно меняя положение в воздухе.
Поначалу особых проблем не возникало. Требовалась только постоянная концентрация. Но со временем я начала уставать. Заря тоже ощутимо замедлилась. Мы дважды едва не врезались в душевые, несколько раз столкнулись с пуфиками. Легкие и вроде совершенно безвредные, врезались они очень даже чувствительно. Лельдисы заметили, тут же подхватили и усадили к себе на спины. Мы с Зарей инстинктивно обратились в женщин, схватились за мощные шеи оборотней и замерли, в ожидании конца катастрофы.
Оборотни, похоже, тоже уставали. Планировать посреди помещения часами, особенно для таких тяжелых птицеящеров – то еще испытание на силу и выносливость. Лельдисы то и дело теряли высоту, слегка кренились, как самолеты. От пуфиков лавировать давно перестали. Что им удары кожаных подушек, с меняющим форму гелиевым наполнителем? Оборотни лишь старались беречь головы. Аттари начал сдавать следующим. Внезапно не вписался в крутой поворот и смачно врезался спиной в душевую. Еле увернулся от кнута шланга и покатился кубарем по полу. Лейн и Вел синхронно снизили высоту и подставили кузнечику расправленные крылья. Еще некоторое время мы держались в воздухе. Аттари восседал то на спине Вела, то перебирался к отдохнувшему Лейну. Но становилось ясно – долго мы не продержимся.
Проверить – сколько протянется пытка, у оборотней сил уже не хватало. Несколько крутых поворотов станции – и лельдисы чуть не рухнули на пол.
Следующий зигзаг и спиральный оборот заставили птицеящеров дважды кувыркнуться. Аттари сорвался, не удержался, даже мы с Зарей еле усидели. Лельдисы полетели вверх тормашками. Я зажмурилась, ожидая смачного падения. Заря что-то вскрикнула и замолчала. Оборотни рычали, сопротивляясь движению. Но сил на борьбу уже не хватало.
Я думала – все, вот теперь разобьемся. Мало того – нас будет колотить о станцию, причем, неопределенно долгое время. Швырять в пол, потолок, стены, душевые, отхлестывать шлангами и бить пуфиками. Но все случилось совсем иначе.
Комнату прорезал луч энергии. Той самой, знакомой, целительной для Лейна. Она блеснула ярко-фиолетовым, окрасилась лиловым и начала растекаться. Словно практически в центре комнаты возникла гигантская аурная клякса.
Станция сделала новый оборот, шарахнулась вправо, отбросив нас влево. Душевые кабинки, шланги-змеи, выдвинутые из стен ящики с припасами, внезапно приблизились на опасное расстояние. Пуфики полетели следом снарядами. Гелиевые внутренности некоторых не выдержали: начали рассыпаться прямо в воздухе, струйками вытекая из разрезов на коже. Я ожидала смачного удара: сжала кулаки, стиснула челюсти, прижалась к каменной спине Вела. Но в комнате неожиданно показался первородный: знаменитый Ковалль, собственной персоной. Видок у первородного был измотанный. Не удивительно, скорее вполне ожидаемо. Проникнуть на станцию, пока ту мотает на многие метры по полю астероидов, не под силу даже агентам Бриолиса. Никакой портал сюда не забросишь. Даже недопортал – и тот не получится.
Ковалль вздохнул, закатил глаза, и создал огромный энергетический купол. Мы с лельдисами очутились внутри сразу же. Аттари втащило аурным канатом. Сам Ковалль проник в купол последним. Мы будто расположились внутри живой сферы: она меняла положение и подстраивалась под движение.
Шар словно наполнился вязкой субстанцией, и та удерживала наше положение, не позволяя болтаться и двигаться. Одновременно в сфере прекрасно дышалось. Лельдисы обратились, распластались мужчинами и усиленно пытались хоть как-то отдышаться. Аттари последовал их примеру, яростно шипел, но не комментировал. Ковалль отдыхал в позе лотоса.
Какое-то время сил не хватало даже на то, чтобы сказать «спасибо», хотя бы приветливо улыбнуться в благодарность. Но первородного это не смущало. Станция продолжала делать кульбиты, мы же постепенно приводили себя в чувство.
Второй раз Ковалль появлялся очень вовремя. В последний момент спасал нас от гибели. Но если раньше его вызвал Эргий, то сейчас присутствие первородного удивляло.
