енцию. Поэтому Лейн так быстро исцелился. Ваша заслуга не меньше моей.
Глава 4
Сколько мы скакали по метеоритному полю, наверное, одному Коваллю известно. Лельдисы не следили, Аттари тоже, мы с бабушкой просто пережидали ненастье. Правительственные агенты быстро приободрились. Только первородный еще выглядел усталым. Черные круги на нижних веках, впалые щеки, яркие губы и синюшные ногти о многом говорили. Я, конечно, не разбираюсь в физиологии магов, тем более, столь древних и беспримерно могущественных, но все это выглядело признаками истощения. Магического и энергетического в придачу. Ковалль неподвижно сидел по-турецки и мои наблюдения не комментировал. И сколько бы шар ни мотало, ни подбрасывало, первородный почти не сдвинулся с места. Думаю, набирался сил и магии.
Лельдисы обнимали нас с Зарей и подбадривали. Аттари старался не глазеть на оборотней. Лейн и Вел опять начали распаляться. Кожа белого лельдиса обжигала, дыхание неритмично вырывалось из груди, жарило мой затылок и щеки. Лейн пыхтел ничуть не меньше.
Аттари считал невидимых птиц на дальней стене и потолке комнаты.
Ковалля наши любовные игры и отношения пар не интересовали совершенно. По крайней мере, тогда мне так почудилось. Я еще многого тогда не знала, даже не подозревала об измышлениях первородного, их важности для судьбы нашей компании. Жизненной важности, я бы сказала.
Так мы и миновали астероидное поле. Станция резко выправила курс, перестала крутиться и двигаться рывками. Мы больше совсем не чувствовали перемещения. Прямо как раньше, до вторжения беглецов в систему управления космической громадиной. Лейн воззрился на браслет-компьютер, нахмурился и помотал головой.
Вел только прижал меня к себе покрепче. Заря недовольно фыркнула и потребовала:
– Давайте уже, рассказывайте! Что там случилось? Цунами накроет невидимыми волнами? Вулкан извергнется из недр станции? Эверест покинул пределы Земли и собирается нас таранить? Навстречу летит ядерная ракета? Что там еще нас гадкое ожидает? Надо же обрадоваться, успеть прочувствовать! Не забывайте делиться чудесными новостями!
– Я так понимаю у нас две новости. Плохая и хорошая, прямо как обычно, – ответил Ковалль вместо лельдисов. – Хорошая новость – Бриолис не подвел – нас начали медленно опускать на Сварайю. Плохая – часть отсеков уже вырубились. Вашим беглецам, кстати, не повезло. Им пришлось срочно передислоцироваться, тащить раненого и полумертвого. Можно сказать, опять расплачиваются.
– Это еще не все, – вклинился Лейн. – Обнаружился новый неприятный момент. Сбой в работе станции и системы управления привел к ослаблению защитного поля.
– Но на нас вроде бы никто и не нападает? – удивился серьезности лельдиса кузнечик. – И вряд ли нападет в ближайшие часы. Ведь столько правительство взяло для посадки?
– Обшивка станции загорится в атмосфере, – вздохнула Заря и возмутилась: – Вот чем они думали, скажите на милость?! Старые космические корабли и станции меньше теряли без техномагии. Вечно надеются на свои фокусы. А бедным простым работникам мучайся!
Аттари удивленно приподнял брови. Будто говорил: Откуда вы знаете?
Заря окинула кузнечика взглядом, очень знакомым: «Я сделаю тебя вечным».
– В школе надо было прилежно учиться! – произнесла бабушка с вызовом в голосе. – Или учиться в нормальных, человеческих школах. Что, в принципе, теперь одно и то же. Это же элементарно, дальше некуда. Трение об атмосферу вызовет нагрев, и мы получим хорошенькое пламя. Обычно силовое поле гасит трение. Корабль входит в атмосферу как нож в масло, практически без сопротивления и неприятных последствий. Но силовое поле здорово ослабло. Тем не менее, видимо, хоть немного да действует. Значит, не все настолько удручающе? – она обернулась к своему маньяку. Подмигнула Велу, мне и Аттари.
– Склонен согласиться со старшей химерой, – вклинился в наш диалог Ковалль.
– Меня зовут Заря, а внучку – Элейна.
– Что ж, очень приятно наконец-то познакомиться. У вас, кстати, весьма необычная связь с парами, – первородный пару минут всматривался, словно пытался найти в наших аурах залежи нефти или философский камень.
– Я думала, обычная связь между оборотнями? – удивилась Заря и оглянулась на Лейна. Тот пожал плечами и указал на Ковалля, молчаливо предлагая выслушать первородного.
– Нет, связь у вас как раз не очень обычная. Я обратил внимание, что все чаще лельдисы оказываются парами не лельдисам, а химерам. У химер, в принципе, пар не должно быть. Но их связь с лельдисами всегда особенная. Я уже наблюдал подобные пары. Лельдиса Тавриса и химеру Тайну. С другими оборотнями у химер складывается иначе.
– Что вы имеете в виду под необычностью? – не выдержала я накала любопытства.
– Ваша совместная аура гораздо сильнее, чем аура каждого оборотня в отдельности. Как будто соединяясь, энергия умножается. Количество переходит в качество и меняется ваша магия.