Лельдисы немного пришли в себя, и сразу придвинулись к нам с бабушкой. Ковалль отметил театр нудизма, радостную встречу двух пар оборотней, со всеми присущими радости признаками, и вытащил из аурных карманов униформу. В точности, как прежняя, только желтую. Даже ботинки – и те прилагались.
Когда все вернулись к цивилизованному виду, первородный вздохнул и сходу огорошил:
– Тайна просила поддержать операцию. Бриолис практически умолял меня. Но к его мнению я не очень прислушиваюсь.
– Тайна Джулис? Девушка из агентства «Химеры»? – вырвалось у меня помимо воли. Я помнила красивую рыжую бестию. Гибкую, сильную и всегда очень милую. Мы пересекались с Тайной у Нины, когда я пыталась к ней устроиться и несколько раз во время операций спасателей без границ с участием агентства. Туда нередко вызывали химер, чтобы обезвредили опасные заклятья и зачистили от их остатков территорию. В особенности, если катастрофу спровоцировало очередное замороженное аурное чудище. Что-то такое ощущалось в Тайне. Даже не знаю, как и объяснить. Я чувствовала в ней родственную душу. Словно она вот также теряла, боролась и стремилась вырваться из депрессии, почувствовать себя живой и кому-то нужной, найти близких в океане чужих жизней.
– Тайна моя внучка, – пояснил Ковалль, пускаясь в откровения без особого энтузиазма. Будто не слишком этому радовался и предпочел бы скрыть информацию. – Это ее кровь, вместе с моей использовали для знаменитой сыворотки от магии. Бриолис рассчитывал отправить Тайну и мужа внучки – лельдиса Тавриса на перехват ваших преступников. Побег предотвратить, заговорщиков обезвредить, лишить колдовских сил и аур. С ними собирались лучшие агенты. Василиск Лайгиллар, вербер Навист и его товарищи – Годзилла и Трейлер. Но в последний момент планы поменялись – им срочно пришлось отбыть на Сварайю. Охотиться за теми, кто ждал беглецов, готовился к прибытию и новому восстанию. Преступников выставили бы как знамена, знак бессилия Земного правительства. Символы свободы сильных магов от законов общества, условностей и правил.
Правда, поддержали мятежников немногие.
Расправа над предыдущими магами-заговорщиками многим сочувствующим подрезала крылья, лишила иллюзий неуязвимости. Но, ведь лиха беда начала. На Сварайе заготовили магический арсенал. На все случаи жизни и не только. Для побега от большого отряда полиции, длинных прыжков огромными группами, серьезных магических схваток и жизни, комфорта и уюта на новой планете. Они предусмотрели практически все. С такой поддержкой, базой и мощью новые заговорщики стали бы неуловимыми. Опять развернули «просветительские работы», вербуя сторонников среди анархистов. Таких колдунов на Сварайе немало.
– Поэтому готовый выступить отряд отправили не к тюрьме, а прямиком на Сварайю. А нас внепланово к тюрьме рекрутировали? – с любопытством спросила Заря у Ковалля.
Первородный слабо кивнул в подтверждение.
– Но как вы сюда попали? Как умудрились? – намного громче поразилась бабушка. – Я думала, бросить портал в станцию, что скачет по астероидному полю сайгаком, нереально для любого колдуна, в принципе. «Диану» мотало по космосу изрядно, полностью хаотично и непредсказуемо. Как задавать точку выхода?
– Все верно. Нельзя, – подтвердил Ковалль. – Просто я сам как живой портал. Создал пространственный коридор, переместился – и, если не попал в нужное место, немедленно корректирую точку выхода. Конечно, космос – не лучшее место. Воздуха нет, задохнуться недолго. Может разорвать на части вакуумом. Но я засек отклонение станции и сориентировался почти моментально. Принес вам плохую новость и хорошую.
– Начните с плохой. Мы к ним привыкли. Тем более, я, кажется, ее уже знаю, – впервые подал голос Лейн.
– Да, в общем-то, не скажу ничего неожиданного. Перенести нас всех на какую-то планету: Землю, Сварайю, или другую станцию, у меня, увы, магии не хватит.
Я думала, Ковалль продолжит, объяснится, что растратил огромные силы, магию, исцелив Лейна и выручив нас, но первородный резко оборвал монолог.