– И что все это может для нас значить? – продолжила расспросы Ковалля Заря.
Первородный картинно развел руками, дежурно улыбнулся, чтобы нас успокоить.
– Вопреки расхожим легендам и мифам, я знаю далеко не все на свете. С данным явлением прежде уже сталкивался, но объяснить его пока не получается. Однако оно напрямую связано с усиленным сексуальным влечением мужчин и особенным доверием к ним женщин.
Аттари залился густой краской, словно подросток, что подслушал разговор про «то самое». Лейн и Вел пораженно переглянулись.
Ковалль же, похоже, совсем не стеснялся желаний и страсти, эмоций и физиологии.
– Ваше повышенное влечение к парам, почти нестерпимое и не всегда уместное, завязано не только на встрече с единственными, – без малейшего смущения продолжал первородный. Лельдисы напряглись, выпрямили спины и почти одинаково приосанились. Но молчали и внимательно слушали Ковалля.
– Это нечто гораздо и несравнимо большее, – резко закончил откровения первородный. Мы ждали, что он продолжит объяснения, но Ковалль плотно сомкнул губы и уставился куда-то в одну точку.
Лельдисы с минуту друг друга гипнотизировали. Мы с Зарей не знали куда деть глаза, Аттари считал птиц на потолке. Первородный невозмутимо уставился вдаль, словно видел сквозь стены отсеки станции, а то и вовсе – космические просторы. Заря глотнула побольше воздуха, собираясь что-то сказать, уточнить. Бабушка отступать никогда не умела, уж это я давно и четко уяснила. Но комната резко утонула во мраке.
Забавно, что раньше о свете я не задумывалась. Любую комнату, куда мы перемещались, он заливал густо и равномерно. Но ни ламп, ни светильников я не видела. Теперь же помещение поглотила тьма. Непроглядная для человека, но не для химеры. Ковалль коротко махнул рукой. Лейн ответил двумя суетливыми жестами. Первородный кивнул, и сфера двинулась, вначале чуть вверх, а затем – и к стенке. Мы добрались до пульта управления. Лейн отключил защитные заклятья, и сфера двинулась к пятачку недопортала.
Пуфики резко взмыли в воздух, душевые шланги последовали за ними – вытянулись вверх атакующими змеями. В релаксационной отключилась гравитация. Следующий этап – лишение кислорода.
Но этого мы почувствовать не успели. Ковалль скомандовал недопорталу – и мы телепортировались в другую комнату. В очередное помещение для релаксации.
Видимо, первородный неплохо тут ориентировался…
Пока все выглядело не очень страшно, во всяком случае – не критически. Или мы просто только вошли в новую смертоносную полосу препятствий и еще не поняли, на что подписались. Ответили на вопрос сфинкса-охранника и спокойно двинулись по лабиринту. А впереди ждали острые лезвия, что выскакивают из стен на несколько метров, лазеры, которые стреляют сверху и ловушки, куда падаешь, шагнув не туда.
Я прижалась к Велу, закрыла глаза и напряженно ждала неведомого будущего. Ковалль перемещал сферу безопасности, как я мысленно нарекла ее, из помещения в помещение, по мере необходимости. Лейн программировал входы-выходы. Один за другим ярусы станции отключались или выходили из строя. Чтобы мы не сильно поддавались панике, Лейн объявлял почти каждые минут десять – сколько еще осталось лететь до Сварайи.
Судя по скорости перемещения, недопорталов спецслужбы для нас не жалели. Бриолис старался нас выручить и это внушало большое уважение. Преступники ослабли, судя по аурам. Еле спасались от неминуемой гибели: в невесомости, без кислорода и условий для жизни.
Судя по энергиям их эмоций, заговорщики пожалели, что решились бежать. Лучше жить смертным, чем умереть магом. Но раскаяние бандитов несколько запоздало.
Мы телепортировались в очередной уже раз. Отсеки с нормальными условиями для жизни заканчивались быстрее, чем все предполагали. Остался лишь коридор с тюремными камерами, куда прыгнули одновременно мы и преступники. На некогда сильных и смелых магов я не могла смотреть без жалости. «Ариец» по-прежнему лежал в беспамятстве, похожий на кусок жеваной плоти. Бесчисленные переломы, разрывы связок, расколотые суставы и рваные раны покрывали тело и лицо мага. Даже черты с трудом узнавались. Спекшиеся темно-бордовые сгустки налипли на глаза, склеили рот. Остроносый колдун с рыжей гривой напоминал беженца из горячей точки. Весь в кровавых потеках, синяках и ссадинах. Даже лоб его рассекала глубокая рана. То и дело сочилась желтой сукровицей.
Незадачливые организаторы «побега года» выглядели на их фоне еще не так страшно. «Гном» «баюкал» наскоро забинтованную руку с пластиковой палкой вместо шины. «Эльф» беспрестанно промокал кровь ваткой – она струилась из рассеченной брови и постоянно заливала глаз.
Заметив нас, преступники всполошились, сверились с браслетом-компьютером «гнома». Осознали, что бежать больше некуда и подняли руки вверх, сдаваясь.
В эту минуту нас здорово тряхнуло, послышался треск, шум и грохот, словно вокруг заработала стройка.
– Обшивка начала гореть в атмосфере, – произнес Ковалль без особых эмоций, только в голосе его слышалось напряжение.